Вернувшись обратно, первым делом снял скотч со рта участкового, потом освободил ноги.
— Волына чистая?
— Чего?.. кхе-кхе — закашлялся он.
— По стволу на тебя не выйдут?
— Нет, не должны.
— Тогда уходим, и не вздумай дёрнуться, завалю!
Участковый кивнул хмуро, но комментировать не стал.
— Давай бегом! — подтолкнул я его в спину.
Спустившись вниз, мы рванули к заросшему травой и кустарником погатовскому забору. Бежали молча и со всех ног, остановившись лишь когда добрались до первых колючек.
— Садись, не маячь!
Кусты не высокие, в рост не спрячешься, поэтому лучше сидя.
— Смотри сюда… точнее слушай. — перемотав немного назад, я протянул наушники участковому и нажал на плей.
— Всё понял?
— Не дурак. — Не поднимая глаз, буркнул тот.
— Табельный твой сброшу вон у того столба, — махнул я рукой, — вернёшься, заберёшь. Годится?
Участковый кивнул.
— А теперь иди, и помни что я всегда рядом, ведь мы с тобой практически коллеги! — с этими словами я подтолкнул его в сторону посёлка.
— А руки? — повернулся он.
— Ну извини, придумаешь что-нибудь!
Подождав пока он скроется из виду, я устроил себе ещё одну пробежку, и только отбежав за лесополосу, отдышался и снял маску.
Ну вот, теперь почти всё, лучше уже не сделать. Бандиты будут заняты войнушкой, и про Ирину забудут. Хорошо бы её всё же из города спровадить, и совсем замечательно бы с семьёй. Не знаю, на полгодика например, или даже на годик. Уговорить наверняка можно, ещё раз попытаться через Игоря донести, они и так на взводе, думаю у него аргументов хватит, парень разумный, справится.
С деньгами только… Нет, про сумку я не забыл, открыл и присвистнул. Если это «проба» на которую никто не позарится — как сказал Витек-покойничек, то не знаю что же для них действительно деньги.
Раз, два, три, — пять пачек американских денег двадцатидолларовыми купюрами. Не банковские, резинками перетянутые, но сути это не меняет. Сколько здесь? Десять тысяч? Сумма серьёзная, семье Ирины не только на пожить годик хватит, но и на полноценную иммиграцию. Москва, Питер, Владивосток. А можно и куда-нибудь в Польшу. В общем, с финансированием проблем нет, остаётся только уговорить.
Не откладывая, добрел до трамвая, и проехав сразу до дома Игоря, через полчаса уже звонил в дверь.
— Неожиданно. Зайдешь? — выглянув и увидев мою физиономию, пригласил он.
— Нет, давай без лишних ушей, спускайся, на улице поговорим. — отказался я.
— Так никого дома нету, мои у Иркиных родоков, совет у них там, военный.
Отказываться я не стал, и вскоре сидел за столом в крохотной кухонке.
— Сегодня типы какие-то возле их дома крутились, а до этого приходили чушь всякую спрашивали, и названивали пока дядя Слава телефон не отключил.
— Угрожают?
— Напрямую нет, но так, завуалировано.
— И что думаете делать?
Прежде чем предлагать помощь, мне хотелось услышать что сами они думают. Не то чтобы я сомневался в ком-то, просто хотелось быть в курсе.
— Пока непонятно, иркины родители увезти ее хотят, но с деньгами туго, поэтому решают сейчас…
— Ясно. Я к тебе как раз по этому вопросу. Ты же помнишь что ни про меня, ни про то о чем мы с тобой разговариваем, никто посторонний знать не должен?
— Разумеется.
— Так вот, люди которые вытащили твою сестру тогда, просили меня кое-что ей передать. Вот.
Когда я достал первую пачку денег, лицо Игоря так вытянулось, будто он инопланетянина увидел, а после того как на стол легла пятая пачка, даже побледнел.
— Ты должен отдать баксы отцу Ирины, но скажи чтобы здесь не вздумал ни менять, ни тратить. В Москве только, и то не всю сумму сразу, а понемногу, долларов по сто максимум за один раз. Понял?
Игорь молча кивнул.
— И не затягивает пусть с отъездом, в идеале на утреннем поезде, в край на вечернем.
— Как я объясню откуда деньги? Мне ж не поверят…
— Поверят. У них дочь в опасности, поэтому поверят.
Рычины действительно поверили, а на следующий день ко мне пришел Игорь.
— Я хочу сказать что ты всегда можешь на меня рассчитывать — с ходу заявил он. — В любое время дня и ночи, только свистни!
— Да ладно тебе, я то причём? Я всего лишь курьер, не более того. Сказали передать, передал. Так что с благодарностью ты не по адресу, извини…
— И кстати, — тут тетка моя, Иркина мать, просила спасибо тебе сказать, и передать кое-что, вот. — странно стушевавшись, Игорь протянул небольшой белый конверт.
— Мне? — удивился я.
— Я сам не понял, сказала отдать письмо тому человеку, который с Иркой и деньгами помог. Может это тем людям про которых ты говорил?
— Скорее всего… — покачал головой я, и добавил, забирая конверт. — ладно, передам раз просила.
— Спасибо тебе Димон огромное, если что-то нужно будет, — помочь, достать, или просто поговорить, обращайся, всегда помогу.
— Договорились. — улыбнулся я, и закрыв за Игорем дверь, не откладывая, вскрыл конверт, достав из него сложенный вдвое тетрадный листок.
«Здравствуй! Я очень рада что не ошиблась в тебе. За дочь не переживай, я ей сама всё расскажу. Прощай, когда-то твоя Т.»
Прочитал несколько раз, посмотрел на просвет. Но нет, кроме этих строк ничего. Т, это понятно, тётку Игоря зовут Татьяна, но кому она пишет, и почему? «За дочь не переживай» — что это значит? Не хочет доверять бумаге имя? Или акцентирует родственную связь? И что она может рассказать дочери? Если следовать логике мыльных опер, можно предположить что дядя Слава не отец Ирине, а есть другой, настоящий отец? Ну да, логично, хоть и по-сериальному. Только причём тут он? С чего она решила что должна его благодарить за спасение дочери, да ещё таким образом, письмом через Игоря? По-хорошему, расспросить бы эту женщину, но тогда конспирации каюк, да и где её теперь искать, непонятно. Насколько я понимаю, Игорьку ничего не сказали куда поехали, да и вряд-ли вообще кто-нибудь в курсе. Люди взрослые, понимают чем рискуют, наверняка уехали так далеко, как только смогли.
И что теперь делать? Ждать очередной аврал? К чему готовиться?
Словно в противовес моему настрою, следующие две недели прошли на удивление спокойно. Интернетов и прочих средств свободного разгула информации сейчас нет, но и без того стало известно о начавшемся бандитском переделе. Говорили что одна из группировка канула в лету, оставив после себя кучу бесхозного наследства. Разумеется, всё это было мне на руку, план сработал на все сто, «разрешая» расслабиться.
На счёт письма я тоже определился, выбрав самый вероятный вариант. По всему выходит что Ирина рассказала матери подробности освобождения, из которых та сделала вывод что к этому причастен настоящий отец девочки. Поэтому, версий выходило всего две. Либо этот папаша бандит, либо мент. Причем и в том и в другом случае, точно не мелкая сошка. Кто конкретно, уже не столь важно, главное что если он до сих пор никак не проявился, значит уже и не проявится, тем более письмо у меня.
Так что особенно я не заморачивался, ходил в институт, помогал отцу в мастерской, иногда торчал с пацанами в гаражах, и даже имел некоторый успех на амурном фронте.
Как я и думал, Катя благосклонно отнеслась к моим ухаживаниям. Пару раз проводил после института, потом пригласил в кафе, где мы очень даже неплохо посидели. О постели речи пока не шло, что меня конечно же не устраивало, поэтому я решил форсировать события, и достав из бандитской кубышки три сотни, пригласил девушку в ресторан.
— В ресторан? Сегодня? — захлопав ресницами, удивилась Катя.
— Ну да, в ресторан, сегодня. — подтвердил я.
— Но я не успею…
— А ты постарайся, там последний вечер будет живая музыка, какой-то хмырь из Москвы вроде, говорят нормально зажигает!
— Зажигает?
— Ну это, поет хорошо, прикольно…
— Интересное словечко, сам придумал?
— Да нет, что ты. В журнале каком-то вычитал…
Привычный мне лексикон не всегда был понятен окружающим, поэтому уже не в первый раз приходилось объяснять значение тех или иных слов. Некоторые, кстати, людям нравились, и быстро приобретая популярность, расходились уже не только среди моих знакомых. Наверное поставь я целью стать поэтом или композитором, сделал бы это шутя. Память хорошая, песен наизусть знаю вагон и маленькую тележку, особенно тех что были популярны как раз в девяностые. Текст, мелодию, хоть сейчас напою. Книги опять же, дословно, конечно, не перескажу, но сюжет и общую концепцию, пожалуйста. Дозоры те же, метро, сталкера. Денег на раскрутку тоже найду, технологию примерно представляю.
Но это так всё, теоретически. На практике я не тщеславен, мне эта чепуха с известностью и славой ни к чему.
А вот от ресторана Катя не отказалась. Бубнила что-то про спешку, про неготовность гардероба, на прическу жаловалась. Но ровно в семь вечера уже садилась в такси.
— Ресторан Юбилейный, пожалуйста. — назвал я адрес, и мы покатили.
Приличных заведений общепита в городе немного, и Юбилейный был если не самым шикарным, то точно в первой тройке. Внешне неказистое, зато большое, размером примерно с драмтеатр, украшенное лепниной и колоннами, здание было построено в пятидесятые годы с присущим тому времени размахом. Огромные залы с потолками в десяток метров, хрустальные люстры размером с автомобиль, зеркала в фойе во всю стену, панорамные окна в пол и практически музейная обстановка гарантировала хорошее настроение.
Это потом, в начале двухтысячных, здесь всё переделают под входящий в моду хайтек, а после, когда дела не пойдут, вообще ресторан закроют, отдав помещения под торговый центр.
Тормознув прямо напротив главного входа, таксист важно объявил,
— Приехали, попрошу рассчитаться.
О цене договаривались заранее, поэтому неожиданностей не было, и сунув ему червонец, я открыл дверь.
— Ой как тут красиво! — восхитилась, выходя следом, Катя, а я в который раз подумал как не искушены советские люди. Ресторан, конечно, не самый унылый, но на красиво, на мой взгляд, совершенно не тянет.