Зинаида собралась обидеться. Почему это она не знает? Очень даже знает. Берется какая-нибудь картинка, например, с различными животными, и вместо звериных рож наклеиваются фотографии близких и друзей. У них даже в школе такую штуку кто-то делал. Зинаиде выпало блистать в кабаньей туше.
– Так вот для него нужны фотографии! – продолжала верещать Нюрка. – Но я здесь так ужасно выхожу, так получаюсь отвратительно, просто какая-то туземка… Поэтому тебе надо найти у меня в альбоме старые фотографии. Помнишь, где я в розовенькой кофточке? Я там шикарно получилась. Вот ее возьмешь и еще ту, на которой я в бикини. И у меня есть такая крупная, я на паспорт фотографировалась. Вот ее тоже. По скорой почте вышли, заплатишь там, сколько надо, и через два дня фотографии у меня будут. Только поторопись, ладно?
Зинаида хотела немного поразмышлять, ладно или нет, но трубка уже гудела короткими гудками.
– Плохо она получается… – ворчала Зинаида, наглаживая Мурзика у себя в комнате. – Ты знаешь, Мурзон, Нюрка вовсе не плохо там выходит, просто она опять закадрила молоденького ухажера, который ей в сыновья годится, а чтобы на фотографиях не просвечивался ее богатый возраст, она просит прислать ей фотографии столетней давности. В розовой кофточке! Ей же тогда двадцать три было, когда она ту кофточку носила, ничего удивительного, что там она «шикарно получилась». И на паспорт… Это ж она еще в двадцать пять фотографировалась!
Пока Зинаида объяснялась с котом, в ее дверь снова постучали.
– Зинаидочка! К вам гости, – пролепетал Юрий Николаевич.
Корытская судорожно вздохнула и поймала себя на мысли, что сосед уже не кажется ей мужчиной интересным: у него нудный голос и совершенно хамские манеры – так и мельтешит перед глазами!
На сей раз Зинаида требовалась Ларисе Петровне, жене известного журналиста.
– Зин, привет! – ворвалась та в комнату, как обычно, не снимая обуви. – Все! Сегодня у нас съемка. Ты не забыла?
– А сегодня что, уже суббота?
– Нет, какая суббота? Сегодня еще вовсю пятница, но у Игоря Викторовича образовалось окно в свободном времени, и он срочно стремится встретиться с друзьями. Друзья уже звонили, ждут его в шесть. А ты в семь приходи. То есть… то есть через час. Собирайся. Кстати, не забудь синий костюм, ты же у нас будешь женщина в синем!
– Подожди… но… я не готовилась сегодня… Мы же на завтра договаривались… – растерялась Зинаида.
Лариса уверенно шлепнула ее по плечу спортивной дланью.
– Не станем ждать! К чему тянуть кота за резину? Появился удобный момент, значит – вперед. И потом, чем быстрее мы тебя сфоткаем, тем быстрее выйдет материал. А что, ты одежду еще не подбирала? Господи! Ну ладно, у Игоря есть ярко-синий халат, напялишь его, а тапки я тебе дам.
– Фигу! – вдруг мстительно заявила Зинаида. – Я у тебя в сапогах буду бегать, ты же у меня никогда не разуваешься!
– А у тебя есть синие сапоги? – загорелись глаза у Ларисы. – Нет? Зато тапки у меня синие, сланцы такие резиновые. Значит, разуешься. Все, через час у меня, я побежала…
– Стой! Но через час же еще рано – светло везде.
– Ничего, я шторы задерну и темно станет, – успокоила Лариса Петровна и вынеслась за дверь.
Зинаида стала собираться. Синего у нее, как назло, ничего не обнаружилось. К тому же до Корытской вдруг дошло, что ее фотографиями «в синем» она будет любоваться совсем даже не в гордом одиночестве, наоборот, эти кадры, может быть, будут единственными, где ее сможет лицезреть вся общественность, а потому выглядеть требуется достойно.
– Вот черт, не могла я зеленый цвет предложить! У меня как раз и платьице новенькое болотистого цвета, и опять же колготки… Ага, и была бы я в газете, точно жаба! Нет, уж лучше буду в синем. А колготки у нас в магазине я видела замечательного лилового оттенка. Мне обязательно должно пойти!
К Ларисе она заявилась в лиловых колготках и в синих вязаных перчатках, больше ничего такого колера она не нашла.
– Ваще кла-а-а-сс! – задохнулась от восторга Лариса. – Давай, я на тебя еще халатик навешу… Где он у Игорька болтался-то?
Халатик «болтался», конечно же, в грязном белье, однако Лариса не потерпела возражений модели.
– Ну и что, что грязный? Он же не в уличной грязи, а так только, по́том провонял. На фотографии это видно не будет, надевай.
– Но я не хочу, чтоб по́том… – сопротивлялась Зинаида.
– Не капризничай, мы же быстренько! Нет, ну прям столько с тобой мороки… Ты что, не хочешь наутро проснуться знаменитой? Потом в ванну залезешь, да и все. Давай, ройся в квартире!
Вообще-то идея рождалась для того, чтобы знаменитым проснулся Луков, это у него не хватало профессионализма для достоверных сенсаций, а Зинаида ему просто помогала (и не беда, что со своей корыстью), но Лариса ничего не желала понимать. Квартира у журналиста Лукова была весьма просторная, супруги тоже что-то из стен разбомбили, что-то переделали, и теперь комнаты стали сродни маленькому стадиону. Мебель в них стояла добротная и дорогая, но было ее не много, поэтому наличие пишущей машинки можно было обнаружить сразу. Но ее не было.
Зинаида влезла в халат и направилась прямиком в кладовку.
– Не, ну ты подожди, сейчас я фотоаппарат настрою… – остановила ее Лариса.
Но пущенную стрелу не остановишь. Зинаида уже залезла в кладовку и шарила глазами по полкам.
– Да ты далеко-то не лезь! – тянула ее назад хозяйка. – Ты что, хочешь, чтобы все видели, какой у меня бардак в кладовке? Давай, ходи возле кровати, видишь, я ее застелила новым покрывалом… Ну, вылазь же!
Зинаида задыхалась от «аромата» луковского пота, и к кровати ее совсем не тянуло.
– Лариса, ну кто камень вдохновения ищет в постели? – засопротивлялась она. – Его надо искать… Слушай, а у вас нет пишущей машинки? Такой, чтоб не новая была? Ну представь, все мистическое обязательно же со стариной связано. А у вас тут тем более не травку ищут приворотную, а вдохновение! Где ж его искать, если не возле пишущей машинки?
Лариса уперла руки в бока и, прищурившись, запыхтела:
– Ты что, раньше не могла сказать про машинку, да? Сама, главное, знала, а мне не сказала! Я бы сбегала, у знакомых поспрашивала. А теперь куда я побегу?
– А я думала, у вас своя есть. На чем раньше-то твой Луков работал?
– Да, на машинке работал. Только это было десять лет назад. Мы ему компьютер самому первому в городе купили. Даже не у нас брали, потому что дорого еще было, а в Новосибирске. А его «Оливетти» мы сразу же продали. И где теперь будем искать камень?
Планы Зинаиды рухнули. Значит, и у Луковых машинки нет, значит, деньги у Нели требовали не они. Черт, а кто ж тогда? Больше и подумать не на кого…
– Ларис, давай ты меня щелкни возле стола, потом еще возле шкафа и возле вон той горки, да я побегу. Вот честно тебе говорю – еще минут пять, и я задохнусь! Он у тебя вообще мылся когда-нибудь, твой Луков? Чего ж он так свою фамилию-то оправдывает?
– Не ворчи! Иди давай к столу!
«Фотосессия» закончилась совсем не скоро – еще около часа Лариса Петровна мучила Зинаиду, требуя загадочного выражения лица, согнутых в коленях ног и вороватой позы. Когда наконец Зинаида скинула халат, ей показалось, что в нос рванул свежий весенний ветер.
– Давай, лезь теперь в ванну, – скомандовала Лариса. – Я тебе уже и пены туда вбухала полфлакона.
Вообще-то ванну Зинаида Корытская любила принимать только у себя. Вот радости-то, распариться, а потом с багровой физией переться до дома, и чтоб пот по спине, а под шапкой спутанные волосы… Но сейчас она представила, как заявится домой и побежит за полотенцем, а Юнона немедленно займет ванну и примется стирать. Ей почему-то всегда оказывалось нужно стирать именно тогда, когда Зинаида собиралась мыться. Да и ванна у Луковых была просто загляденье – вся в зеркалах, в светло-салатовом кафеле, в стеклянных полочках, а на полочках целая гвардия всяких флакончиков, пузырьков, баночек и прочей ароматной продукции. Нет, пропускать такой удобный момент Зинаиде определенно не стоило.
– А твой Луков сейчас не заявится? – на всякий случай уточнила она.
– Даже если и заявится, тебя уж точно не обнаружит! – успокоила Лариса. – Залезай. Вон, полотенце возьми.
Зинаида не стала капризничать, быстренько защелкнула замочек и погрузилась в шикарную ванну. Плюхалась она не долго… А может, ей только так казалось? В общем, неожиданно в дверь забарабанили.
– Ты прям как в пустыне жила! – накинулась на нее Лариса. – У вас что, воды в квартире нет? Полтора часа отмокала, я уж думала, ты тут захлебнулась. Садись, мы с тобой шампанского выпьем, после бани оно самое то. Я уже, пока тебя ждала, два раза наливала, а ты все не выныриваешь и не выныриваешь!
– Неужели полтора часа? – ужаснулась Зинаида.
Но Лариса не соврала. Огромные напольные часы бесстрастно подтверждали: да, полтора.
– Ларис, я побегу, а то меня дома потеряют.
Хозяйка не стала особенно удерживать гостью, дружески с ней попрощалась и заторопилась к своему шампанскому. Вероятно, оно и без бани было самое то.
Зинаида принеслась домой, юркнула к себе в комнату и включила фен. Он зажужжал мерно и нудно, и точно так же зажужжала в голове единственная мысль – куда подевалась Глафира Ферапонтовна, продвинутая старушка, которая доверилась ей, Зинаиде?
Утром следующего дня Зинаида понеслась по всему соседнему подъезду выяснять, не было ли у бабы Глаши каких родственников. Информация собиралась самая противоречивая.
– Ой, я вам со всей ответственностью заявляю! – пучила крохотные глазки соседка по площадке. – Ближе меня у Глафиры абсолютно никого не было. Никогошеньки! Вот так и торчала, как волосина на лысине! Только я, только я… Глафира вообще родилась круглой сиротой! Я заменила ей и мать, и дочь, и сына, и тетку по отцовой линии.
– Так вы ее родственница? – допытывалась Зинаида.
– Нет, конечно, но по духу…
– А она к вам не заходила?
– Госсди! А чего ко мне заходить, чего ей тут высматривать-то? – всерьез удивлялась женщина. – Она даже к себе в последнее время не заходит!