— Ну, точно не мы, — заявил в ответ Кондрат.
Местный доктор внимательно посмотрел на него. Кондрат почувствовал себя неловко. Похоже, с его подачи раненым ополченцам тут вообще мало что светило. Больше чтобы малость отвлечься и переменить тему, он поинтересовался, как тут вообще с лекарствами. Доктор в ответ продемонстрировал целые стеллажи с зельями. Мол, лекарств хоть завались, и всё, разумеется, только самое лучшее. Уловив знакомый аромат, Кондрат вспомнил про запрос Аристарха.
— Скажите-ка, — произнес он, одновременно выуживая список из кармана мундира. — А вот чего-либо такого у вас случаем нет?
Доктор посмотрел и, нахмурившись, помотал головой. Евсеев тоже глянул через плечо.
— А это у вас сплошные усилители, вашсвет, — сказал он. — Сильные, но редкие. Кое-что я использую в бомбах, если удается раздобыть. Еще, как говорят, экстракт из вот этих двух трав, — он указал пальцем в позиции в начале списка. — Позволяет якобы расширить сознание. Люди видят странные видения, словно бы они в ином мире, в раю там или в аду, тут уж как пойдет, да только чушь всё это, вашсвет. Экстракты просто очень сильно стимулируют мозг, вот он и начинает выдавать фантазии. Любопытно, наверное, но очень уж не полезно для здоровья. А с такими усилителями и вовсе мозг разнесёт. Я бы не советовал.
— Да я не себе, — ответил Кондрат. — Один знакомый это ищет. И, по правде говоря, я бы хотел понимать, что именно он ищет перед тем, как я ему это отдам. Не мозги же он взрывать собрался.
Евсеев ненадолго задумался, потирая нос согнутым пальцем.
— Не берусь сказать наверняка, вашсвет, — медленно, всё еще раздумывая, произнес алхимик. — Но вообще на бомбу похоже. Если возгонку вот из этого, — он неопределенным жестом обвел половину списка. — Смешать в нужных пропорциях и нагреть, то вполне может бабахнуть. Причем хорошо так, не хуже пороха.
— Тогда, пожалуй, не будем с этим спешить, — ответил Кондрат, прибирая список обратно. — Я не настолько доверяю этому человеку, чтобы дать ему в руки бомбу. Тем более когда я рядом.
Глава 24
Разместив раненых в больнице, а здоровых — в трактире неподалеку, Кондрат первым делом составил подробный отчет о событиях последних дней. Доставить его в штаб полка вызвался Евсеев. Мол, ему не впервой путешествовать в одиночку по здешним ущельям. Да и Медведев в качестве заместителя командира лучше справлялся, а заместитель Кондрату опять понадобился.
Сам-то он весь день присматривался к заколоченному дому. Сопровождавший его Федор больше поглядывал по сторонам да на прохожих. Те враждебности не проявляли. Впрочем, на глаза попадались только местные жители — без оружия и без черных лент через плечо, да городские стражники, патрулировавшие вдоль главной улицы с алебардами на плече. Здесь, как и в мире Кондрата-студента, алебарда давно уже устарела, и служила скорее символом статуса, чем оружием. Впрочем, этим символом всё еще можно было хорошенько приложить.
— То, что Фламербах сюда забрался — это не вопрос, — говорил Кондрат, стоя на углу улицы и задумчиво разглядывая здание. — Он же охотник, привык устраивать засады, а тут ему идеальная позиция. Понятно и почему он убил Икормана. Тот запаниковал и наверняка мог наболтать лишнего. Но вот как Фламербах оказался тут столь своевременно и зачем сам Икорман сюда рванул? Не за пулей же. Эх, если бы можно было обшарить дом, думаю, мы бы нашли там логово Фламербаха.
— За чем же дело стало, ваше сиятельство? — спросил Федор.
— За тем, что у нас и без того натянутые отношения с полицией, — проворчал Кондрат. — Полицмейстер считает, что за всеми нападениями стоят приезжие, а местные — сплошь херувимчики. Увидят, что мы тут дома взламываем, — тут он кивнул на проходивший мимо патруль. — И конфликт считай обеспечен. Хозяин дома-то наверняка местный.
Патруль, окинув их внимательным взглядом, потопал дальше.
— Зачем же ломать, ваше сиятельство? — спросил Федор. — Взломщики, ваше сиятельство, обучены и аккуратно работать. В бою, конечно, это редко когда удается, но так здесь же не бой. А для жандарма вскрыть замок по-тихому — и вовсе главное умение. Никто и не заметит ничего.
— Ах да! — воскликнул Кондрат, вспомнив о второй профессии своего денщика, и тотчас нетерпеливо спросил: — Ну и как предлагаешь действовать?
— Предлагаю дождаться вечера, ваше сиятельство, — ответил Федор — Когда не слишком светло, чтобы нас видели, и не слишком темно, чтобы самим видеть.
Такого уровня затенения они дождались лишь к позднему вечеру. Кондрат сохранял графскую невозмутимость, однако внутри него всё уже кипело от нетерпения, когда Федор, наконец, сообщил, что дождались.
— Наконец-то! — воскликнул Кондрат. — Идём скорее.
Они вышли вдвоем. На тупиковой улочке было темно и тихо. На домах уже горели фонари, но дальний дом утопал в вечернем полумраке.
— Зайдем слева, ваше сиятельство, — говорил на ходу Федор. — Там сразу за башенкой окно, и оно не просматривается с улицы.
— Тебе виднее, — согласился Кондрат.
Мимо башенки они прошли, забирая влево, так, чтобы сторонний наблюдатель если и обратил бы на них внимание, то подумал бы, что они нацелились на проход между домами. Собственно, Кондрат с Федором туда даже зашли, но через минуту вернулись и, держась в тени здания, прошли к своей цели. Денщик сходу примерился к ставням, и тихо хмыкнул.
— Что там? — шепотом спросил Кондрат.
— Не заперто, — отозвался Федор, и легко открыл ставни.
Оконная рама за ними была поднята. В комнате царила непроглядная тьма. Федор запалил потайной фонарь. Луч света выхватил из темноты обычную для гостиной обстановку. Стол, кресла, шкафы с посудой, камин в углу.
— Я — первый, — прошептал Кондрат.
Он шагнул было к окну, но Федор вежливо придержал его.
— Не спешите, ваше сиятельство, проверить бы надо, — с этими словами он провел лучом фонаря по подоконнику, и добавил: — Видите?
Поверх подоконника была натянута тонкая красная нить. Любой, кто бы влез в окно, непременно бы смахнул ее. Федор аккуратно отвязал ее с одной стороны и откинул в другую.
— Теперь можно, — шепнул он.
Они влезли в дом, и Федор столь же аккуратно вернул нить на место. Закрыв ставни, он увеличил яркость фонаря и вновь обвел им комнату. Общее впечатление не изменилось.
— Слишком много пыли, ваше сиятельство, — сказал Федор. — Не думаю, что здесь кто-то живет.
— Осмотрим весь дом, — ответил Кондрат. — Эти предосторожности, — он кивнул в сторону окна. — Были не просто так.
Незапыленную комнату они нашли на втором этаже. Федор быстро и умело обшарил ее, простукивая стены и вскоре доложил:
— Тут тайник, ваше сиятельство.
При ближайшем рассмотрении тайником оказалась продолговатая ниша, прикрытая доской под цвет стены. Внутри лежал столь же продолговатый ящичек. Кондрат так и не решил, подгоняли ли его размеры под тайник, или это тайник был сделан аккурат под ящичек, но только совпадали они один в один. Поставив ящичек на стол, Федор достал из кармана пару отмычек и одним уверенным движением вскрыл замок.
Когда он откинул крышку, Кондрат аж присвистнул. В свете фонаря им предстали трофеи Фламербаха. Нашивки, ленты, даже запонки с выгравированной на них монограммой. Взгляд Кондрата тотчас зацепился за нагрудный знак с золотым орлом. Точно такой знак пропал с мундира покойного Ивана Ильича. Следом на глаза попалась черная лента с серебряным шитьем. Кондрат расправил ее. На ленте были вышиты пара перекрещенных дубовых листьев и гора над ними. Герб Рулитании. Под гербом змеились две тонких линии, изображая волны.
— Лента Леербаха, — тихо произнес Кондрат.
— А вы посмотрите сюда, ваше сиятельство.
Федор вынул еще одну нашивку. Она тоже была черной и расшитой серебром, но, в отличие от леербаховой, все элементы вышивки оказались не схематичными. Они были вышиты с огромным вниманием к деталям. На дубовых листьях была проработана каждая прожилка, а по горе змеились тончайшие расщелины.
— Наверное, кто-то важный, — сказал Кондрат.
— Это королевская нашивка, ваше сиятельство.
— Да ладно?!
— Она самая, — подтвердил Федор. — У нас по жандармерии проходило описание здешнего монарха, и вот такой знак был на его одежде. А потом он пропал и за него объявлено хорошее вознаграждение.
Кондрат хмыкнул. Федор повернул голову, вслушиваясь в тишину, затем посветил фонарем в сторону лестницы.
— Показалось, — сказал он.
А вот Кондрату не показалось. В ящичке и без фонаря что-то светилось. Он осторожно отодвинул нашивку с французским орлом. От двуглавого российского тот отличался одной головой и целой пачкой молний в руках. В углу ящичка лежала круглая пуля. Она светилась в темноте.
— Что за чудо? — тихо произнес Федор.
— Думаю, это фосфор, — отозвался Кондрат. — И это наверняка та самая пуля, с помощью которой убили короля. София рассказывала, что пулю искали уже утром, ночи-то тут темные, но если она светится, то ее как раз лучше искать в темноте. К тому же Фламербах видит ночью. Получается, это он грохнул короля.
— Получается так, ваше сиятельство, — согласился Федор, и куда тише шепнул: — Нет, не показалось. Кто-то лезет в дом.
Кондрат быстро опустил крышку ящичка, жестом показав: запирай! Федор шустро пошуровал в замке отмычкой и с ящичком в руках метнулся к тайнику. Потайной фонарь он притушил до максимума, и теперь Кондрат видел не человека, а красного призрака. Призрак беззвучно метнулся туда-сюда и, подсвечивая путь фонарем, увел Кондрата к окну. Оно было наполовину занавешено тяжелой портьерой. Кондрат с Федором едва успели укрыться за ней, как на пороге появился алый призрак. Какой-то свет всё же проникал в комнату через щели в ставнях, и его оказалось достаточно, чтобы построить тепловой след пришедшего. На пороге стоял Фламербах.
Судя по положению рук, он держал в руках ружье, но самого оружия Кондрат не разглядел. Для этого было слишком темно. Кондрат и дальнейшие действия Фламербаха больше угадывал по движениям. Алый призрак приблизился к тайнику. Там он вытянул руку, вероятно, отставив ружье к стене, и изобразил, как он убирает доску и вынимает нечто. Очевидно, ящичек с трофеями. Кондрат подумал было, что теперь можно его и брать, но в памяти очень своевременно всплыли слова Софии о том, что потом еще попробуй докажи. Обвинение-то вырисовывалось серьезное, а из свидетелей тут только Кондрат с Федором.