Зять мигом притащил воды, но теща уже рассказывала дальше, поэтому воду он выпил сам.
– А над ванной стоит Гриша, отрезает кому-то ноги и… и полная ванна крови! – выдохнула Зинаида и пошатнулась.
Настя ухватилась за рот, чтобы не закричать, а зять два раза хлестнул по щекам тещу, и она пришла в себя, продолжила:
– Я, конечно, женщина сильная, но тут… Ухватила Мурзика, чтобы тот гад и его в ванной… ну и к вам… Александр же! Ну какого черта! Ты еще не вызвал милицию?
В милиции Саше долго не верили, просили дыхнуть в трубку, но потом все же записали его данные и адрес Зинаиды.
– Ну и что теперь делать? – отчего-то шепотом спросила Настя.
– Надо идти, – просипел зять.
– Конечно! – подхватилась Зинаида. – Сейчас милиция приедет, а ей даже и открыть некому. У Гришки-то руки заняты, а больше дома никого нет. Александр, собирайся! Мы с тобой пойдем. А ты, Настя, даже не собирайся. Там тебе делать вовсе нечего. И береги тут Мурзика…
Зинаида хлюпнула носом, промокнула глаза рукавом и стала толкать зятя в комнату, чтобы он одевался.
Пока Саша прыгал по всей комнате на одной ноге, запрыгивая в штанину, Настя еще пыталась сомневаться:
– Мам, а может, этот ваш Гриша и не человека вовсе… резал?
– А кого-о-о?! – застонала Зинаида. – Ну кого он еще может резать, если не человека? Мурзика я утащила, Неля с Дашей уехали, Юнона у матери. Кого тогда?
– Ну я думала, может, поросенка…
– Какого поросенка в час ночи?! – покрутила мать пальцем у виска. – И потом, у них никогда нет денег на поросенков. А даже если бы и были, он бы рубил его на улице. Или на балконе. Еще не хватало мне в ванне после свиньи мыться! Нет, ты уж, дочь, в это дело не вмешивайся. Лучше вон дай-ка Мурзону молока, да и мяска ему разморозь, а то у него сейчас шок наступит. Нет, тебе соваться туда никак нельзя, я уж сама… Ну все сама, все сама, весь город на мне! Не успела с Дроновой разобраться, а уже Гриша кого-то в ванной пилит…
К дому Зинаиды они с Александром пришли вовремя – парни в милицейской форме как раз выходили из квартиры, постукивали себя по штанам черными палками и изъяснялись матами. За их спинами маячил бледной физиономией Гриша и вытирал окровавленные руки банным полотенцем Зинаиды.
– Будете в наших краях, так того… заходите… – блеял он. Но, завидев Зинаиду, вдруг заорал: – Вот она! Это она вас вызвала, я сразу догадался! Вот и посадите ее теперь в тюрьму за ложный вызов! У-у-у, еще и мужика притащила!
Милиционеры, как по команде, уставились на Зинаиду, и лица у них стали какими-то недоброжелательными.
– Та-а-ак, гражданочка… Это вы здесь шороху навели, что ли? – прищурился лихой страж порядка со сдвинутой на затылок фуражкой. – Вам что, милиция – детский сад, что ли?! Цирк вам милиция, да? А мы тут вам клоуны, да? На каком основании был сделан вызов, я вас спрашиваю?!
– Тык… он же ж… пилил! – тыкала пальцем в Григория Зинаида.
Александр и вовсе отошел в сторонку, дабы не раздражать работников органов.
– И что? – подпрыгивал из-за спин милиционеров Гриша Попов. – И пилил! А если он у меня в холодильник целиком не помещается!
– Вот! – подняла палец Зинаида. – Не помещается! А вы спросили – кто?!
– А то как же! В первую очередь и спросили, – хмыкнул другой парень в форме, попроще. – Теленок у него в морозилку не лезет.
– Ха, теленок… Еще бы он залез… Вы спросите, где у него деньги на того теленка! – не успокаивалась Корытская.
После этих слов Гриша как-то особенно занервничал и стал прощаться с милицией особенно ретиво:
– Так я говорю – прощайте, – приседал он в книксене. – Рады были увидеться, приходите к нам на Пасху, я сам кулич спеку… Зинаида, ну пропусти уже работников! Они ждут вызова! Правда? Вас же ждет преступность! Бандиты заждались…
Парни не особенно рвались на встречу с последними, однако стали спускаться по лестнице вниз, все еще неодобрительно бубня.
– Александр! Пойдем со мной! – распорядилась Зинаида, толкая зятя в прихожую. – Я с этим варваром одна не останусь!
Саша вошел, а Григорий сначала долго обиженно щурился, пыхтел, потом не выдержал:
– Идемте! Нет, вы не упирайтесь, пойдемте я покажу вам того теленка!
В ванной действительно лежала разделанная тушка теленка.
– Ну что-о-о-о же вы, Зинаи-и-и-да Иванна? – с досадой протянул зять и покрылся свекольным румянцем. – Из-за вас в такие неприятности…
– Да? А чего… а чего он этого теленка ночью… – оправдывалась Зинаида. – Вот ты его, зятюшка, и спроси, чего он ночью-то…
– И чего? – обернулся зять к соседу.
Гриша отчего-то немедленно загрустил, повел глаза в сторону и, тихонько напевая, подался к себе.
– Сто-о-й! – ухватил его за растянутую майку Александр. – Я ж с тобой беседую! Мне вот жуть до чего хочется выяснить, почему ты на ночь глядя решил фаршем заняться? Кошмаров захотел? Или специально, чтобы тещу мою до инфаркта довести?
– Да никого я не хотел доводить! – взбрыкнул Григорий. – Сам чуть не дошел с этой милицией. У меня вон – видал? – руки по сию минуту еще мандраж пляшут. Я ить… я ж теленка-то того… спер… кхм… на дороге подобрал. Гулял он себе, совсем ничейный, ну а мы на машине. Вот я возьми и того… укради. Нет, я его спервоначалу задавил, сшиб то есть. И даже крыло немного у машины повело. Но что-то мне показалось, что хозяин того телка не стал бы мне крыло чинить… ну и пришлось… Бес попутал, с собой никак не мог совладать. Домой притащил, спокойненько так разделываю, а тут – стук, вопли… Я уж думал – все, видели меня, когда я его на дороге-то… Щас, думаю, штрафов на всю жисть хватит. А тут вона чего… Зинка, шельма! Ты мне того… извиняйся немедля!
Зинаида почесала затылок:
– Извиняюсь, Григорий. Прими, так сказать… А чего принять-то? Извинения!
– Да на фига они мне? Беги теперь в магазин! А мы с… Как тебя звать-то, мужик? Саня? А мы вот с Саней пока мяса нажарим, будем мировую пить.
Зинаида представила, как сейчас она одна понесется в ночной ларек, и ее тут же пробила дрожь:
– Ага, молодец! Они, значит, пить будут, а я им по темноте за бутылками летай… Фигу с дрыгой! Саня, пойдем со мной, с теленком он теперь и один управится.
Сане предложение Григория понравилось. Он и вообще-то парень был не конфликтный, а мириться со свежим жареным мясом и вовсе любил.
– Зинаид Иванна, вы только пакет захватите, – напомнил он и быстрее тещи кинулся к двери.
Зинаида послушно взяла пакет и потопала вслед за зятем, на ходу поясняя:
– Нет, ну ты понимаешь, ноги у того теленка совсем как у Нюрки, когда она на диету садится. Даже коленки такие же – наперекосяк. И как тут было не спутать? И потом, некогда мне было, я ж Мурзика спасала! – оправдывалась Зинаида, семеня за зятем.
Тот уверенно двигался к павильону и на тещины доводы отвечал суровым молчанием.
– Ой, Саша, посмотри-ка! У моей старушки что-то в комнате светится! – вдруг остановилась Зинаида и потянула зятя за рукав.
В окне Глафиры Ферапонтовны, всеведущей бабуси с энкавэдэшным уклоном, светилось что-то странное – то ли ночник, то ли фонарик… Скорее всего именно фонарик.
– Александр! Немедленно поворачиваем и идем к бабушке! – притопнула ножкой Зинаида. – У меня с ней дела!
– Та-а-а-к… – повернулся Александр, и брови его столкнулись на переносице. – На сегодня мы уже дел наворотили! С бабушкой у нее дела… Старушка, может быть, поднялась, чтобы… чтобы руки помыть, а мы к ней в два часа ночи – здра-а-а-асьте! Она опять тех же ребят из ментовки вызовет, и чего будет?
– А ничего! Те жеребята из ментовки нас уже знают. А только чего это моя бабушка пойдет ни с того ни с сего руки мыть в два часа ночи? Да еще с фонариком!
– Все! – гаркнул зять и уже ласково спросил: – Какую водку будем брать?
Зинаида только капризно дернула плечом. Она вообще ничего в водке не понимала, да и не пила ее никогда, поэтому оставила зятя мучиться с выбором.
На обратном пути Корытская прямо все глаза проглядела, заглядывая в окошко к Глафире. Может быть, она что-нибудь и выглядела бы, но тут в ночной тишине оглушительно заиграл марш Мендельсона.
– Не пугайтесь, это мне Настя звонит, – объяснил Александр.
– Бедная девочка! – накинулась на него Зинаида. – Конечно, она там сидит одна, переживает, а ты даже не счел нужным… Объясни ей и пойдем к Глафире.
– Фигу! Идем домой… Настя, это я твоей маме отвечаю… Да тут как всегда – у маменьки разыгралась фантазия, и нам чуть по этой фантазии… Нет-нет, все хорошо, я тебе потом расскажу… Наверное, не смогу сейчас, надо тещу успокоить… Сам хочу домой, но ведь не оставишь же ее…
Сидеть с мужчинами Зинаида не стала. У нее слипались глаза, и сон свалил ее сразу, как только она добралась до подушки.
Утром, когда Гриша и Александр еще мирно храпели в кухне, сидя на полу в обнимку, Зинаида вознамерилась сразу же бежать к Глафире Ферапонтовне. Должна же в конце концов старушка передать ей то, что хотела. Сама же говорила – есть что сообщить. Но часы показывали всего только половину девятого.
– Рано, – с досадой щелкнула языком Зинаида. – Спит, наверное, бабушка еще, не откроет…
Пришлось готовить храпунам завтрак, потом с трудом их будить, потом…
Короче, вырваться из дома Зинаида смогла лишь к обеду.
На ее звонок в дверь Глафиры Ферапонтовны добросовестно выглянул из соседней квартиры какой-то мужчина с волосатыми ногами в длинном женском халате.
– Чего зачастила? Нет ее. Прям проходу бабке не дают!
– Так ведь ночью же была, – возразила Зинаида.
– Пра-а-а-вильно, ночью была, – терпеливо объяснил добровольный консьерж. – Она ж не девушка какая, чтоб по ночам шататься где попало! Спит она дома, а вот с утра и того – тю-тю. Работа у ей.
Как-то неспокойно шевельнулось сердце у Зинаиды, однако дома это тревожное чувство мигом рассеялось – от матушки вернулась Юнона и наглаживала своего Гришу.
– Представляешь, Зин, а я его от маменьки еще отпускать не хотела! Мамочка собралась обои переклеивать, а Гриша у нас страсть как ремонты не уважает. Но ведь помочь старушке надо! И вот я ему говорю – останься да останься… А он отобедал и домой. Никакого удержу прям нет!