Выдохнули?
Надо сказать, что правая рука товарища Сталина, министр внутренних дел, тот человек, который отвечал за всю карательную политику, за ГУЛАГ, – товарищ Берия, который совсем не был либералом в нашем понимании, совсем не был хорошим человеком, но после смерти Сталина он бегом бросился разбираться с историей про «чумные бомбы». Он начинает писать в Корею и требовать показания от тамошней советской медицинской службы. И спрашивать, была ли вообще эпидемия, были ли вообще «чумные бомбы»? И все сваливают на лейтенанта медицинской службы, которому приходится вступать в переписку с могущественным Берией. Можете представить себе его состояние, его ужас? Его повествование звучит так: «Мы не виноваты, нас попросили», а также «Наша хата с краю». Что, дескать, товарищи из Северной Кореи попросили нас помочь организовать показ ужасного американского империализма и «изобразить» заражение чумой, холерой и тифом. Что мы и сделали. А потом китайские товарищи предложили людям, приговоренным к смертной казни, делать инъекции чумы, холеры и тифа, то есть убивать их этими болезнями, чтобы предъявить комиссии трупы. Что, видимо, и было проделано – отсюда и взялись трупы людей, умерших от…
Это официальная бумага, да? Это письмо существует?
Да, это известная переписка Берии, опубликованная. Но при этом все подается в формате «Мы не виноваты, нас попросили китайские и корейские товарищи». Берия приходит в полный ужас и говорит Молотову, который тогда был министром иностранных дел, что-то вроде: «Ну, мы тут немного напортачили. У нас образ СССР на международной арене не совсем такой, как надо. Надо бы как-то извиниться, написать в ООН, что «чумные бомбы» немного не то, и тогда все будет хорошо». А еще этот лейтенант медслужбы признался, что не было на самом деле никакой эпидемии чумы-холеры, что они бы знали, если бы это было. В общем, Берия предлагает Молотову извиниться. Но Молотов извиняться не захотел, а Берию после этого расстреляли, и эта история про фальсификацию никогда не была признана СССР.
А все потому, что был плохой пиар. Был бы хороший пиар – извинились бы.
Но про образ американцев очень много писали в газетах: что они отравляют братский корейский народ «чумными бомбами», что они нас и нашу картошку бомбардируют колорадскими жуками. Образ «американского врага» действует массово. Он не конкретному школьнику вредит, нет. Американцы «бомбардируют» поля, чтобы лишить всех советских людей урожая. Они отравляют арбузы, чтобы у всех была желудочная инфекция. А спустя 15 – 20 лет, в конце 1960-х годов, «образ врага» меняется. Они действуют уже совсем по-другому: если в 60-е годы американцы отравляют весь советский народ, то «еврейские врачи» предлагают коварную услугу в виде спасения, но со смертью внутри. А еще через 10 лет иностранные враги убивают тебя лично, уже появляется субъект. Уже вредят не вообще советскому народу, они начинают вредить конкретному школьнику, который пошел к отелю «Метрополь» за жвачкой. Американец плохой, не проси у него жвачку! Но американец дает, школьник берет и ест – и умирает в муках. Иногда появляется вариант спасения в виде мамы или таксиста. Мама «перехватывает» жвачку, обнаруживает там яд. А таксист обычно возит иностранца с какими-то пакетами, где лежат джинсы, и он видит, как иностранец раздает эти пакеты, где «шевелится что-то маленькое, черненькое».
Червяки?
Какие-то специальные вши, которыми заражены американские джинсы. Бдительный таксист понимает, что дело нечисто, и последний адрес – это Лубянка. И это не «Детский мир».
У вас в книге есть совершенно прекрасный сюжет о том, как появилась игра «в сифу», которую и я застал в своем детстве. Мне кажется, эта история имеет очень важное значение для тех, кто ее застал.
Есть игра «в сифака», «в сифу» – в детстве она меня пугала до ужаса. Ты на перемене находишься в классе, и вдруг кто-то кидает в тебя такой мерзкой, грязной тряпкой для доски или для пола и кричит: «Сифа!» Если тронут этой тряпкой, то ты окажешься ею «заражен», у тебя на форме остается такое меловое пятно, обычно тряпка была в меле. И важно было «осалить» кого-то другого. У меня эта игра вызывала жуткое омерзение. А кто в детстве понимал, что «сифак» и «сифа» связаны со словом «сифилис»?
Честно говоря, я не понимал.
Но эта история очень важная. Если мы посмотрим разные региональные названия этой игры, то там всегда что-то указывает на нечистоты, на какие-то фекалии, на грязь, на заражение. В любом случае, эта игра – своеобразное моделирование, при котором в любой момент ты можешь оказаться зараженным. И такая опасность есть всегда. Что характерно: эта игра в «сифу» – это самое позднее советское поколение, даже постсоветское. Люди, которые были детьми в 1970-х годах, ее не знают. Или знают очень плохо. Зато все, кто родились в конце 70-х, знают ее хорошо. Вопрос: почему? Потому что как раз в 1980-е годы начинают распространяться истории про разные венерические заболевания, в том числе – про сифилис. Про него было известно, но все еще начинают говорить про СПИД. И про него ходит огромное количество невероятных слухов, совершенно непонятно, как от него спасаться. И вот эта история учит тебя находиться в некоторых «категориях», ты никогда-никогда не должен быть чем-то замаран. Ты должен всегда понимать, какие границы вокруг тебя, потому что опасность быть загрязненным поджидает повсюду. И часто такая «сексуальность» этой игры подчеркивалась тем, что в нее могли играть только мальчики, наши респонденты рассказывали об этом. Девочек нельзя было тронуть такой тряпкой. Это было страшное оскорбление.
Почему публикация книжки Успенского «Красная Рука, Черная Простыня, Зеленые Пальцы» вызвала такой скандал?
Публикация этой книжки, в которой Эдуард Успенский собрал всякие страшилки, обернулась чудовищным скандалом. А все потому, что это «то самое». Потому что городской фольклор – это как сходить в туалет. Все это делают, но это нельзя замечать в приличном обществе.
Публично нельзя делать.
Да. Это нечто такое непристойное, чем нельзя заниматься, и уж тем более – публиковать про это книжку. Я помню, как родители моих одноклассников обсуждали это и говорили: «Боже, наши дети не читают Достоевского, они читают вот ЭТО! Почему они должны читать ЭТО?! Они боятся, им страшно – почему?» Между прочим, классический вопрос, который задают мне и моему соавтору: «А зачем вы, девочки, такой фигней занимаетесь?» Нас часто спрашивают, почему бы не изучать что-то такое «правильное», историю советской архитектуры например. Достойная же тема.
Вы с этого и начали свою книжку. Так зачем?
Антропология чтения – хорошая тема. А зачем собирать эти бессмысленные страшилки, эти байки, нелепые слухи, эту чушь? Этот вопрос в разных вариациях нам задавали постоянно. Думаю, что еще зададут. И у нас будет репутация «девочки, которые написали про чушь». Или «девочки, которые бессмысленно потратили свои годы». Но на самом деле, мне кажется, что это очень важно: из этой чуши складывается наше восприятие мира. Это не исследование того, как менялись цены на водку или шведскую мебельную стенку. Эта книга о том, как функционирует культура, как меняется поведение людей.
Респонденты, которые рассказывали вам эти страшные истории, до сих пор верят в эти истории, или они открещиваются и говорят: «Нет, ну я тогда был такой наивный, а сейчас я поумнел и больше в это не верю!»?
Респонденты этой книжки – это все мы. Это жители крупных городов. У нас около сотни интервью, несколько сотен ответов на анкеты с открытыми вопросами, много других источников. Очень многие, почти все, говорят, что в детстве верили в историю про «красную пленку» или черную «Волгу», крадущую детей. А про «крысу в колбасе» и подавно.
Михаил Шифрин. О том, почему история медицины похожа на детектив, о феномене гениальности и о том, как Илизаров помог шостаковичу написать симфонию
Автор и ведущий паблика Doktor.ru, научный журналист, специалист по истории материальной культуры, главный редактор сервиса «Яндекс. Практикум». Автор книги «100 рассказов из истории медицины. Величайшие открытия, подвиги и преступления во имя вашего здоровья и долголетия», которая попала в лонг-лист премии «Просветитель»
Как вам пришла идея написания этой книги?
Идея пришла мне в далеком 1996 году, в читальном зале РГБ. Я тогда только вышел на свое первое место работы, сидел в библиотеке и читал нужные книги. И среди прочего мне попалась публикация о крови, о том, как победили резус-конфликт. Это удивительная история, в моей книге она есть под номером 67. История женщины-педиатра, которая потеряла ребенка из-за младенческой желтухи. Болезнь была известна со времен Гиппократа, но никто не знал, отчего она возникает. И никто не имел ни малейшего представления, что с ней делать. А женщине было уже 39 лет, ей хотелось еще раз стать матерью. И она дала себе зарок, что установит причины этой болезни, откроет ее, поймет, как с ней бороться, и родит. И она сдержала слово. Это американка Рут Дарроу. В 1945 году она родила и ей стукнуло на тот момент 46 лет. Вот это был последний шанс. Она открыла причины резус-конфликта. И тем самым «проложила дорогу» всем резус-отрицательным мамам, у которых резус-положительные плоды. Благодаря ей мы знаем, что с этим надо бороться, мы знаем причину – потому что Рут начала эту громадную работу, причем начала ее в полном одиночестве. Я прочел эту историю и подумал: «Таких бы 100 – вот это была бы книга!» И было это почти четверть века назад! С тех пор у меня было много всяких работ, но эту идею я никогда не терял из виду.
Расскажите о работе над книгой. С чего все начиналось, с какими трудностями пришлось столкнуться, кто вам помогал?
Я был айтишником в компании, которая делала медицинский сайт. Мы работали над инструментом автоматической обверстки: например, если у вас статья про холеру, то автоматически на страницу подверстываются все статьи на данную тему, которые есть на сайте. То есть редактор не вручную верстает, а это все само «попадает». И так вышло, что надо было модерировать страницу сообщества Doktor.ru в соцсетях. А сообщество это существовало очень давно. Там пациенты, больные, вообще все интересующиеся спрашивают врачей о своем состоянии. Собственно говоря, это – медицинский форум. Мне пришла в голову идея сделать в соцсетях страничку, говорю: «Давайте сделаю календарь». Календарь «пошел» только тогда, когда я рассказал какой-то анекдот. Людям понравилось, что гигиенист Макс фон Петтенкофер выпил культуру холерных вибрионов, чтобы доказать, что не они – причина холеры. Пост собрал много «лайков», и мне девчонки, которые делали репосты, говорят: «Пиши еще!» Потом пришел молодой дизайнер Рома Вышников, сказал: «Давай я тебе картинки красивые поставлю!» Картинки были красивые, и я решил писать истории поинтереснее. Но я писал осторожно: сначала – только историческую часть, затем стал вникать в частности. А потом, когда уже стало много читателей и пошли репосты, я стал обращать внимание на комментарии. Если меня ловили на какой-то ошибке, это было стимулом тщательнее разобраться.