Вы сказали, что главные потребители «нетрадиционной» медицины – пожилые люди. Но мне кажется, что современный Инстаграм переполнен различными системами питания, очень много написано про тему веганства, сыроедения, безглютеновых и безлактозных диет, а также заражения наших организмов паразитами. Как вы к этому относитесь?
История с паразитами очень интересная. Одним из сложных моментов в практической психиатрии является отличие бреда (в клиническом смысле) от суеверия и заблуждения. Дело в том, что суеверие и заблуждение, в котором человек может находиться очень упорно, порой так сильно похоже на бред, например при шизофрении, что их трудно отличить. Паразиты – как раз такой пример. Большое количество людей считает, что многие болезни обусловлены наличием внутри них разных паразитов, причем эти паразиты бывают не только физическими но и «энергетическими». Есть такое поверье, довольно распространенное, что существуют какие-то энергетические субстанции внутри человека, которые «высасывают» жизненные соки, энергию. Если рассмотреть этот феномен с психологической точки зрения, то первое, что приходит на ум – люди, обвиняющие в болезнях паразитов, отторгают субстанцию этой болезни от себя, то есть отрицают сам факт того, что болезнь может быть частью человека. Одна из важных вещей, к которым пришла современная медицина, – болезнь является некоторой частью нормы. Мы называем ее «болезнью» лишь по ряду причин, в том числе экономических, потому что у ВОЗ есть определение болезни, которое содержит два важных фактора: болезнь – субъективно неприятное состояние и болезнь снижает трудоспособность. Это очень важно, потому что ВОЗ считает так: если какая-то штука субъективно неприятная, но не снижают трудоспособности, это не совсем болезнь. Люди, которые верят в существование паразитов, они как бы отторгают эту болезнь от себя: «Это не я, это не мое тело, это не мои почки плохо работают из-за плохого питания или образа жизни. Это внешний, экзогенный фактор». Есть еще другие заблуждения на грани бреда, например, это разные варианты облучения. Многие люди считают, что на них воздействуют различного рода ионизирующими излучениями. Часть из тех, кто так считает, больна шизофренией, они безумны в прямом смысле слова. Поэтому на удочку мошенников попадаются не только старики. Что касается систем питания, которые есть в Интаграме и где угодно, – человеку нельзя запретить быть темным и дремучим. Каждый выбирает ту реальность, которая кажется ему удовлетворительной, в том числе реальность о своем здоровье и нездоровье. Если человеку кажется, что все его проблемы связаны с тем, что он потребляет глютен – ну, стало быть, для него это – удовлетворительная реальность. Регулировать это невозможно, нужно только сделать так, чтобы эти люди не ели мышьяк и не пили мочу вместо воды. А остальное – личное дело конкретного человека. Я сказал о пожилых людях лишь потому, что эти люди информационно менее защищены. Наличие многих источников информации дает некоторую безопасность. И еще потому я так сказал, что их много. Очень. Их больше, чем молодых людей.
А как обстоят дела с шарлатанством в других странах?
Я смотрел эти сведения, когда переводил книгу. Чем более экономически благополучнее страна, тем меньший объем услуг приходится на «лжемедицину». Самый маленький объем у северных стран: Дании, Норвегии, Швеции, потому что там очень сильная официальная медицина. У людей есть огромное доверие к этой системе. Чем более слабо здравоохранение как институция, тем сильнее его альтернатива. Я ежедневно это слышу от своих пациентов, особенно с периферии, да и не только. Они не доверяют официальной медицине. Чем к более низкому экономическому слою принадлежит пациент, тем проще ему довериться бабке, знахарю или книжке, методу, который он увидел по телевизору, не проверяя эту информацию. И зачастую у него отсутствует метод проверки. У него нет доступного врача поблизости. Несколько лет назад ко мне на прием пришла женщина. Пациент – ее муж, он перенес гнойный спондилодисцит. Это довольно редкое и часто фатальное заболевание, когда при попадании инфекции снаружи у человека нагнаивается межпозвонковый диск и два тела позвонков между ними. Серьезная болезнь со смертностью 30 % без лечения. Она принесла его снимки. Ему лет 80, ей чуть поменьше, московская семья без детей. Он заболел не так давно, три или четыре года назад. У него поднялась температура, появились боли в спине. Она вызвала «Скорую помощь», та долго не приезжала, приехала. Врач посмотрел, уколол анальгин с димедролом, велел обращаться к терапевту. А это очень болезненно, человек не ходит. Жена на следующий день пошла в поликлинику, получила загадочный талончик. По этому талончику пришел терапевт. Терапевт велел взять талончики на анализы. Жена просит положить мужа в больницу, ему очень плохо. Терапевт отвечает: «В больницу мы таких пациентов не кладем». Через какое-то время мужу стало совсем плохо, он покрылся сыпью – скорее всего, у него развился синдром ДВС, который чаще всего приводит к смерти. Жена снова вызвала «Скорую». «Скорая» опять приехала с уколом… И так далее. И тут неожиданно – сюжетный поворот. Бабушка эта по образованию биолог, и она сказала: «Я поняла, что у него – инфекция, зарегистрировалась в американской базе «Up to date» и стала искать, как его лечить. Стало ясно, что мне никто не поможет спасти моего мужа». И она «нагуглила», нашла, что это – спондилодисцит. Без анализов, безо всего. Отчасти, конечно, она угадала. Но, тем не менее, нашла антибиотикотерапию. И спасла его! Сама расписала ему лечение, не будучи врачом. И муж ее выжил. Это было в Москве! Не в деревне. То есть она, образованный человек, не пошла к бабке, а стала «барахтаться» сама. А другой человек пошел бы к знахарке, и пациент бы погиб. Но суть одна – и тот и другой выбрали этот путь потому, что не получили помощи от официального здравоохранения. Поэтому, безусловно, все разговоры о медицинской пропаганде, о том, чтобы улучшать контроль за всякими изданиями, – бесполезны, пока не будет выстроена система, а также коммуникация с пациентом, потому что нужно понимать, что общение с больным – это такой же навык, как и вязание узлов или назначение правильной терапии, и во всех странах ей учат. Никаких «врачей от Бога» – это я порой и о себе слышу, очень лестно, конечно, но это не так – не существует, есть просто правильные коммуникаторы, которые читали об этом книжки и ходили на курсы. Плохо, что в России этому не учат.
Скажите, а как обезопасить себя от «официальной медицины», когда врачи, к примеру, прописывают младенцам при банальной простуде антибиотики, какие-то гомеопатические препараты, сомнительные народные средства? Как быть, если я понимаю, что врач говорит «не то»?
Хороший вопрос! Я не знаю точного ответа. «Официальные врачи» зачастую могут быть не менее опасны, чем неофициальные. Я знаю одного врача-невролога, которая не прививает своего ребенка и лечила ребенку гнойный отит гомеопатией, в результате чего ребенок оглох на одно ухо. Гнойный отит лечат антибиотиками или хирургическим путем! Моя знакомая – врач, работает в стационаре. Не в самой центральной клинике, но в достаточно крупной, федеральной. И таких примеров много. Я в ординатуре сидел в одной комнате с женщиной, которая, наряду с разными методами лечения, более-менее близкими к реальной медицине, часто прописывала пациентам… ванны с ослиным молоком. Однажды ее спросили: «А где взять столько ослиного молока в Москве?» Она ответила: «Да там надо-то немного, чашки достаточно». У меня нет других идей насчет «обезопасить», кроме как быть в курсе того, кто является лидером в каждом направлении медицины. Я имею в виду не профессоров-академиков, а практикующих врачей. В этом отношении неплохим ресурсом являются соцсети. Это неидеальный ресурс, но других идей у меня нет. Еще я считаю, что, сколь бы авторитетно ни было мнение одного врача, неплохо будет узнать второе и даже третье врачебное мнение. При этом целесообразно задействовать разные системы. Хорошо, если на вас посмотрит врач из федеральной клиники и врач из частной. Перед тем как приходить к врачу на прием, имеет смысл узнать какие-то доказательные факты о своей болезни и вообще немного проверить его компетентность. Может быть, кому-то из моих коллег мои слова окажут медвежью услугу, но я считаю, что так правильно. Потому что хорошо бы понять – в курсе человек или нет. Можно в процессе разговора использовать несколько иностранных слов и посмотреть, понимает ли врач английский язык. Если врач не понимает, то это примерно то же самое, что не знать, где находится печень, поскольку почти вся нужная литература сейчас – на иностранном языке. Если врач не знает, как называется болезнь на английском, то стоит усомниться в том, насколько хорош врач – просто потому, что он может не обладать актуальной информацией.
Григорий Ревзин. О том, может ли город быть глупым и как общественные пространства влияют на горожан
Архитектурный критик, искусствовед, историк и журналист. Профессор Высшей школы урбанистики имени А.А. Высоковского при ВШЭ, автор книг «Очерки по философии архитектурной формы», «Великолепная двадцатка: архитектура Москвы и зачем она была», «Русская архитектура рубежа XX–XXI вв.», «Как устроен город. 36 эссе по философии урбанистики»
Идея книги «Как устроен город».
Я довольно давно занимаюсь архитектурой, искусством и культурой. И за это время несколько раз менялись подходы – как это делать. Когда я учился, культурой надо было заниматься «классическим способом», «по авторам»: Шекспир, Рафаэль. Потом был структурализм. Выяснилось, что все надо было делать не так, а нужно искать оппозицию – Юрий Лотман, Вячеслав Иванов – это было невероятно интересно и завлекательно, казалось, что я прозанимаюсь этим всю жизнь. Потом пришли «урбанисты-градостроители», это поколение тогда называлось «средовики». Средовой подход развивали Глазычев[31]