– Просто потрясающе! – доносится до меня.
– Какая чёткая координация движений!
– Очень талантливая девчонка!
– Не то слово! Говорят, она впервые встала на коньки…
– А как же так быстро научилась кататься?
– Представьте себе, по ютубу. Причём, за один вечер!
Как бы мне хотелось, чтобы всё это было на самом деле! Но теперь, после того как я мысленно покорила каток и всех катающихся, страх прошёл. Теперь сверкающий на солнце лёд манил меня. Я чувствовала себя лёгкой, стремительно летящей по нему навстречу ветру!
Какая жареная капуста, какие три стакана воды, ютуб, только ютуб, который поможет мне за один вечер освоить технику катания на коньках!
Я вылетела из спортзала и опять столкнулась со Стрельцовым-Удальцовым.
– Куда так мчишься, звезда конькобежная?
Но я не слушала его – я бежала домой, к ютубу, чтобы за один вечер в совершенстве овладеть всеми секретами катания на коньках. И я уже влюбилась в каток с его музыкой, льдом, праздничной атмосферой так же, как час назад влюбилась в эту длинную гусеницу под названием канат. Почему-то я была уверена в том, что на этот раз это чувство будет взаимным.
Конечно, я знала: чтобы чему-то научиться, нужно время, но ведь бывают же случаи, когда кому-то удаётся овладеть навыком гораздо быстрее, чем всем остальным, думала я. И была уверена, что я как раз и есть этот кто-то.
Правило 72 часов
Значит, дело не только в координации движений, думала я, вспоминая слова Павла Фёдоровича и включая компьютер. Дело в психологических проблемах. Выходит, стоит только решить мне эти проблемы, как я стану легко перепрыгивать и через коня, и через козла, и быстро научусь кататься на коньках. И наконец-то сделаюсь гармоничным человеком, как говорит папа, – не буду ударяться, спотыкаться и падать. Я стану такой же, как все нормальные люди!
На экране монитора появилось всплывающее окно «Правило 72 часов». Так, любопытно… Я навела на него курсор. «Психологи советуют…» Так ведь это как раз то, что мне нужно! А ну-ка, что там они советуют? «Существует специфическое правило «72 часов». Его суть в том, чтобы реализовать любыми способами свою идею в течение 72 часов с момента её появления. Согласно исследованиям учёных, человек в пределах 72 часов имеет 99 % шанса на успех и всего лишь 1 % остаётся на провал».
В воображении снова возникли картинки моего триумфа. Я опять как наяву увидела стоящих вокруг меня людей, услышала голоса:
– Какая координация движений!
– Очень талантливая девчонка!
– Не то слово! Говорят, она впервые встала на коньки…
– А как же так быстро научилась кататься?
– Представьте себе, по ютубу. Причём, за один вечер!
И я приступила к тренировке.
Но освоить упражнения оказалось не так-то просто даже дома. Даже без коньков.
Чего стоила одна только «Ласточка», при которой нужно было наклониться вперёд, отвести одну ногу назад так, чтобы она образовала с туловищем прямую линию, и простоять так… о ужас! – сорок секунд! Ирка Ильина такое упражнение наверняка бы выполнила на раз – у неё с мозжечком всё нормально, но для меня оно оказалось настоящей мукой. Спустя час я научилась приподнимать ногу сантиметров, наверное, на пять и всего три секунды находиться в этой позе.
Время шло, а я всё тренировалась, тренировалась и тренировалась.
Порой у меня появлялось жуткое желание прекратить издевательство над собой, но я вспоминала правило 72 часов и продолжала тренировки.
Наступил вечер. А я всё училась стоять ласточкой и правильно падать.
Несколько раз в комнату заглядывал папа и с радостным видом закрывал дверь. Наверное, он решил, что я всё-таки записалась в баскетбольную секцию и теперь выполняю рекомендации тренера.
Ночью мне снился сверкающий лёд, по которому я скользила легко и плавно. Я крутилась вокруг своей оси, делала ласточку и подпрыгивала на одной ноге. Вокруг меня собралась целая толпа. Я ловила восхищённые взгляды и слышала обрывки фраз:
– …какая координация движений!
– ..нтливая девчонка!
– Не то слово!
– …впервые встала на коньки…
– ..по ютубу.
– …за один вечер!
Потом я неслась вместе со всеми по блестящему льду, в лицо дул ветер, и время от времени я ловила изумлённый взгляд Стрельцова-Удальцова, который почему-то двигался в обратном направлении. Его взгляд говорил: «Ну ты, Смирнова, даёшь!» И я поняла: он мчался против общего движения, рискуя каждую минуту быть сбитым, только для того, чтобы выразить мне своё восхищение.
Я проснулась в превосходном настроении. Только ради того, чтобы Стрельцов-Удальцов, рискуя жизнью, мчался против общего движения, стоило идти на каток. И именно сегодня. Пока с момента принятия решения (говоря словами автора статьи) не прошло 72 часов.
Одумайся, пока не поздно!
За завтраком я опять опрокинула чашку с кофе. Родители, как обычно, сделали вид, что ничего не случилось. А я подумала о том, что, возможно, катание на коньках гармонизирует работу мозжечка и что очень скоро мои движения будут чёткими и точными. Как у Ирки Ильиной. Мне очень хотелось сказать об этом родителям, но я сдержалась: пусть это будет для них сюрпризом. А ещё я не хотела, чтобы они знали, что я пойду на каток. Но скрыть это не удалось: по дороге в гараж папа встретил Павла Фёдоровича, и тот ему всё рассказал.
– Я просто счастлив, Зинаида, что вы туда идёте, – радовался папа. – Свежий воздух, движения, музыка! Уверен, это поможет тебе стать гармоничным ребёнком. – Он так расчувствовался, что, как мне показалось, незаметно всхлипнул. Почти незаметно, иначе я бы ничего не заметила. Я поняла: родители очень и очень переживают из-за моей негармоничности.
– Хочешь, подвезу тебя на машине? – предложил папа.
Конечно же нет! Не хочу, потому что по дороге мне нужно ещё раз мысленно прокрутить в голове все движения.
И вот я иду по морозу в превосходном настроении, и вот уже слышу, как со стороны катка доносится громкая весёлая музыка, под которую очень скоро я начну рассекать коньками лёд!
– А вот и Смирнова! – сказал Павел Фёдорович, и по выражению лица я поняла, что он не очень рад моему появлению. Ну да, он же не знает, что я максимально подготовилась к сегодняшнему занятию. И что на этот раз никаких сложностей со мной у него не будет.
– Ладно, пошли. – Он подвёл меня к окну, над которым было написано: «Прокат коньков». Я встала так, чтобы меня оттуда не было видно.
– Какой размер? – донёсся из окна визгливый женский голос.
– Какой размер? – переспросил Павел Фёдорович.
– Сорок первый, – прошептала я, оглядываясь, чтобы убедиться, что рядом нет никого из наших. Особенно – Стрельцова-Удальцова.
– Какой-какой? Говори громче! – опять послышалось из-за окна.
– Сорок первый! – прошептала я.
– Каши мало ела? – спросил Павел Фёдорович и прокричал в окно: – Сорок первый у неё размер!
– Ни фига себе! Сорок первый! – раздался голос Стрельцова-Удальцова, который, как всегда, откуда-то вынырнул в самый неподходящий момент. – Ой, мамочки, не могу!
– Дурак! – сказала я и ударила его по спине.
Физрук оглядел меня с ног до головы и сказал:
– Хм… Впрочем, неудивительно. Сорок первый, пожалуйста, – повторил он.
– Сорок первого нет, – сказал женский голос.
– А сороковой? – спросил Павел Фёдорович.
– Только сорок третий! Берёте?
Павел Фёдорович посмотрел на меня.
– Не советую, – решительно произнёс он. – Коньки должны плотно сидеть на ноге. Может, в следующий раз?
В следующий раз! Да до следующего раза пройдёт гораздо больше, чем 72 часа, исчезнет весь пыл, и я опять начну вздрагивать от одного слова «каток». Сейчас же… Сейчас я была так воодушевлена, что готова была кататься даже на коньках сорок пятого размера!
Я уже мысленно выделывала пируэты, вокруг меня уже толпился восхищённый народ… Как я могла отказаться?
– Берём! – твёрдо сказала я.
– Не стоит, Смирнова, – убеждал меня Павел Фёдорович. – Ты даже стоять в них не сможешь.
– Терпенье и труд – всё перетрут, – ответила я, в очередной раз прокручивая в воображении картину своего предстоящего триумфа.
Он молча взял коньки из окна проката и сунул их мне.
– Переобувайся!
С соседней скамейки уже встали Стрельцов-Удальцов, Сыромятникова, Жеребцова и Дондоков и резво устремились к выходу, ведущему на ледовое поле. Я даже не предполагала, что на коньках можно так быстро ходить. Я начала торопливо шнуровать ботинки.
Тем временем Павел Фёдорович сдал в гардероб мои сапоги и протянул номерок.
– На! Не потеряй только. Ну, готова? Дай-ка проверю, что у тебя получилось. Слабовато, туже надо.
Он присел на корточки и стал изо всей силы затягивать шнурки. Потом внимательно посмотрел на меня.
– Не представляю, как кататься на коньках, которые на два размера больше. Может в следующий раз, а, Смирнова?
Нет, физрук определённо не знает о правиле 72 часов. Ведь если б знал, то не говорил бы такой ерунды. Сегодня, прямо сейчас я должна выйти на лёд!
Правда, в какой-то момент во мне шевельнулась мысль перенести тренировку на следующее воскресенье, но я тут же отбросила её как провокационную и покачала головой.
Павел Фёдорович громко вздохнул.
– Ты меня до инфаркта доведёшь, Смирнова, – сказал он. – Ну если так уж хочешь кататься, то вставай!
Он потянул меня за руку, и я встала. И оказалась чуть ли не на голову выше учителя. И тут же почувствовала, что моим ногам как-то чересчур свободно, что ботинки болтаются, даже несмотря на тугую шнуровку, а лезвия как будто бы вообще живут своей жизнью и наклоняются то вправо, то влево. Я покачнулась.
– Не падать! – приказал физрук, крепко обхватив мой локоть. – Куда валишься? Может, опомнишься, Смирнова? – с надеждой в голосе добавил он. – Не надо испытывать судьбу!
Я почти опомнилась и готова была его послушаться, но в этот момент Павел Фёдорович переменился в лице и ещё сильнее сжал мой локоть, потом обернулся, увидел идущего мимо Стрельцова-Удальцова: