Лозунг «Секс, наркотики, рок-н-ролл» оказал определенное влияние на субкультуру молодежи, особенно знаменитый фестиваль «Вудсток». А почему в Китае The Beatles не разрушили страну, как в СССР?
Я могу ответить, поскольку «хипповую» московскую жизнь я знал очень хорошо, сам в ней варился. Наши хиппи в идеологическом отношении очень сильно проигрывали иностранным. Потому что часть информации из западного мира не достигала советских хиппи. Почему в КНР не было «битломании»? Потому что в это же время в Китае шла «культурная революция». При Мао Цзедуне творилось бог знает что. Там за песню The Beatles, я думаю, могли и головы лишить. У нас все же было намного мягче. Я крутился все время на «черном рынке» западных пластинок и постеров. Да, за «фарцовку» можно было огрести неприятностей, но это были небольшие проблемы. Советские «хиппи» от американских отличались в меньшей степени, чем от китайских. Потому что музыка доходила до советских слушателей благодаря радио и «черному рынку». Советская пресса очень любила писать про «хиппи» (а впоследствии и про панков). Постоянно публиковали статьи журналистов-международников: репортажи из Нью-Йорка, Лондона, Сан-Франциско. Писали как бы с двух точек зрения: одна – что «американская молодежь протестует против капитализма, против войны во Вьетнаме», – это положительно. А с другой стороны, писали «кисло»: «они волосатые», слушают жуткую «обезьянью музыку», ходят в каком-то тряпье, занимаются групповым сексом. В мюзикле «Hair» все участники выходят на сцену голые – ужас! Это называлось «Гримасы западного мира». Для нашей молодежи и та и другая информация была «руководством к действию». С одной стороны – пацифизм, с другой стороны – групповой секс. А надо всем этим – Джимми Хендрикс. А Кена Кизи и Тимоти Лири не было, о них вообще не слышали. Более того, пока у нас не развернулась «афганская авантюра», когда в страну пошли контейнеры с героином из Афганистана, темы наркотиков практически не было. Мы все пили и курили «травку». Когда я вернулся из Праги в 1973 году – ездил к школьным друзьям – и рассказал, что попробовал LSD, знакомые хиппари на меня смотрели как на человека, который живого Ленина видел. Особо «одержимые» хиппари специально ездили в Среднюю Азию на озеро Иссык-Куль, чтобы там отовариваться всеми этими наркоделами. А у нас были нормальные водка и портвейн, какие, к черту, уколы!
Алексей Кащеев. Об опасности «Вестника ЗОЖ», шарлатанах из инстаграма и образе «неидеального» Врача
Врач-нейрохирург, кандидат медицинских наук, автор более чем 50 публикаций и тезисов в отечественной и зарубежной печати, 1 патента. Генеральный директор бюро переводов медицинских текстов GMT-Group. Поэт (шорт-лист премии «Дебют»), публицист
Где сегодня проходит граница между традиционной и нетрадиционной медициной?
Начнем с того, что грань между «традиционной» и «нетрадиционной» медициной очень зыбка. Все те страшные методы, связанные с отравлениями, кровопусканиями, пиявками, бессмысленными хирургическими вмешательствами и многим другим, кажутся шарлатанскими лишь с высоты другого уровня цивилизации, на котором мы сейчас находимся. И то, что мы сейчас называем «медицинской наукой», а также лженаукой, шарлатанством, шаманизмом – чем угодно, – было, в действительности, одним и тем же. Поэтому, когда мы смотрим на какие-то методы, которые прижились, и говорим, что они «традиционные» или «шарлатанские», нужно договориться о том, что мы принимаем за базу. За базу сейчас мы принимаем существующую у нас концепцию «доказательной медицины» – «evidence-based medicine», к которой есть масса претензий, в том числе у тех, кто практикует, например, у меня. Потому что с доказательной медициной история та же, что и с демократией – это плохой инструмент, но лучшего нет. Это большие когорты пациентов, большие исследования высокого качества, сложная статобработка с тем, чтобы выделить – где действительно работает, а где – нет. Огромное количество того, что практикуется людьми и врачами по факту не работает. Например, у нас есть замечательный раздел медицины – или не медицины – «гомеопатия». Очень популярный в мире, особенно в России, который заключается в том, что людей лечат различными веществами, на основании законов, противоречащих традиционной физике. Одним из основных является закон разведения, который гласит, что «чем более разведено вещество» в гомеопатии, «тем сильнее оно действует». Именно отсюда идет шутка о «моче Гитлера», которой мы все лечимся, потому что, конечно, в водах Мирового океана содержится какое-то ее количество, ничтожно малое. А чем меньше мочи Гитлера, тем лучше она работает – значит, мы все лечимся его уриной.
И ходим в воздухе Сталина.
Да! Совершенно верно. Гомеопатию можно много и долго осуждать, но я призываю вспомнить вот о чем: гомеопатия, когда была впервые выдумана Христианом Ганеманом и его последователями, сыграла огромную роль в медицине. И нужно отдать ей должное: дело в том, что гомеопатия впервые приучила пациентов и врачей к мысли о безопасности больного. Потому что одним из преимуществ гомеопатических методов является то, что они безвредны. Другой вопрос, что они бесполезны – и именно поэтому опасны. Но сама по себе мысль о том, что здоровьем пациента нужно дорожить (и про количество побочных эффектов) – этому мы обязаны гомеопатии. При лечении ртутью, например, смертность достигала 70 %! Гомеопаты впервые поставили вопрос о том, что люди хотя бы не должны умирать от того, что они делают. Очень многие методы, о которых рассказано в книге «История шарлатанства. Краткий обзор худших способов лечения с древности до наших дней», которую я перевел на русский язык, при всей своей бредовости сыграли какую-то важную философскую роль. Например, у доктора Лэсли Э. Кили был целый бизнес, «франшиза» клиник, которые лечили алкоголиков «золотой настойкой». Правда, впоследствии химический анализ выявил, что в этой «золотой настойке» имеется большое количество разных наркотических препаратов для снятия абстиненции – каннабис, кокаин, тот же самый алкоголь. Лекарство было желтеньким, и всем это нравилось, хотя золота там вроде как не было. Но при этом стоит иметь в виду, что именно Кили был первым человеком, который относился к алкоголизму как к заболеванию, а не к пороку. Это был первый человек, который выдвинул идею, что алкоголик должен идти к врачу, а не к духовнику и не к лучшему другу. Золотом алкоголизм больше не лечат, но идея осталась. Поэтому в этом мире очень сильно инкорпорирована традиционная и нетрадиционная медицина, точнее, то, что мы называем «традиционной» и «нетрадиционной» медициной.
В конце 1990-х – начале 2000-х годов по всем каналам поздно вечером начиналась передача «Магазин на диване», где предлагалось купить совершенно невероятные вещи, которые спасут нас от всего. Шарлатанство активируется, когда нам нужна надежда?
Нужно понимать, что запрос на бессмертие, долголетие, мужскую или женскую силу – это никуда не делось. Только теперь его «обслуживают» несколько другие «штуки». В прошлом веке Уильям Бейли разработал «Радиоэндокринатор» – отделанный золотом бандаж с радием, которой следовало носить пациенту на той части тела, которую требовалось «оздоровить» или «омолодить». Мужчины его даже подвязывали под мошонку – считалось, что так можно было вылечить импотенцию. Сейчас шарлатанство глубоко инкорпорировано в официальную медицину. Значительное количество неработающих препаратов находится на рынке и используется для того, чтобы что-то улучшить. У пациентов это называется «прокапаться». Например, огромное количество пожилых людей периодически ложатся в больницу, чтобы «прокапаться от сосудов», так они это называют. Люди вообще очень верят во внутривенное лечение – им нравится идея, что им что-то вводят по вене. Поэтому многие, ложась в терапевтические отделения, возмущаются, когда им не ставят капельницы. Им кажется, что капельницы должны ставить в обязательном порядке. А ведь доказана их неэффективность! Например, есть такой препарат «Мексидол» – для врачей, работающих в неврологии или терапии, он является именем нарицательным. «Мексидол» улучшает все, он невероятно популярен. Я однажды описывал на странице в Фейсбуке историю: к коллеге-нейрохирургу, работающему в «Скорой помощи» в Волгоградской области, поступил пациент с тяжелой ЧМТ после ДТП, с гематомой (когда кровь скапливается между оболочками мозга и его сдавливает). Гематому ему удалили – трепанация была резекционная, – кусок черепа выкидывается, чтобы дать место, куда отекать мозгу. Пациент остался в вегетативном состоянии – минимальное состояние сознания. И этого пациента перевели из реанимации в неврологию, в такое «классическое» отделение обычной неврологической больнички. Мой приятель зашел туда как-то раз осмотреть другого больного и увидел, что у больного-«вегетатика», который лежит на койке, в области скальпа, где трепанационное окно, на коже головы с уже выросшими волосами какие-то маленькие следы от уколов. И он спросил у лечащего невролога: «Что это за уколы?» Врач сказал, что он туда инсулиновой (тонкой) иглой колет «Мексидол».
В мозг?
К счастью, нет. Инсулиновая игла не достает до мозга. Подкожно, в зону трепанации. Поскольку это довольно безумный метод, то мой приятель спросил: «А почему именно туда, а не куда-то еще, не в руку например?» На что невролог совершенно серьезно ответил: «Ну, потому что так он проникает через гематоэнцефалический барьер». «Гематоэнцефалический барьер» – это свойство сосудов мозга не пропускать туда токсины, это не кости черепа, а сложный такой тканевой барьер. То есть такие штуки очень легко проникают в сознание врачей, которые дают им туда проникнуть. Одна из вещей, на которые эта книжка обращает внимание, это то, что, не имея критики и самокритики, а придерживаясь только собственных представлений о том, что эффективно, а что нет, очень легко попасть в западню и самому стать шарлатаном. Я сам все время борюсь с этим, потому что иногда ты делаешь странную операцию, недоказанную, в каких-то необычных обстоятельствах – и она вдруг работает! Или ты делаешь то, что всегда должно делать, и это приводит к какому-то страшному осложнению. Вот в этих ситуациях очень легко на эмоциях принять правду за ложь, а ложь – за правду. В этом случае нужно обязательно обращаться к коллективному опыту, к науке. В книге очень много примеров того, как именно индивидуальный опыт на сотни лет уводит какое-то направление медицины по неправильному пути. И, как правило, это связано с какими-то политическими событиями. Какого-нибудь вельможу или короля долго лечили, а потом пришел знахарь, прижег ему участок в области мочки уха, и тот выздоровел. Почему – непонятно. Но после этого всех таких больных лечат прижиганием мочки уха. И требуется очень много сил, чтобы от этого отойти. Сила науки в том, чтобы суммировать коллективный опыт, отойти от индивидуальных примеров, которые могут быть правильными. Я тоже видел случаи, когда гомеопатия как бы работает или когда непроверенная терапия приводит к улучшению. Вот это «как бы» должно обязательно анализироваться и пониматься именно как «как бы», а не как-то иначе.