Да, вечерами ещё с отцом дискутирую, пытаюсь его вразумить насчёт властей, перспектив, и общей ситуации в стране и мире. Получается, конечно, не очень, упертый он, но подвижки есть, хоть задумываться стал, а не слепо газетам и телевизору верить.
Начатое с Гришкой и его хлопцами, завершать пока не торопился, предчувствие плохое. Может сказки, или совпадения, но не раз это предчувствие меня выручало. Даже тогда, в мой последний выход, я чувствовал что так будет. Были бы варианты, отказался бы, не пошёл. Но, как говорил наш комбат, приказ — святое дело. Так что, пока не отпустило, я даже думать в ту сторону забыл. Зато к Гусю ходил пару раз, продукты относил, лекарства так же через мамину знакомую доставал. В себя он не пришел, но и хуже не стало. Кроме матери, там ещё медсестра была, наняли с тех денег что из Гусевой заначки передавал.
А вот Игоря пока не нашли, хотя прошла целая неделя и в розыск его почти сразу объявили. У меня даже мысль была, звонок анонимный сделать, так мол и так, ищите вашего мальчика в одиннадцатой больнице. Но подумал, взвесил все за и против, и звонить пока не стал, решив подождать ещё пару дней.
Кроме этого, милиции в городе стало порядком больше, не знаю наших лодырей на улицу повыгоняли, или с области прислали. Обычно нет никого, на постах только гаишники, да иногда на центральных улицах патрули. А тут куда не глянь, везде трутся.
В гараж тоже не ходил, некогда было, сегодня вот решил проведать свое приобретение, заглянуть после учебы. Зашёл в магазин, купил четыре буханки хлеба, несколько банок кильки в томатном соусе, да пачку соли. Чай индийский, со слоном, и маленькую баночку растворимого кофе взял в коммерческой палатке, целую очередь из-за этого отстоял. В общем, затарился по полной, так чтобы в случае чего в гараже можно было безвылазно недельку-другую пересидеть.
Вышел на той же остановке, и кратчайшим путем потопал. Сначала внимания не обратил, шел задумавшись, а потом смотрю, дома-то знакомого нет, сгорел. Стенка одна осталась, и печка покосившаяся. Пока стоял смотрел, соседка вышла, та самая, круглолицая. Пожар, говорит, на днях был, сгорели оба, и женщина та что гараж продала мне, и муж ее, его только из больницы отпустили.
— А дочка? Она что, тоже?
— Нет, слава богу! Настеньку как увезли на скорой, так пока и не привозили!
Как оказалось, дочь сгоревшей на пожаре пары, пыталась вскрыть себе вены, отчего ее положили в психушку. Практика такая, всех суицидников туда ссылают, вроде как профилактика от рецедива. Укольчики поделают, психов живых покажут, обрисуют, так сказать, перспективку.
— У нее остался кто-нибудь? — спросил я женщину.
— Да почитай что и нет никого. Брат, разве, года на три старше, только давно его не видела уж, наверное он и не знает ничего…
Поблагодарив соседку, в гараж я пришёл в совсем подавленном настроении. Не осторожничал бы тогда, и люди бы живы остались, и дом цел. Может и девчонка бы эта вены себе не резала. Чтобы хоть как-то отвлечься, растопил печь, поставил топиться снег, и приступил к нарезке хлеба на небольшие кусочки. Так пропадет, а вот в высушенном виде долго пролежит. Консервы, сухари, соль — считай полный рацион. Мне одному, если вдруг приспичит, на такой пайке месяц протянуть можно.
Дорезав хлеб и разложив его сушиться, решил больше не откладывать, а разобраться с Гришкой и его кодлой сегодня же, тем более предчувствие поутихло.
Приготовлений минимум, место известно, цели определены, — по словам пацанов, банда Гришкина не особо большая, вместе со шнырями всего человек десять, значит даже патронов не особо много понадобится.
Чтобы на ходу потом не засыпать, перекусил, подкинул угля, и завалился спать, поставив свой внутренний будильник на десять вечера. Проснусь, умоюсь, растоплю печь, и как раз к нужному времени на место подтянусь.
Так и вышло, не проспал, и в половину двенадцатого стоял в том же подъезде, так же грея руки у батареи.
Музыка, мат, визги и гогот, всё как в прошлый раз, будто и не уходил никуда. Чуть позже двенадцати народ начал расходится, и первые «гришковцы» потянулись к своему подвалу. Сначала двое пошатываясь, потом ещё один, он получше на ногах стоял, а следом сразу четверо, причем одного на руках тащили. Судя по поведению, поддатые все, но в разной степени опьянения.
Подождав ещё несколько минут, я спустился на первый этаж, и тихонечко вышел на улицу. Немного постоял, делая вид что курю — для этого на самом деле достал и прикурил сигарету, потом по стеночке двинулся аккуратненько, стараясь чтобы никакой свет, даже лунный, не выдал моих перемещений.
Обойдя по большому радиусу сам бар и пятиэтажку, вскоре я оказался рядом с ведущей в качалку железной дверью.
Сломать такую незаметно не получится, поэтому только вежливо. Постучал, никто не откликнулся. Постучал посильнее, — всё равно тишина, и когда уже ногами забарабанил, отозвались наконец.
— Че надо? — проревело за дверью пьяным и рассерженным голосом.
— Шоколада! Открывай давай, Гриша роллы заказывал, я привез!
— Че заказывал? — одновременно с лязганьем замка, из дверей высунулась лохматая голова.
— Роллы. — Повторил я.
— Чезаролы? — скороговоркой выдохнул лохматый, наверняка пытаясь найти в своей голове соответствие новому слову.
Отвечать я не стал, а убедившись что за спиной бандита чисто, мягко нажал на спуск. Пистолет сделал пфф, и лохматый молча рухнул навзничь.
Если считать по количеству вошедших, внутри остаётся ещё шестеро.
— Гиббон! Кто там пришел? — держась за стену, появился ещё один качалочный житель.
Вышел, заметил лежащего на полу товарища, перевел взгляд на меня, рыгнул, и пьяно фокусируясь, наконец сформулировал.
— Чё за нах, бля?
— Я вам роллы привез, а Гиббон нажрался как скотина, дверь открыл и уснул. Помоги дотащить…
— Че привез? Какие, в натури, роллы? — сделав ещё два шага навстречу, житель ошалело уставился на труп, из-под которого медленно расползалась лужа крови.
— Ладно, забей. — Не стал я мучить слабенький мозг существа, прервав его мучения одним точным выстрелом в голову.
Тот постоял секунду, словно раздумывая куда падать, потом свалился прямо на товарища, подёргал ногой и затих.
— Ну вот, минус два… — в пустоту прошептал я, прежде чем двинуться дальше.
Короткий коридор, развилка и проход в зал с тренажёрами. Заходишь, и сразу запах. Пахнет потом и куревом. Освещения толком нет, ребята спать собрались, потушили. Но ориентироваться, хоть и с трудом, всё-таки можно. Отошёл от двери, присмотрелся. Здесь пусто, наверняка есть какое-то другое помещение для отдыха, а может и не одно. Дверей в зале две, не считая той что у меня за спиной, — одна слева, другая справа.
Держа оружие наготове, двинулся в левую, и в первой же встреченной комнатке наткнулся на пару храпящих тел. Будить, понятно, не стал, а дважды нажав на спуск, пошел дальше.
Минус четыре, значит остаются трое.
В этой стороне больше никого, идти некуда, в конце коридора только закуток с ведрами и швабрами. Развернувшись, так же неторопливо вернулся в зал, а оттуда уже во второй, правый проход.
Впереди голоса. Замер, прислушался. О чем говорят не слышно, но вроде ругаются. Подошёл ближе, встал у двери.
— Да чё ты с ним базаришь? Растяжку ему устроить, мигом расскажет куда товар дел! — говорил кто-то так же не особо трезвый.
Похоже у них заложник, а значит надо спрятать лицо. Маску не взял, но галстук так же лежит в кармане. Достал, завязал, и приготовившись, стал слушать дальше.
— Зачем растяжку? Он же не глупый парень, без лишнего насилия осознает… Правда ведь, Витюша? — подключился второй, голос которого показался мне смутно знакомым.
— Да пошел ты… — хрипло ответили ему, видимо тот самый упомянутый Витюша.
— Зачем так грубо, Витя? Тебе жить совсем не хочется? Но даже если так, умереть ведь тоже можно по разному… Можно сразу, радостно и не больно, а можно долго и неприятно. Мы хоть и не звери, но толк в этом деле знаем. Хочешь мы тебя как свинью забьем? Хочешь?
— Убьете меня, не узнаете где товар… — прохрипел тот, кого эти двое называли Витюшей, и невнятно промычал что-то явно матерное.
— Ты же всё равно расскажешь, Витюша… А если и не ты, то твои ребята молчать точно не станут!
— Как хотите…
— Слышь, козел, ты что думаешь, тебе порошок на том свете пригодится? Или ты чертям его толкать будешь? — радостно заржали оба бандита, и почти сразу послышались звуки ударов. Били сильно, с оттяжкой, явно получая удовольствие. Ждать больше не было смысла, я натянул маску, и резко открыв дверь, появился на «сцене». Хотел сразу всех грохнуть, — ибо «пленник» оказался из таких же уродов, но встретившись взглядом с одним из фигурантов, едва не перекрестился.
Мигнул пару раз, но наваждение не ушло. это был Бес, в миру Андрей Беспалов, мой боевой товарищ из прошлой жизни. Молодой и не «подъеденный» временем, но тем не менее вполне узнаваемый. Откуда он тут появился, я не понимал, всю жизнь думая что родом он с Ростова. У него ведь и говор был похожий, да и друзья наши общие подтверждали такую версию. Мелькнувшее было сомнение что это всё же не он, рассеялось когда у него на плече заметил родимое пятно характерной, в виде креста, формы.
Взяв себя в руки, я выставил перед собой пистолет и вежливо поздоровался, а когда вместо ответного приветствия бандит который бил опального наркоторговца, полез за стволом, так же вежливо прострелил ему руку.
— Ты чё творишь сука-а-а!!! — схватившись за рану, визгливо заорал он, отскакивая в угол.
— Следующая пуля в голову, и учти, я не промахиваюсь. — держа обоих на прицеле, предупредил я.
— Ты кто такой вообще? — приподнялся Бес. Он никогда не был тощим, но сейчас, наголо выбритый, в майке без рукавов, напоминал мне пережравшего добавок бройлера.
— Это неважно. — спокойно ответил я, пытаясь припомнить сколько раз он спасал мне жизнь. Я ведь когда попал на фронт, мало что мог, и если бы не он, не пережил бы и первые пол года.