огда страшно! Она вдруг снова ощутила себя беззащитным ребенком во власти жестокой мачехи. Надо было вскочить, бежать, нестись подальше от этого места, но… руки и ноги будто отнялись.
– Проснулась? – раздался негромкий язвительный голос. – Да я вижу, что не спишь. Ну, рассказывай, удалось тебе отыскать Клавдию, а?
– Ты… откуда? Как ты сюда вошла? – едва выдавила из себя Юнона. Во рту у нее совсем пересохло.
Женщина звонко рассмеялась, включила свет, а потом снова ехидно спросила:
– Так как же, нашла Клавдию-то? Нет? А я нашла… как обещала. Ее могилка номер двести семьдесят. Да ты знаешь, наш Юрий Николаевич тебя однажды видел там.
Юнона при свете почувствовала себя уверенней. Она злобно запыхтела и с ненавистью уставилась на Зинаиду. Ту сегодня было не узнать – насмешливая и какая-то недобрая…
– Ну и что? Могилка есть, а там ли Клавдия, большой вопрос. Может, там и нет никого? – почти уже спокойно заговорила Юнона.
– Да как же нет? Есть. Клавдию ведь хоронили не в закрытом гробу – полдома на похоронах присутствовало, видели. Да ты бы, Нона, и не оставила ее в живых, побоялась.
– Ты дура, Зинка! Ни фига ты не понимаешь! Придумала из себя какую-то сыщицу, а сама ни в чем ни уха ни рыла… А я, между прочим, бедная, да. А ты… все вынюхиваешь и вынюхиваешь, прям такса какая-то…
Зинаида безрадостно хмыкнула:
– Ты лучше не ори, Нонка. А если обзываться будешь, я милицию вызову.
В тот же миг заскрипела дверь. Зинаида вздрогнула и повернулась на звук. Она никого не ждала! Кот был закрыт в ее собственных апартаментах, она специально выбрала момент, чтобы никого не было дома, и…
– Руки вверх! – раздался визгливый крик, и в дверном проеме неловко раскорячился неизвестный в черной маске.
Зинаида тут же чуть не грохнулась в обморок, потому что одновременно с криком сзади на нее обрушился удар мощнейшей силы, и ее череп будто раскололся на части. Но, видимо, мужик в маске напугал не только Корытскую, потому что удар все-таки смазался, Зинаида выстояла, зато за спиной послышалось карканье и грохот.
Корытская ухватилась за голову и медленно обернулась. Возле нее стояла белая, как кефир, Юнона, а у ее ног валялась бейсбольная бита. Сама же «спортсменка» растерянно тянула руки к темечку.
– Руки вверх, я сказал! – вновь заорал мужик в маске до боли знакомым голосом.
– Чего орешь? – рявкнула на него Зинаида, крепче ухватилась за голову и отошла подальше к стене. – Говори спокойно, не видишь, здесь беременные женщины! И сними с башки колготки, тебя все равно узнали…
Мужик вдруг наседкой захлопал себя по бокам, загоготал гусаком, вытягивая тощую шею, бросил оружие и стал стягивать черные колготки с головы:
– Гы-гы-гы! Не ждали, а? А это я! Зинк, а это ты, что ль, беременная, а? Ой, не могу, ну чуть не усс… сох, когда ваши рожи испуганные увидел! Юнонка, а ты на кой бес соседку по голове дубиной приложила? Игрушки тебе, что ли?
– Гриш-ш-ш-ша, урод, блин! – зашипела Юнона и стала медленно поднимать биту с пола. – Щас по тупой, поросячьей харе ка-а-к…
– Нонка! Уймись! Тебе волноваться нельзя, дура! – взревела Зинаида и принялась шарить у себя за пазухой. Черт, она ж так хорошо сегодня подготовилась, газовый баллончик прихватила… И куда он провалился?
Гриша же переломился пополам и повалился на стену от хохота:
– Ой, не могу… Ой, представь, Юнонка, Зинку с пузом! Сама тоню-ю-ю-сенькая, а брюхо – бымс! – эдаким дирижаблем. А тут я такой – с игрушечным пистолетиком, вот олух, да? Гы-гы-гы! И ты еще… Какого хрена, спрашиваю, ты ей по башке долбанула? А ежли она прям тут родит?
– Гришка, стой, идиот! Она тебя сейчас пришибет! – уже орала Зинаида, обеими руками шаря у себя и в кофте, и в штанах в поисках баллончика. Тот провалился качественно, найти его никак не получалось.
А опасность нарастала. Юноне уже терять было нечего – она подняла свою биту и медлила только потому, что выбирала, кого первого «обласкать» – мужа или подругу. Со злобной физией она направилась на Гришу. Медлить было нельзя.
– Стоять! – взвизгнула Зинаида, подхватив с пола игрушечный пистолет. – Стоять, говорю!! Юнона, к стене! Сейчас всем башку разнесу!! Руки вверх!!
Гриша послушно вздернул руки с колготками вверх и мгновенно затуманился. Юнона остановилась в нерешительности.
– Так это ж… Гришка, ты ведь сказал, что пистолет игрушечный, врал, что ли? – с раздражением спросила она у мужа.
– Н-нет, не врал, – затряс тот головой, – я его в «Детском мире» брал. Но… Знаешь, на грех и курица… я хотел сказать, и палка выстрелит!
– Руки вверх! К стене! Стоять! Та-а-к… стоять, стоять… – командовала Зинаида, не зная, что дальше-то делать. – Юнона, брось биту! Мне брось! Да не в меня, дура!
Она удачно увернулась от летящего снаряда, отпрыгнула к стене и чуть не оглохла от грохота – дверь соскочила с петель, и в квартиру ворвались люди в черных шапочках.
– Всем руки за голову! – рявкнул кто-то из них.
– А эти что, тоже из «Детского мира»? – кивнула Юнона и уселась на кровать. – Надо же было так испохабить серьезный момент!
Но ее тут же швырнули на пол, приставили автомат к голове, и она поняла, что в корне была не права – момент оказался еще серьезнее, чем она предполагала. Парни не шутили.
Зинаида быстренько стала укладываться на пол самостоятельно, чтоб не нервировать «ребят». Вот интересно, эти-то чего сюда слетелись? Она их не вызывала, Юнона и подавно. Неужели у Гришеньки появились телохранители? Чего он сеял там, на своей посевной? Коноплю, что ли, в крупных масштабах?
– Зинаи-и-и-ида Ивановна! А вы-то чего распластались? Взрослая женщина и… Фу, как неудобно за вас, чесслово! Хорошо, хоть Санька вас не видит… – Над ней возвышался и пытался за шиворот оторвать сыщицу от пола Вадька, друг и собутыльник родного зятя, а по совместительству любознательный следователь. – Ой, до чего ж вы тяжелая-то… Ну вставайте же да расскажите, что тут у вас творится.
– Ва-а-адька… – расплылась в улыбке Зинаида. – А ты чего, к нам в гости? А мы тут…
Она наконец догадалась подняться, одернула юбку, кто-то усадил ее на стул. Но Зина тут же нетерпеливо вскочила и затарахтела:
– Вадь, как же ты вовремя! Ты, слышь, вот эту даму в наручники зацепи, она какая-то нервная, беременная, наверное. Надо и не надо бревном дерется! Сначала чуть меня не пришибла – видишь, у меня голова поломана, она копилку из меня сделала – а потом еще мужа своего чуть не прикончила… Он же отец будущий, дура!
Юнона на полу только скривилась.
– Вадь, ты их тоже посади, – посоветовала Зинаида. – Ведь неудобно так-то с ними разговаривать. На карачки становиться, что ли?
Пока чету Поповых усаживали на диван, пока прицепляли их наручниками, в комнату заглянул паренек в такой же пятнистой форме и обратился к Вадьке.
– Вадим Сергеич, а с бабкой-то чего делать? Она грит, что тоже сюда хочет. Просит ее с дерева снять. Так чего делать-то, снимать бабку?
– Во-первых, не бабку, а Глафиру Ферапонтовну, – строго отчеканил Вадим. – А во-вторых… Не надо ее тревожить, пусть сидит, где сидела. Она говорила, что у нее там рабочее место.
Зинаида посмотрела в окно. Там было бы совсем темно, если бы не фары служебных машин. Они-то и освещали дивную картину – на старом тополе, что как раз напротив окна Поповых, огромной вороной торчала скукоженная фигурка Глафиры Ферапонтовны. Бабуся крепко обнимала ствол дерева и тыкала пальцами в кнопки сотового телефона. Надо думать, вызывала МЧС.
– Нет уж, идите снимите бабушку, – заговорила Зинаида. – У нее рабочий день уже кончился. Она там околеет.
– Чего? Еще не сняли? – обернулся Вадька к пареньку, и тот пулей кинулся к дверям.
Некоторое время спустя, когда Зинаида уже накрыла стол в комнате Поповых (их решили никуда не двигать с дивана), когда ребята в масках удобно расположились в комнате Зинаиды смотреть сериал, а за столом остались только сама Зинаида, Вадим, трясущаяся бабушка Глафира Ферапонтовна да еще какой-то незнакомец (с ним Вадим так никого и не познакомил), Зинаида вдруг опомнилась:
– Вадька! Так я не поняла, как ты к нам ворвался-то? Сто лет в гости не заходил, а тут, надо же, – с друзьями, да еще в такой нужный момент…
Любознательный следователь посмотрел на сыщицу, как на любимую больную собаку – с глубокой скорбью:
– Зинаид Иванна, вот вы женщина такая умная, а ведь как что скажете… Хм, в гости… с друзьями… Да я по звонку все отделение поднял! Мне завтра, ежли что не так, башку снесут!
– Ой, как я тебя понимаю. Мне вот сегодня полбашки снесли, так я до сих пор… – сочувственно скуксилась Зинаида и вдруг насторожилась: – А по какому звонку?
Она вперилась недобрым взглядом в супружескую пару Поповых и прошипела:
– Вы, что ль, звякнули? Гришка, террорист хренов! Ты нажаловался?
Гришка судорожно дернул кадыком, брякнул наручниками и пустил петуха:
– Я во… кра… кхр… я вообще… Чем мне звонить-то? У меня и телефона никакого нет! Я ж как с пистолетом ворвался, так и не отлучался ни…
– Так, – брякнул руками о стол Вадим, – разрешение на оружие имеется?
– Дык продавец не дала… – чуть не плакал «террорист».
– У него игрушечный, – обиженным басом пояснила Юнона.
Зинаида подскочила, вытащила из-под шкафа пистолетик и двумя пальчиками поднесла его Вадиму.
– Вот, Вадька, проверь. Мне тоже кажется, что игрушечный. Но размахивал он им прям как настоящий гад какой. И даже чьи-то колготки не побрезговал на морду напялить. Причем заметь – в то самое время, когда у него жена повышенной беременности.
До Григория наконец дошло, что это его жена забрюхатела, а такого он никак от нее не ожидал. Плюнув на все отделения, он страшно выкатил глаза, выпятил нижнюю челюсть и грозно протянул:
– Та-а-ак! С какого хрена ты забеременела, Юнона Васильна, когда муж пахать направился? От кого, грю, понесла? Признавайся давай, не стыдися, здеся все свои! Ну?
Юнона совсем не испугалась мужа. Она даже не отреагировала на его свирепый вопрос, а только уныло пялилась в окно.