ИВ БИЖО: А появится ли когда-нибудь долгожданный альбом с невышедшим материалом со звуковой дорожкой «The Wall»?
ДЭВИД ГИЛМОР: Не знаю. Кто-то работает над этим, но на самом деле там нет ничего интересного. Настоящий материал — это двойной альбом «The Wall».
ИВ БИЖО: Призрак Сида Барретта все еще преследует вас пятнадцать лет спустя?
ДЭВИД ГИЛМОР: Это не Сид в «The Wall», когда мы рассказываем о психическом расстройстве рокера, но все тотчас же думают о Сиде.
ИВ БИЖО: Во всяком случае, есть много схожего…
ДЭВИД ГИЛМОР: Не знаю. Думаю, это скорее Роджер, выражающий свой страх, что такое может с ним однажды произойти.
ИВ БИЖО: Мы еще не говорили о Нике Мейсоне, барабанщике. Он по-прежнему в группе?
ДЭВИД ГИЛМОР: Да, он по-прежнему в группе, однако он больше играет со своими автомобилями, чем на барабанах.
ИВ БИЖО: Он сделал сольный альбом, который был до того странным, что оказался превосходным. Он одолжил свое имя, чтобы сыграть с очень хорошими музыкантами, у которых обычно не бывает такого огромного количества публики…
ДЭВИД ГИЛМОР: Да, альбом был хороший, мне он очень понравился.
ИВ БИЖО: Поэтому вместо разговора об успехах давай поговорим о будущем. Ты думаешь о нем?
ДЭВИД ГИЛМОР: Я не знаю, что я буду делать после этого турне. Несомненно то, что я хочу работать, что я люблю работать, что мне нравится делать пластинки и быть на сцене, поэтому я сделал этот альбом и совершаю эти гастроли, чтобы посмотреть, смогу ли я продолжать без «Pink Floyd». Нам всем под сорок, и у всех у нас семьи. Мы не хотим больше выступать, но сейчас я хочу что-то сделать для себя.
ИВ БИЖО: Дэвид, ты можешь представить себя гитаристом в другой группе, не в «Pink Floyd»?
ДЭВИД ГИЛМОР: Почему нет? Может быть. Не знаю, посмотрим!
ИВ БИЖО: К тебе уже обращались из других групп?
ДЭВИД ГИЛМОР: Нет, из групп нет. Я мечтаю объединиться с людьми наподобие Пита Тауншенда, которым я восхищаюсь.
ИВ БИЖО: Держу пари, твоя следующая группа будет называться «Группа Дэвида Гилмора»…
ДЭВИД ГИЛМОР: Гм. Скорее всего.
Фэнзин «The Amazing Pudding», Best Of issues 1–5, январь 1991 г.
СЕКС, РОДЖ И РОК-Н-РОЛЛ
Выражая благодарность «Carlin Copyright Infringement Inc.», мы рады предложить вам радиоинтервью Джима Лэдда, взятое им у Роджера Уотерса весной 1984 года.
ДЖИМ ЛЭДД: Не могу припомнить никого, кто был бы более недоступным, более замкнутым, более уединенным, чем ты… Ты не тот пробивной парень, который постоянно у всех на виду, но ты, похоже, бросаешь вызов всему, что якобы является правильным в музыкальном бизнесе. Ты согласен с этим?
РОДЖЕР УОТЕРС: Да, конечно.
ДЖИМ ЛЭДД: Гордишься ли ты тем обстоятельством, что добился успеха своей музыкой?
РОДЖЕР УОТЕРС: Да, полагаю, в некотором смысле ты прав. Однако это не является поводом, чтобы не давать интервью.
ДЖИМ ЛЭДД: Но ты очень давно прекратил давать интервью.
РОДЖЕР УОТЕРС: Мне просто стало ясно, что разговоры с журналистами — пустая трата времени, поскольку на самом деле журналисты не заинтересованы в интервью… Они заинтересованы только в том, чтобы газета выходила вовремя. Эти газеты до сих пор существуют, все эти глупые музыкальные газетенки, они по-прежнему выходят. Они все еще пишут, что «Джо Блоггз — это бог», они смешны.
Полагаю, я снова начну попусту тратить время, если ты будешь часто брать у меня интервью. Пол Маккартни, помоги ему господь, дает интервью всем и всегда. Он тратит два дня в неделю на интервью и на ланчи с журналистами, или, пожалуй, даже три дня в неделю. То есть три седьмых его жизни уходит на рекламирование самого себя.
ДЖИМ ЛЭДД: «The Wall» на сегодняшний день, безусловно, является самой важной работой группы «Pink Floyd». Одна из песен с этого альбома, «Another Brick In The Wall. Part 2», стала причиной такой острой полемики, что даже архиепископ Кентерберийский высказал свое отношение к ней.
РОДЖЕР УОТЕРС: Его зовут Ранси, он очень хороший человек. Его процитировали в газете, потому что в Англии поднялся ужасный шум по поводу этой песни. Он сделал очень правильное заявление: он сказал, что не понимает, почему эта песня вывела людей из себя, и объяснил, что должен сделать учитель, если школьникам нравится текст этой песни — воспользоваться этим обстоятельством и обсудить песню с учениками.
ДЖИМ ЛЭДД: Таким образом он опроверг утверждения, что песня является революционным манифестом.
РОДЖЕР УОТЕРС: Да, она никогда не была манифестом.
ДЖИМ ЛЭДД: Ты доволен фильмом «The Wall»?
РОДЖЕР УОТЕРС: Нет. Он доставил мне слишком много хлопот. В фильме было уделено недостаточное внимание чувствам.
ДЖИМ ЛЭДД: Я знаю, что ты лично был по уши занят работой над фильмом. Как все происходило?
РОДЖЕР УОТЕРС: Как все происходило? Ну, я плохо ладил с Паркером, с этой мерзкой тупой свиньей! К сожалению, то был печальный период. Когда ты занимаешься чем-либо подобным, то в команде людей, пытающихся что-то создать, идут постоянные сражения. Они неизбежно заканчиваются подпорченными отношениями.
ДЖИМ ЛЭДД: Считаешь ли ты, что шоу-бизнес более обременителен, чем другие профессии?
РОДЖЕР УОТЕРС: Уверен.
ДЖИМ ЛЭДД: Потому что имеешь дело с творческими личностями?
РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, потому что шоу-бизнес требует постоянного внимания. Это твой крест, Джим, и мой, и всех людей, кто связан с шоу-бизнесом.
ДЖИМ ЛЭДД: Какие психологические проблемы мучают тебя?
РОДЖЕР УОТЕРС: Не знаю. Не могу ответить. Очень трудный вопрос…
ДЖИМ ЛЭДД: Тогда я задаю его еще раз.
РОДЖЕР УОТЕРС: Страх.
ДЖИМ ЛЭДД: Страх?
РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, кирпичи страха. Это все различного рода страхи. Не знаю, что является моим самым большим страхом, но есть страх, что я перестану хорошо играть в гольф… страх, что перестану заниматься многими вещами. Страх.
ДЖИМ ЛЭДД: Твой первый сольный альбом — об отношениях между мужчиной и женщиной — использует в качестве метафоры образ путешествующего автостопом…
РОДЖЕР УОТЕРС: Довольно забавно, но я подвез какого-то парня два дня тому назад, когда ехал к одному иммигранту из Индии, чтобы пригласить его на обед. Парень стоял на автобусной остановке, когда я проезжал мимо. Я остановился и предложил его подвезти. Думаю, для меня этот случай имеет некое символическое значение; наверное, потому, что в детстве я много раз путешествовал автостопом. Я вижу тут связь с идеей возможности подвозить любого человека без страха, что он убьет тебя или что о тебе подумают, будто ты гомосексуалист.
ДЖИМ ЛЭДД: Что ты думаешь о президенте Соединенных Штатов?
РОДЖЕР УОТЕРС: Я считаю смешным то, что Рейган является президентом. Это симптом безумного роста силы телевидения и средств массовой информации — то, что этот тупой актер-неудачник является президентом Соединенных Штатов. Не думаю, что он подходит для такой работы. Но кому-то он удобен.
ДЖИМ ЛЭДД: Существует мнение, что Рональд Рейган — подставное лицо, наемник; актер, читающий текст, а не человек, делающий политику. Ты его разделяешь?
РОДЖЕР УОТЕРС: Не вижу другого объяснения.
ДЖИМ ЛЭДД: Поэтому он не управляет страной на самом деле?
РОДЖЕР УОТЕРС: Конечно, нет. Он — часть разыгрываемого сценария. Я не утверждаю, что где-то есть Мистер Босс, который дергает за веревочки, но у меня складывается впечатление, что само американское общество, контролируемое телевидением, в значительной степени способствует появлению такого рода подставных лиц.
ДЖИМ ЛЭДД: Чувствуешь ли ты себя заложником его заявлений?
РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, не чувствую. Он не является вождем наций.
У нас тоже демократия, парламентская демократия, поэтому мы не обязаны слушать, что он говорит. Однако тот же самый тип параноидального политика с дурацкими высказываниями, занимающего тот же самый пост, что и в Штатах, имеет довольно большой успех в Англии.
ДЖИМ ЛЭДД: То есть ты считаешь, что взгляды Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана во многом совпадают?
РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, как сказать. Тэтчер пытается повернуть часы назад на пару сотен лет; Рейган, похоже, хочет вернуться только в середину 50-х годов. Тэтчер желает попасть во времена начала промышленной революции, во времена дележа собственности, когда каждый делал то, что он считал нужным, и не задавал никаких вопросов.
ДЖИМ ЛЭДД: В молодости ты активно участвовал в движении за ядерное разоружение. Ты до сих пор участвуешь в нем?
РОДЖЕР УОТЕРС: Нет. В Кембридже я был председателем молодежной кампании за ядерное разоружение и принимал участие во всех маршах протеста. Не знаю, почему я больше не участвую в них. Может быть, я просто обленился. Может быть, я разочаровался и это разочарование до сих пор не оставляет меня; хотя у меня вновь появляется чувство, что нынешние молодые люди умеют протестовать и бороться за справедливость. Полагаю, на самом деле политики здесь мало, здесь больше философии.
ДЖИМ ЛЭДД: В заключение давайте послушаем, что Роджер думает о рок-музыке 80-х годов.
РОДЖЕР УОТЕРС: Я думаю, что с конца 60-х — начала 70-х годов рок-музыка в основном изменяется в худшую сторону.
ДЖИМ ЛЭДД: Почему же?
РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, похоже, сейчас она находится под большим контролем массмедиа, чем тогда. Тогда «The Beatles», мы, «The Who» и некоторые другие группы были вне контроля. Средства массовой информации не вполне понимали, что происходит. Теперь устанавливается некая формула успеха; в частности, чтобы продать больше дисков, нужно снять видео. Сейчас музыкальный бизнес решает, что пользуется спросом на рынке и что можно продать, а что нет. Все систематизировано.
Обрати внимание, тут возможен полный обман. Он возможен просто потому, что я лежу в кровати субботним утром, включаю телевизор и вижу тот мир поп-музыки, который может не иметь ничего общего с реальным. Чтобы выяснить, что в нем происходит на самом деле, тебе придется проанализировать продажи. У людей складывается впечатление, что то, что им показывают, похоже на правду, однако в телевизоре больше рекламы, чем правды.