Однако утро для Кондрата началось не с осторожно-вежливого стука в дверь, а с сигнала тревоги. Обычно-то Федор поднимал его чуть раньше общей побудки, чтобы командир успел привести себя в порядок до того, как перед глазами начтут мельтешить подчиненные, а тут Кондрата выдернул из постели звук горна. Причем окно в сад было открыто и прозвучало так, будто бы горнист трубил под самым ухом. Кондрат запрыгнул в брюки и, на ходу застегивая китель, выскочил из дома.
Перед домом были выкопаны окопы. Неглубокие, но бруствер был выложен крупными камнями. В окопах уже занимали позиции пионеры с ружьями. С крыльца их подбадривал горнист.
— Хорош! — крикнул ему Кондрат. — Все уже здесь. Что происходит?!
— Тревога, вашсвет, — тотчас отозвался тот, указывая горном вперед. — Местные атакуют.
Вдали действительно гарцевали всадники с оружием в руках. Судя по разномастной одежде с черными лентами — местные ополченцы. Из глубины ущелья прибывали еще конные, встраиваясь в некое подобие ровной линии. Мозг графа подсказал Кондрату, что это колонна разворачивалась для атаки. Опыта в этом деле у них было мало, отчего и заминка, но среди них явно был тот, кто знал как надо. Осознав это, Кондрат на выдохе рявкнул:
— Заряжай!
Собственно, стрелки этим и занимались. Другие пионеры укрывались на широком крыльце. По сути это была крытая веранда, протянувшаяся вдоль всей передней стены дома. Сплошь каменная. Дерево тут было слишком дорого. Даже навес был сложен из плоского камня. Его поддерживали толстые опять же каменные колонны, меж которых протянулись резные, но тоже каменные, перила где-то в метр высотой. С крыльцом эту террасу роднило то, что на ней не было никакой мебели и до сего дня она служила исключительно для входа в дом. Теперь же отсутствие мебели позволяло пионерам быстро занять позиции за оградой.
Позади них прохаживался Медведев, поглядывая в сторону всадников и спокойно раздавая указания. Суть их сводилась к тому, чтобы не суетиться и не высовываться, пока враг не подойдет на дистанцию рукопашного боя. С их топорами и лопатами сложно было придумать что-то другое. Алхимик Евсеев сходу рванул в передовой окоп.
— Евсеев! — крикнул Кондрат. — Ты куда полез?!
Конечно, пионер — он всегда первый, но не настолько же. Там полсотни шагов до основной позиции, да всё вверх по склону. Он конного не уйдешь, если вдруг придется.
— У меня там фугас, вашсвет! — на бегу отозвался Евсеев.
Кондрат только головой покачал. Графская память подсказала, что здесь фугасом именовали бомбу для направленного взрыва, нечто вроде одноразовой пушки, зато мощную. Всадники, понукая лошадей, устремились вперед. Навскидку там была добрая сотня. Большинство — с ружьями, хотя сабли и даже пики тоже были представлены в изобилии.
— Зря не высовываться! — скомандовал Кондрат, и сам отступил за каменную колонну. — Ждать команды!
В студенческой душе еще теплилась надежда, что всё обойдется. Затем со стороны всадников грянул нестройный залп. Пули так и щелкали по каменным стенам. Стало быть, не обойдется.
— Ждать! — повторил Кондрат.
Из графской памяти и своего опыта просмотра исторических фильмов он знал, что всадников надо подпустить поближе. Вопрос «насколько ближе?» оставался открытым. Всадники на ходу перезаряжали оружие. Выглядело так, что они и еще раз отстреляются.
«Да ну нахрен эту тактику!» — мысленно воскликнул Кондрат, и скомандовал: — Пали!
Залп пионеров был дружным и точным. Всадники падали с коней. Раненная лошадь забилась в пыли, мотая седока туда-сюда. Те, кого пули пока миновали, скакали вперед. Стрелки быстро и без суеты перезаряжали ружья. Евсеев сжался в своем окопе. Всадники были уже близко, но алхимика они не видели, и новый залп вновь хлестнул по стенам дома. Стрелки замерли в готовности.
— Пали! — крикнул Кондрат.
Всадники уже почти поравнялись с передовым окопом. Залп выбил из седел еще человек пять, но отряд даже не заметил потери бойцов. И тогда грянул взрыв. Аж дом вздрогнул. Кондрат вздрогнул вместе с ним. Сразу вспомнилось лето в Турции, когда там землетрясение приключилось, и паника в ночи вытряхнула всех постояльцев отельчика на улицу. Так потом целый час и куковали в чём были, а внутрь не пускали ибо здание старое и может на голову рухнуть. Причем тех, кто землетрясение проспал, никто не будил и на улицу не выкидывал. Так что, как говорится, не так страшен черт, но рухнуть всё-таки может. Поэтому Кондрат первым делом, когда земля перестала дрожать под ногами, отскочил в сторону, и только потом посмотрел, что там вообще так бумкнуло.
К своему удивлению, большой воронки Кондрат нигде не увидел. Перед передовым окопом полукругом неподвижно лежали несколько всадников вместе со своими скакунами. Остальные скакали прочь, причем куда шустрее, чем только что мчались в атаку.
— Евсеев, ты живой там?! — крикнул Кондрат.
Окоп остался на месте, хотя бруствер из гравия перед ним как корова языком слизнула. Должно быть, он и послужил снарядом для фугаса. Ответа не последовало. Чертыхнувшись, Кондрат рванул вперед. Рядом тотчас нарисовался Медведев. Вдвоем они подскочили к окопу. Евсеев стоял на коленях, зажимая уши руками, и не шевелился. Медведев запрыгнул в окоп и склонился над алхимиком.
— Оглушило, — сообщил он.
Они с Кондратом вытащили алхимика из окопа и, подхватив под руки, рванули обратно. Всадники уже оправились от потрясения и снова разворачивались для атаки.
— Пали по готовности! — на ходу откомандовал Кондрат.
Тотчас загремели выстрелы. Причем с обеих сторон. Кондрат с Медведевым шустро занесли алхимика в дом, где препоручили заботам Федора. Кстати, не первый раненый оказался. Одного пионера нападавшие уже сумели подстрелить. Кондрат и не заметил, как это случилось.
Всадники не изменяли себе и вновь широкой лавиной мчались прямо на позиции пионеров, стреляя на ходу. Стрелки били залпами, всякий раз немного сокращая число нападающих. Перед передовым окопом часть всадников, помятуя, видать, о недавнем сюрпризе, повернула обратно. Самые храбрые устремились дальше.
— Стрелки, назад! — крикнул Кондрат.
Пионеры с ружьями рванули к крыльцу, но задержались дать еще залп. А передовые всадники уже перемахивали через окоп. Впрочем, площадка перед крыльцом оказалась узковата для того, чтобы конница могла там развернуться. Сзади ее ограничивал окоп, спереди она упиралась в каменную ограду крыльца. Между ними пространство было буквально метров пять, не больше. Всадники сбили с ног тех стрелков, что не успели проскочить на крыльцо, но затем на них самих обрушилась живая волна из-за ограды.
Шанцевый инструмент в умелых руках может быть смертоносным оружием. Кондрат сам видел, как Медведев раскроил череп коню ударом лома. Бедное животное так и рухнуло на ступени. Вместе с седоком. Тот тоже всё видел и, не тратя времени на подъем, на четвереньках рванул прочь, словно ящерица проскользнув под ногами у коней. Затем Кондрату стало не до наблюдений.
Всадник с пикой приметил офицера и тотчас вознамерился заколоть его, да еще и товарища с саблей кликнул себе в помощь. Впрочем, второму всаднику было к офицеру уже не подступиться. Он решил заехать сбоку, однако там ему заехали лопатой по голове и он отъехал в лучший мир еще до того, как его тело рухнуло на крыльцо.
Кондрат тем временем парировал саблей удары пики. Его противник знал, как обращаться со своим оружием, и Кондрату понадобилось всё мастерство графа, чтобы оставаться в живых. Пика так и мелькала над оградой туда-сюда, пытаясь ужалить. Кондрат размахивал саблей, отбивая ее, но сам его противник благодаря большей длине оружия был недосягаем. В какой-то момент Кондрат сообразил тоже отскочить подальше. Всадник, увлеченный атакой, лихо соскочил с коня прямиком на крыльцо через ограду. Еще и попытался ткнуть пикой в прыжке, но от этого удара Кондрат попросту отклонился.
— Да что ж ты такой упоротый-то? — проворчал он.
Всадник — теперь уже спешенный — рявкнул что-то в ответ, и снова ринулся в атаку. Кондрат парировал удар и шагнул в сторону. Теперь-то их не разделяла ограда и можно было более-менее спокойно маневрировать. Насколько, конечно, позволяла ширина крыльца, а она так и подталкивала в ближний бой. Всадник, осознав свою ошибку, затеял было отступать, но тут уж Кондрат насел на него всерьез, то и дело норовя зайти сбоку. Всадник уворачивался, хотя теперь длина оружия стала играть ему в минус. То тупым концом пики он стену заденет, то кого из сражающихся рядом.
Не то чтобы его всерьез беспокоило чье-то недовольство, но ведь это выливалось в потерю времени, а у Кондрата рефлексы были отточены графом до автоматизма. Парирование, ответный выпад — и сабля почти по эфес вошла в живот всадника еще до того как Кондрат-студент подумал, что он же так этого беднягу и убить может.
Убил, к слову сказать. Когда тело завалилось на крыльцо, Кондрат огляделся. Пионеры отбили атаку. Всадники, утратив первоначальный запал, отхлынули от крыльца. Те же, что не поучаствовали в атаке, тоже не загорелись желанием лезть туда, где не преуспели их более храбрые товарищи, и весь отряд поскакал прочь.
— Стрелки остались? — хрипло выдохнул Кондрат; он порядком запыхался в драке. — Заряжай!
Стрелки остались. Вдали всадники вновь развернулись. Мужчина во главе кавалькады взмахнул шапкой и всадники помчались по дороге к мосту. Когда пролетали мимо дома, тот же мужчина вновь взмахнул шапкой, и всадники открыли огонь.
— Пали! — крикнул Кондрат.
Еще трое всадников повалились на дорогу. В том числе и тот, с шапкой. Остальные пролетели через мост и без оглядки умчались прочь. Наступила тишина.
— Вроде отбились, — тихо произнес Медведев.
Выглядело, что так. Однако победа стоила им половины отряда. Будь враги понастойчивее, у них могло и получиться одолеть их. Впрочем, нападавшие и сами потеряли порядка полусотни человек, и это они еще увезли с собой всех легкораненых. Тяжелых бросили на милость пионеров. Те, конечно, их собрали и первую помощь оказали, но в походных условиях многого не сделаешь.