Пионер империи
Глава 1
Кондрат Горный стал попаданцем добровольно. В свои двадцать два года это был обычный студент. Днём он учился в Политехническом институте, вечером подрабатывал курьером в пиццерии и мечтал о том, как его скучная жизнь однажды круто переменится. Иногда мечты сбываются.
Однажды ночью он услышал голос. Он воззвал к Кондрату сквозь сон из пустоты:
— Кондрат! Ответь мне!
— Э-э… Вы кто? — осторожно спросил Кондрат. — Ктулху?
— Кто? — в свою очередь переспросил голос. — О, нет. Я с ним даже не знаком. Меня, как и вас, зовут Кондрат. Граф Кондрат Викторович Горный, к вашим услугам.
— О, и я тоже Горный, — ответил Кондрат. — Только я, увы, не граф.
— Я знаю, — произнес голос. — Поэтому я и связался с вами. Я, если можно так выразиться, ваш двойник из другого мира.
— Из параллельного?
Голос на секунду задумался.
— По правде говоря, Кондрат, я не настолько хорошо знаю механику этого дела, — признал он. — Я, конечно, учусь в магической академии, но у меня несколько иной профиль.
Слова «магическая академия» волшебным эхом отозвались в голове Кондрата-студента. Сколько он перечитал книг о них, даже сказать сложно. Без преувеличения сотни!
— Как я вам завидую, граф, — признал студент.
— И это очень хорошо, — тотчас отозвался голос. — Потому что у меня к вам будет интересное предложение. Я бы даже сказал: взаимовыгодное. Мы с вами на какое-то время поменяемся местами. Точнее говоря, поменяемся сознаниями. Вы станете мною, а я — вами.
Звучало заманчиво. Даже, пожалуй, слишком, хотя во сне чего только не привидится? А в тот момент Кондрат отчетливо осознавал, что он спал дома на старом диване.
— Хм… — мысленно произнес он.
Должно быть, граф воспринял это как выражение сомнения, поскольку тотчас пояснил:
— Видите ли, Кондрат, моё обучение подходит к концу и вскоре мне предстоит управлять множеством людей, а я совершенно не представляю себе жизни простолюдинов. Лакеи и девицы из эскорта — не в счет. Скрыться и пожить простой жизнью здесь, у себя, я не могу. Я же граф Российской империи. Тут через пять минут после моей пропажи полмира поставят на уши. Но как я смогу править теми, кого я не знаю и не понимаю?
— А, ну да, — всё еще не вполне уверенно согласился студент.
В его представлении для управления людьми было достаточно, чтобы те понимали управителя, но и своя логика в словах его собеседника всё же присутствовала.
— Вот тут на сцену и выходите вы, мой друг, — проникновенно продолжал голос. — Многого от вас не требуется. Единственное, о чём я вас попрошу: никогда не пропускать балы у графа Усоцкого. Уверяю, скучать вы не будете. По крайней мере, первое время. Хотя со временем доступные девицы приедаются, но от вас требуется только присутствие. В остальном же я, по правде говоря, обычный богатый бездельник. К тому же у вас будут мои воспоминания, так что каких-то серьезных проблем я не предвижу. Вы тут поваляете за меня дурака какое-то время, а я спокойно завершу свое образование, и тогда мы поменяемся обратно. Мой доверенный слуга Аристарх всё организует. Что скажете?
Кондрат-студент подумал, что о таких каникулах он мог бы только мечтать. Вряд ли они будут долгими. Кондрат мысленно отмерил графу две недели. Затем в их хрущовке по графику должны были отключить горячую воду и тут привыкший к комфорту граф наверняка запросился бы домой.
— Да я в общем не против, — сказал Кондрат. — Что от меня требуется?
— Только ваше согласие, — сказал голос в его голове. — Вы его только что высказали, так что не будем терять время попросту, — и далее глухо, как из бочки прозвучало: — Аристарх, он согласен. Запускай машину.
— Счастливого пути, ваше сиятельство, — отозвался другой голос.
Этот был какой-то надтреснутый, словно бы говорил не человек, а какое-то механическое устройство, причем разладившееся. В голове студента мелькнула мысль, что граф всё-таки как-то уж слишком торопился с их обменом, но оформиться в серьезное подозрение она так и не успела. Сверкающий вихрь подхватил сознание Кондрата и унёс его прочь. Перед ним проносились галактики и туманности, вспыхивали и гасли звезды, в единый миг развернулась и свернулась обратно вся вселенная. Сияние мириадов звезд слилось в единый луч света. Луч подобно мечу рассек непроглядную темноту космоса. По ту сторону открылась бездна, полная холодных мерцающих звезд, и Кондрат рухнул в нее с головой.
В следующее мгновение он вновь обрел тело. Тело полулежало на чем-то мягком. Сверху падал яркий свет. В воздухе витал странный аромат, напоминавший одновременно корицу и лаванду с резкой примесью бензиновых паров. Перед лицом маячил бородатый тип, весьма похожий на фэнтезийного гнома. Густая бородища скрывала половину лица. Из нее едва выступала механическая нижняя челюсть. Левый глаз глядел на Кондрата сквозь медный окуляр. Челюсть задвигалась.
— Кондрат, вы меня слышите? — спросил надтреснутый голос.
— Аристарх? — спросил в ответ Кондрат.
— Отлично, — сказал гном. — Отдыхайте. Адаптация займет четверть часа. Потом можно встать.
Он повернулся и пропал из поля зрения. Остался лишь мозаичный потолок. На нём было изображено звездное небо с четырьмя ангелами по углам. Ангелы трубили в золотые трубы. Слева послышался скрежет. Повернуть голову удалось не сразу. Гномоподобный Аристарх с трудом погрузил на тележку причудливую машину и укатил ее из поля зрения.
— Фантастика, — прошептал Кондрат.
Голос ему повиновался, но звучал как-то чуждо. Хотя и похоже на голос самого Кондрата. Некоторое время он осознавал произошедшее. Выглядело так, будто бы это уже не сон. Это всё по-настоящему! От накатившей эйфории хотелось подскочить до потолка и заорать: «ура!», однако всё, что смог Кондрат, это едва выдохнуть это самое «ура». Сам еле-еле расслышал.
Еще спустя минуту Кондрат смог поднять левую руку. Та была заметно крепче, чем рука студента. На безымянном пальце красовался золотой перстень с печаткой. Вначале Кондрат решил, что там изображен череп и кости, но, приглядевшись, рассмотрел, что вместо костей там перекрещенные ветви, над которыми плясало пламя. Рисунок обрамлял текст, но настолько мелкий, что его студент не разобрал.
— Э-э… — неуверенно произнес Кондрат. — Аристарх? Вы здесь?
В мозгу тотчас всплыло, что графу надлежало обращаться к слугам на «ты». Всплыло из мозга графа. Это словно прорвало плотину. Воспоминания хлынули лавиной, затапливая и путаясь с собственными воспоминаниями Кондрата. Дуэль на шпагах и школьная дискотека, сияние призрачных огней и новогодний салют, заснеженный берег реки и мертвое тело с выбитым левым глазом… Кондрат почему-то сразу понял, что он выбит пулей. Должно быть, граф в этом разбирался.
Кондрат тряхнул головой. Поток воспоминаний смешался и опал, оставив смутное ощущение тревоги. Руки нашарили подлокотники. Опираясь на них, Кондрат сел. Он сидел в кресле посреди комнаты, которую вполне можно было описать как приют алхимика.
По правую руку выстроились шкафы. На полках стояли книги в кожаных переплетах и флаконы с жидкостями самых разных цветов. Некоторые — то ли самые ценные, то ли самые опасные — были закрыты толстым стеклом. Угол справа занимал массивный стол. Наверное, рабочий. Там стояли целыми шеренгами склянки с разноцветными зельями, а над ними возвышался перегонный куб. Его часто изображали на обложках фэнтезийных книг и Кондрат его сразу узнал. По левую руку стояло трюмо с тремя зеркалами. Из них ошалело глядел мускулистый брюнет. Черты лица в целом походили на Кондратовы, да и в целом тип в зеркале мог бы быть Кондратом, если бы студент по вечерам активно занимался спортом, а не развозил пиццу на велосипеде. Хотя, езда на велосипеде — тоже в какой-то степени спорт. Но не в такой степени. Заметно не в такой.
— Ну так граф же, — проворчал Кондрат.
Прозвучало вполне похоже на его обычное бурчание. Впрочем, теперь-то он сам — граф. С этой мыслью Кондрат поднялся с кресла. Тело повиновалось ему всё лучше и лучше. Это тело было облачено в белую рубашку и синие брюки. На ногах — высокие сапоги, начищенные до зеркального блеска. У Кондрата-студента обувь вечно была замызганная. Впрочем, граф наверняка тоже сам сапоги не чистил.
Из-за приоткрытой двери донесся какой-то шум. Кондрат оглянулся. В проеме мелькнули тени, после чего на двери вдруг вспыхнули кроваво-красные призраки. Память графа услужливо подсказала, что паниковать еще рано. Это всего лишь тепловые отражения людей в коридоре. Глаза графа обладали способностью видеть в инфракрасном диапазоне, хотя это распространялось только на живых существ. Сейчас в коридоре перед дверью стояли семь человек.
Дверь широко распахнулась. Через порог шагнул мужчина в голубом мундире с серебряными эполетами и с золотым имперским орлом на груди. Память графа идентифицировала его как капитана жандармерии. За капитаном внутрь прошмыгнули остальные шестеро. Они тоже были в голубых мундирах, но с простыми погонами и с ружьями в руках. Ружья были короткие, а вот калибр внушал уважение. С таким оружием не то что на слона, на мамонта выходить было можно!
Быстро растянувшись по обеим сторонам от капитана, жандармы дружно взяли Кондрата на прицел. Память графа спокойно сообщила, что вот это уже повод для паники, однако настоящий граф всегда отличался выдержкой. Она и сейчас рефлекторно отработала.
— Что вам угодно? — холодно вопросил Кондрат, и, на всякий случай, уже с подачи себя-студента, уточнил: — Я — граф Горский.
Слово «граф» он слегка выделил голосом. Мол, вы не к какому-нибудь нищему социалисту ввалились. В памяти Кондрата-студента жандармы до революции ловили исключительно всяких социалистов, народовольцев и прочих смутьянов. После революции было наоборот, но здесь-то настоящий граф обещал Российскую империю.
— А я знаю, — спокойно ответил капитан.
И коротко, без замаха, врезал Кондрату в челюсть. Собственная память подсказала Кондрату, что когда графьев бьют по мордасам, дело обычно уже круто пахнет керосином. Графская память про керосин была не в курсе, но в целом согласилась со студентовой. Дело определенно было дрянь!