— Девятьсот пятьдесят! — набавил Флетчер и оглянулся: кто наступает ему на пятки?!
— Миллион, — отчетливо сказал олений охотник в клетчатом пиджаке.
— Миллион сто! — а это был спутник Мака. Тот самый Роберт, который «самый хитроумный юрист из финансистов и самый изворотливый финансист из юристов»! Сейчас он решил оторваться от конкурентов и, вдвое превысив шаг повышения, поднял сразу две руки. Да, Мак был прав — это проходимец, на котором действительно пробы ставить негде!
— Вот гады! Обещали не вмешиваться, — пробурчал Флетчер и тут же сам себя поправил: — Впрочем, обещал Мак… А он такой же плут и мошенник!
Страсти накалялись. Еще несколько человек пытались вступить в торг, но сделав одну-две заявки, выходили из игры: слишком круто повышались ставки!
— Миллион двести! Миллион триста! Миллион четыреста! — выкрикивал призрачный Генри, не обращая внимания на нарушение условий: теперь все конкуренты набавляли по сотне, и Флетчер делал то же самое…
Три аукционера торговались азартно и упорно, но Роберт неожиданно вышел из игры, чем удивил Флетчера: хитроумный решала располагал достаточными ресурсами, чтобы до конца добиваться своей цели…
Они остались вдвоем с «клетчатым». Откуда вынырнула эта темная лошадка и в чем состоит ее интерес к лоту номер три, Флетчер не знал, но «олений охотник» явно уставал: внезапно вернулся к шагу повышения в пятьдесят тысяч, а после очередного объявления Роджером своей цены промолчал.
— Два миллиона двести! — объявил аукционист, обводя зал внимательным взглядом, но желающих перекрывать эту сумму не находилось. — Два миллиона двести — раз! Два миллиона двести — два! Два миллиона двести — три!
Молоток ударил, словно выпалила пушка Тауэра.
— Продано!
Формальности заняли немного времени. Флетчер выписал чек, распорядился приготовить статую к транспортировке, и они вышли в коридор.
— Вот и все, крошка! — победно сказал Флетчер. Он тяжело дышал, лицо покраснело: это действовал адреналин — наркотик всех игроков.
— Роджер сказал — Роджер сделал! Я поставлю тебя в центральной комнате своего самого большого дома, в любой точке мира, где ты захочешь. А может быть, во дворе, под пальмой на Майорке или под оливой на Сардинии… Словом, пойдем, отпразднуем это событие!
За ними из зала вышли и «Виктор» со «Сьюзен».
— Поздравляю, Роджер! Вы просто встряхнули всех этих снобов! — Она целомудренно клюнула Флетчера в щеку, хотя невинный сестринский поцелуй не соответствовал тому, как плотно прижалась она к нему всем телом.
— И тебя, милочка, поздравляю тоже! — Она повернулась к Кире. — Я очень рада, что тебе все удается! Надеюсь, теперь ты получишь и отписанное тебе наследство!
«Виктор» молча пожал Флетчеру руку и под огненным взглядом «Сьюзен» сдержанно поклонился бывшей жене. В это время в коридоре появились и Мак с Робертом.
— Извините меня за проявленную бестактность, — сказал Роберт. — Я не знал, что Мак пообещал вам не вмешиваться в торги.
— Но вы-то мне этого не обещали, — резонно ответил Флетчер. Он не любил принимать одолжения.
— Да, но я должен был сам об этом догадаться. Впрочем, как только Мак сказал мне, в чем дело, я тут же ушел с дороги…
— Спасибо, — наклонил голову Флетчер.
Через минуту к ним присоединились Раджешь и Мадиба. Они так не походили друг на друга, словно прибыли из разных миров. В известной степени так оно и было. На лице скульптора отражалась гамма переживаний, свойственных творческим людям, которые не умеют, да и не хотят скрывать свои эмоции.
— Поздравляю! — обратился он к Флетчеру, вытирая платком вспотевшее лицо. — Не скрою, это был мой триумф! Такой битвы за мой труд я еще не наблюдал никогда! И мне приятно, что это прекрасное творение навсегда поселится у вас!
Он поклонился Кире, поэтому со стороны сцена выглядела довольно двусмысленно, но возбужденные люди не вникали в полутона отношений и не проникали в глубину смысла слов и жестов. Им просто хотелось высказаться, и повод был для того, чтобы выразить владеющие ими чувства.
— Можете поздравить и меня, — сказал Окпара. У «леопарда» на лице ничего не отражалось, и хорошо — это позволяло ему сохранять нейтральный и даже несколько добродушный вид. Так выглядел Кинг Конг, когда смотрел на свою белокурую подружку. — Это я продал скульптуру!
— Как все запутанно! — внимательно осмотрев его, проронила «Сьюзен».
— А знаете что, друзья? — громко объявил Флетчер. Адреналин не сразу растворяется в крови и сейчас заставлял его действовать: куда-то идти, бежать, что-то преодолевать и доказывать окружающим. — Я только что предлагал Кире отметить это событие. Но раз у нас сложился такой теплый дружеский круг, я приглашаю всех на мою яхту. Мы возьмем с собой и статую, будем купать в шампанском и Королеву, и ее мраморное изображение, и друг друга. Словом, повеселимся на славу, ни в чем себе не отказывая! Не возражаешь, дорогая?
— Что ты! Это замечательное предложение! — немного переигрывая, Кира захлопала в ладоши.
— Прекрасно! — радостно воскликнула «Сьюзен». — Я давно не участвовала в таких вечеринках. И, честно говоря, уже соскучилась. Да и повод есть хороший! Ты согласен со мной, милый?
— Как всегда, дорогая! — кивнул «Виктор». Лицо его оставалось невозмутимым.
— Я тоже не возражаю, — кивнул Мадиба, рассматривая Мака и Роберта. — Надеюсь, мы все вместе отправимся туда? Раз уж у нас сложилась такая приятная компания?
— Безусловно! — кивнул Мак. — Мы же не можем обидеть нашего друга!
— Ни в коем случае! — подтвердил хитроумный Роберт Хабли.
— И я с удовольствием присоединюсь, — сказал Раджешь. — Честно говоря, первый раз мою статую собираются купать в шампанском, причем вместе с моделью! И первый раз ее купили за такие деньги!
— Да-а-а, теперь вы пойдете в гору! — заметил Мак. — Все вечерние газеты и телеканалы сообщат новость о главном событии сегодняшнего торгового дня. И, несомненно, популярность ваша сильно возрастет, от клиентов не будет отбоя!
— Отлично, — кивнул Флетчер. — «Стелла» стоит в Бриджмаршевской марине,[18] причал четырнадцатый. Назначаю отход через час, мы все легко доберемся туда за это время.
— А вы подвезете нас? — с милой улыбкой спросила «Сьюзен». — Мы плохо знаем город, и не хотелось бы связываться с такси…
— Конечно, — благожелательно сказал Флетчер. — Я только вызову свою машину и распоряжусь, чтобы скульптуру тоже доставили туда…
Он отошел на несколько шагов и набрал номер водителя.
— Алекс, забери нас у аукционного дома. И позвони на «Стеллу», пусть готовятся к отходу и сервируют стол на восемь человек.
Адреналин в крови растворялся. Флетчер уже хотел отключиться, но посмотрел на переговаривающихся в стороне Мака и Роберта, на застывшее лицо «черного леопарда», на «Сьюзен» с «Виктором», беседующих с Раджешем Рачапалли, и добавил:
— И еще… Захвати моего малыша!
— Я понял, сэр, — ответил Алекс.
«Стелла», разрезая белым форштевнем мутные воды Темзы и оставляя за собой длинные расходящиеся «усы», ходко шла вниз по течению. Это была рядовая яхта для бедных олигархов, находящихся во второй половине списка журнала «Форбс». Она, конечно, не могла сравниться с «Ориентом» — здесь не было ни вертолета, ни подводной лодки в трюме, ни искусственного интеллекта в системе управления, и палуб было не четыре, а всего две. Зато на верхней не было холодного трупа с исклеванным чайками лицом, а сидели за столом теплые и на первый взгляд веселые люди, которые ели ростбиф средней прожарки, пили двенадцатилетний виски «Глен Сильверс», шампанское «Моэт Шандон» и дружески беседовали, во всяком случае, именно такую картину наблюдали кружащиеся над яхтой чайки — в основном речные, но и несколько морских, залетевших сюда из близкого уже Северного моря, которые были вдвое крупнее, наглее и прожорливее, но и они не осмеливались пикировать на вполне живых и бодрых пассажиров, проводящих время за дружеским обедом.
Правда, это была внешняя видимость происходящего: сталелитейный магнат Роджер Флетчер и светская львица, бывшая Королева Бала Цветов Кира Быстрова в небольшой компании новых друзей отмечали радостное событие, с ними разделяли трапезу и торжество ненадолго прибывшие в Лондон путешественники «Виктор» и «Сьюзен», тесно причастные к отмечаемому событию профессиональный телохранитель-африканец Мадиба Окпара и индийский скульптор Раджешь Рачапалли, а также американские деловые люди Роберт Хабли и Мак Маккуин.
Имелась и еще одна участница, по имени «Неизвестная красавица», которая действительно была холодной и за столом не сидела, а, надежно прикрепленная к поручню, стояла на пьедестале чуть в стороне и бесстрастно взирала мраморными глазами на веселящуюся компанию. Она смотрела проницательно, как будто видела всех насквозь и знала, что они вовсе не те, за кого себя выдают. И в первую очередь она знала это про себя — никакая она не «неизвестная», а вполне точное художественное воплощение Киры Быстровой. Также она знала, что почти все присутствующие имеют по нескольку имен, фамилий и биографий; некоторые причастны к спецслужбам, а те, которые непричастны, занимались характерной для них работой, только не в интересах государства, а в своих личных целях.
Она, наверное, даже умела читать мысли: недаром Киру, с которой ее скопировал в мраморе Раджешь Рачапалли, называли «африканской колдуньей», и может быть, связанный с пролитием крови обряд Рикарди, который совершил не так давно перед ней Мадиба Окпара, укрепил ее связь с Великим Духом. В любом случае она знала, что сам Окпара, который носил форму и «Черных леопардов», и «Соколов пустыни», себя никогда к «соколам» не относил. И сейчас за безразличным выражением его лица скрывались напряженные размышления о том, что за столом сидят как минимум два объекта обета Рикарди, которых он должен убить, причем в самое ближайшее время, ибо столь удобный случай может никогда больше не представиться. И оружие, спрятанное у него за спиной, готово в любой момент исполнить бродящие в голове черные мысли…