— Надо раненых в больницу отправлять, — сказал Евсеев. — Иначе у нас тут половина тяжелых перемрёт.
Сам он уже очухался, хотя ковылял с трудом, опираясь на Медведева. Кондрат предлагал и свою помощь, но алхимик счел неправильным виснуть на офицере.
— Местные теперь против нас, — напомнил Медведев.
Они уже успели поговорить с кое-кем из раненных всадников и те твердили одно и то же: кто-то им внушил, будто бы русские якобы планировали напасть на принца Альберта и они не придумали ничего лучше, чем покарать злодеев заранее.
— Думаю, это всё же не местные, — медленно произнес Кондрат. — Если бы их было так легко науськать на нас, против нас бы уже всю Рулитанию подняли. Нет, это Икорман. Он служит баронессе фон Рут, а та — Фламербаху.
— Опять он, — проворчал Медведев. — Что ж ему, поганцу, надо?
— Ну-у, — протянул Кондрат. — Если я правильно понял, то вся игра ведется вокруг того, кто тут в Рулитании будет вторым после принцев. А учитывая, что они еще мальчишки — то фактически первым. Я могу поломать всю игру. Я не собирался этого делать, но Фламербах, похоже, не хочет рисковать. Что ж… Я вижу только один способ прекратить это. Надо действительно развалить ему весь этот чертов план до основания. Тогда у него не будет причин охотиться на меня.
— Возможно, вашсвет, тогда он захочет убить вас просто из мести, — подсказал Евсеев.
— Ну-у, по крайней мере, это будет за дело, — ответил Кондрат, и тяжко вздохнул. — Собирайтесь!
Глава 23
В путь выступили сразу, едва только похоронили павших. Кладбище за домом заметно разрослось. Смотритель пообещал за ним присматривать. По крайней мере, пока сам туда не переедет. Наверное, это была шутка.
В ходе боя лошадей погибло заметно меньше чем их седоков, и большую часть пионерам удалось поймать. К сожалению, нападавшие не догадались прихватить к ним еще и несколько повозок, но голь на выдумки хитра. Всех лошадей поставили попарно, и между ними повесили сооруженные из плащей гамаки. Они были не столь вместительны, как телеги, зато раненым там было даже комфортнее путешествовать по здешним ухабам, а путешествие вышло хоть и спокойным, но неспешным. В Мариебахе были уже ближе к полудню.
Встречные местные жители поглядывали на их караван больше удивленно, чем враждебно, да и ворота бахштадта оказались гостеприимно распахнуты, но пионеры всё равно держали оружие наготове. Кондрат ехал впереди на рыжей лошадке. Навстречу ему по той же улице и тоже верхом ехал давешний оратор — Икорман. Его тоже сопровождали несколько вооруженных всадников.
На полпути к главной площади две процессии встретились.
Встреча была неожиданной для обеих сторон. Икорман даже рот разинул от удивления. Кондрат среагировал быстрее, сказалось графское хладнокровие.
— Здравствуйте, господин Икорман, — в неспешной графской манере произнес он. — Смотрю, вы уже собираете новый отряд против меня. Старый-то оказался не слишком эффективен.
Новый, к слову, тоже не блистал подготовкой. Пионеры взяли его на прицел еще до того, как ополченцы вообще протянули руки к оружию.
— Что… Что вы сделали с моими людьми? — выдохнул Икорман.
— Если бы вы командовали ими самостоятельно, как и положено благородному человеку, вы бы уже сами знали ответ на свой вопрос, — ответил Кондрат. — Но проблема в том, что вы — не благородный человек. Я, как граф, даже не могу вызвать вас на дуэль и убить, хотя именно этого вы и заслуживаете.
Икорман побелел.
— Вы ошибаетесь, — резко заявил один из его спутников; высокий мужчина в охотничьем костюме. — Род Икорманов может и не графский, но благородный и очень древний.
— Род — возможно, — небрежно парировал Кондрат. — Вот только этот простолюдин не имеет к нему никакого отношения. Не так ли, господин Икорман? Или как вас там на самом деле зовут? Вот ведь незадача! Я знаю, кто вы, кому служите и даже кто накачивает вас стимуляторами, чтобы вы могли соответствовать образу настоящего Икормана, а имени так и не узнал…
Дальше он собирался предложить своему оппоненту назваться, перед тем, как они всё же перейдут к насильственным методам разрешения разногласий между ними, однако у Икормана оказались иные планы. Соскользнув с лошади, он со всех ног бросился бежать.
Тут опешили вообще все, что позволило Икорману выиграть какое-то время.
— Стой! — опомнившись, закричал Кондрат.
Он пришпорил было лошадь, да что толку?! Спутники Икормана вместе с его лошадью стояли поперек улицы, полностью ее перекрывая. Люди ошарашено глядели на своего предводителя. Да, пожалуй, верхом он бы тут и не развернулся, по крайней мере — быстро, так что определенный смысл в пешем бегстве был. Другое дело, что сама идея бегства сильно подорвала веру ополченцев в своего предводителя.
— Так он что, действительно самозванец?! — удивленно вопросил всё тот же мужчина в охотничьем костюме.
— Вот догоним и спросим! — отозвался Кондрат, одновременно понукая рыжую лошадку протолкаться через строй собратьев, а не глазеть на них, как баран на новые ворота.
Пока протолкался, да пока встречные за то же время кое-как развернулись, Икорман убежал уже довольно далеко. Всадники во главе теперь уже с Кондратом устремились следом. За ними поспешал Медведев с группой пионеров. Кондрат, увлеченный погоней, про них, по правде говоря и не вспомнил. Копыта звонко цокали по мостовой, заглушая голоса позади него, а глаза не отрывались от беглеца.
На перекрестке тот метнулся влево. Когда Кондрат доскакал до перекрестка, Икорман уже пробежал половину улочки. Улочка выглядела тупиковой, но между домиками виднелись узкие проходы, куда вполне мог бы протиснуться человек.
— Стой, самозванец чертов! — еще раз крикнул Кондрат.
Икорман даже не оглянулся. И тут грянул выстрел. Икорман кувырнулся назад, так что ноги в серых туфлях на какой-то миг оказались выше головы, и грохнулся на спину. Кондрат рефлекторно пригнулся. Его лошадь, не получая дополнительных указаний, проскакала мимо лежащего тела.
Впереди возвышался двухэтажный дом с круглой башенкой. Стреляли откуда-то отсюда. Осадив лошадь перед домом, Кондрат быстро огляделся, положив руку на эфес сабли. Дом выглядел нежилым. Двери заколочены, окна закрыты толстыми ставнями.
Рядом остановил коня мужчина в охотничьем костюме.
— Стреляли отсюда, — сказал он.
— Похоже на то, но тут же всё закрыто, — отозвался Кондрат.
Мужчина указал на башенку.
— Там отдельный вход с улицы.
Кондрат оглянулся. Тело Икормана уже окружили сподвижники. Пионеры проталкивались мимо них дальше.
— Медведев, за мной, — крикнул Кондрат, соскакивая с лошади.
Унтер был уже рядом. Кондрат рванул к башенке. Дверца, о которой говорил охотник, располагалась с другой стороны и была распахнута настежь. Перед ней Кондрат притормозил. У стрелка было достаточно времени, чтобы перезарядить оружие. Если, конечно, он был достаточно безумен, чтобы противостоять всем тем вооруженным людям, что заполонили улицу. Кондрат надеялся, что стрелок был недостаточно безумен.
— Он внутри, вашсвет? — тихо спросил Медведев.
Кондрат пожал плечами и заглянул внутрь. Внутри было пусто. Свет падал из узких окон. В такое не пролезешь, но ружье высунуть можно запросто. Наверх вела деревянная лестница, но даже снизу было видно, что на верхней площадке никого нет, и только ветер лениво перегонял с места на место клочья пыли. Внизу-то было почище, но зато и никаких следов не осталось.
— Сбежал, гад, — проворчал Кондрат, оглядываясь по сторонам.
Узкие проходы между домами открывали широчайшие возможности для беглеца. Если тот ориентировался в этом лабиринте, то наверняка был уже далеко. Помянув стрелка недобрым словом, Кондрат направился обратно. При его приближении толпа расступилась.
Икорман лежал на спине, раскинув руки в стороны. Пуля выбила ему левый глаз.
— Фламербах, — прошептал Кондрат. — Ну да, он. А кто же еще?
Толпа расступилась и по другую сторону. Там к телу направлялся местный полицмейстер. Взгляд его был предельно хмурым.
— Я снова вижу вас, господин русский офицер, — без предисловий и еще на подходе начал говорить полицмейстер. — Но на этот раз убивают не вас, как я погляжу.
— Меня не так просто убить, как кажется, — парировал Кондрат. — А вот человек, который организовал два нападения на меня, лежит перед нами. И убил его не я. К сожалению.
— Вы можете всё это доказать? — тотчас поинтересовался полицмейстер. — Кроме вашего сожаления. Тут мне всё ясно.
— Полагаю, да, — спокойно, в небрежной манере графа, ответил Кондрат. — То, что этого человека убили выстрелом в лицо, тогда как я и все прочие свидетели, скажем так, поспешали за ним, видели, наверное, человек пятьдесят, — он широким жестом обвел собравшихся. — То, что именно он стоял за нападениями на меня, думаю, вы тоже выясните без труда. Поскольку оказалось, что этот человек — лжец и самозванец, вряд ли обманутые им люди будут его укрывать.
— Самозванец? — быстро переспросил полицмейстер. — А я ведь вам сразу говорил, что рулитанцы законопослушны и организовать нападение на вас мог только чужак.
— Вы были правы, — дипломатично признал Кондрат. — А теперь, если позволите, я бы хотел доставить раненых в последней стычке в больницу. Среди них есть и рулитанцы.
Полицмейстер с должной важностью дозволил, и караван пионеров продолжил свой путь.
Как и все важные здания, городская больница располагалась близ центральной площади, но чуть в глубине улицы. Память графа подсказала, что это для того, чтобы больные своим видом не смущали горожан. Да и больным легче, когда на них не глазеют. Сама же больница располагалась в длинном каменном здании с небольшим внутренним сквером, служившим одновременно и приемным покоем. Кондрат мысленно настроился всерьез биться за лечение своих людей, однако в больнице русских солдат приняли даже с большей охотой, чем вроде как своих же ополченцев.
— Наше правительство оплачивает счета за лечение, вашсвет, — пояснил Евсеев. — Причем не слишком дотошно их проверяет. А кто заплатит за этих башибузуков — еще вопрос.