И вот что теперь получается… Кроме меня еще кто-то ухитрился перенести сознание. Кто? Как? Понятия не имею. Но сильно хочу разобраться. Эта ситуация меня изрядно напрягает. И еще, я не знаю, на что способен неизвестный псионик. Может, он в технике переноса именно разобрался. Знает, как нужно делать это правильно. А не как я, пальцем в небо…
В общем, за Костиком и Фокиной я реально бежал. Перепрыгивая на ходу препятствия.
Добрался до дыры. Покрутил башкой. Их нигде не было видно. Прислушался. Со стороны леса доносилось приглушённое бормотание. Голос принадлежал Фокиной. Костика вообще не было слышно.
Я нырнул в дыру, стараясь сделать это максимально тихо. Судя по всему, Маша находится на расстоянии нескольких метров от забора.
Осторожно высунул сначала голову, потом одну ногу, следом вытащил вторую. Медленно выпрямился.
Фокину я увидел сразу. Она стояла ко мне спиной, напротив Прилизанного. Костик, в отличие от девчонки, наоборот смотрел прямо на меня. Но… этот придурок ни черта не видел. Взгляд у него был мутный, затуманенный. Веки сонно норовили закрыться. А сам вожатый напоминал сомнамбулу.
Это состояние мне знакомо. Гипноз? Реально? Всего лишь обычный гипноз? Я ожидал, что угодно, но только не этого. Маша усердно погружала Костика в состояние, которое позволяет вытащить на внешний уровень подсознательное человека. И в принципе, чтоб перетряхнуть мозги вожатого подобным образом, псиоником быть не обязательно. На хрена она выбрала столь странный способ?
— Сейчас ты хорошо подумаешь и вспомнишь… — Голос Фокиной звучал размеренно, слова произносились на одной частоте. — Кто из подростков показался тебе странным. С первого дня смены. Кто вел себя необычно. Несвойственно. Вспомнишь мелкие детали, даже если они лишь слегка откланяются от привычного.
— Сейчас я хорошо подумаю и вспомню… — Прилизанный голосом олигофрена принялся повторять за Фокиной.
— Черт… — Тихо выругалась Маша. — Угораздило выцепить идиота…Не надо говорить то, что говорю я. Просто подумай. Вспомни. Мелочи…Непривычные детали…
Константин Викторович начал медленно раскачиваться, из стороны в сторону. Естественно, не просто так. Фокина делала то же самое. Вернее, первой стала раскачиваться девчонка, а Прилизанный просто действовал, как любой объект, глубоко погруженный в бессознательное. Зеркалил поведение. Маша видимо поняла, с мозгами у Костика — беда, ровно как и с вниманием. Кроме себя любимого он ничего вокруг не видит. Естественно, ему сложно вспомнить то, что от него хочет девчонка. Поэтому она пытается забраться совсем глубоко. Туда, где сидит настоящий Константин. Где прячется его истинная сущность бессознательного.
Кстати, старик Фрейд был очень близок к истине. Даже удивительно, что он докопался до структуры человеческой личности, не являясь псиоником. Потому что наша сила на том и держится. Способности не берутся из ниоткуда. Не прилетает фея с волшебной палочкой, которая одним взмахом превращает нас в могущественных людей. Ни черта подобного. Просто наше бессознательное, наша внутренняя суть отличается от сути обычных людей. Именно это позволяет псионикам использовать свой мозг в гораздо большем объёме, чем от рождения могут остальные. Вот он секрет. Генетические отклонения привели к тому, что наше серое вещество работает почти на сто процентов. И нет никаких волшебных фокусов в этом.
В данную Маша настойчиво пыталась вывернуть Костика наизнанку. Условно говоря, конечно. Образно. Просто этот дебил вряд ли мог обратить на что-то внимание, а тем более обработать информацию сознательно. Но! Сто процентов, его внутренняя суть сделала это на инстинктах.
Только у меня один вопрос…Зачем это Фокиной? Я то думал, она планирует использовать Прилизанного в качестве сосуда, и никак не ожилал, что девчонка начнёт задавать вопросы. На кой черт ей знать, что было странного в подростках?
Я не успел осмыслить вопрос до конца, как мгновенно прилетел ответ. Реально прилетел. Словно камень, который сверху ударил меня по башке.
Да потому что Фокина ищет! Ищет того, кто здесь быть не должен! Ищет меня! Вот в чем суть. Она хочет допытаться от Константина, кто из пионеров может оказаться сосудом для псионика.
Сейчас Фокина ковырнет сознание вожатого совсем глубоко и тот вспомнит сначала ситуацию с Федькой, потом нашу с ним стычку, потом два отряда, испачканных пастой… Да много чего есть вспомнить… Девчонка обработает информацию, проанализирует и придёт к правильному выводу.
Я ошибся насчет ее целей, но точно не ошибся, подозревая в Маше присутствие коллеги. Обычная пионерка не могла бы погрузить Прилизанного в глубокий гипноз. Впрочем, о чем я… Она ни в какой гипноз не могла бы его погрузить. Где Маша могла этому научиться? На уроках по домоводству?
Но почему псионик, засевший в Фокиной, пользуется столь древним способом узнать правду? Почему просто не ковырнет Костику мозг.
И снова ответ был очевиден. Потому что у неизвестного псионика та же самая проблема! Он больше не может использовать способности! А когда мы столкнулись, это я поймал его мысль. Я — его! Не он мои!
Времени на раздумья оставалось мало. А вариантов дальнейшего развития событий не было вообще. Да, похоже, псионик, явившийся сюда за мной, в чем я уже не сомневался, утратил либо все способности, либо бо́льшую их часть. Но если исходить из теории, что эту сволочь отправили искать меня, то нанять псионика мог лишь начальник тюрьмы. Репутация, все дела. Место, из которого невозможно сбежать, утратило свой главный козырь. А это, на секундочку, огромные дотации и денежные вливания.
Соответственно, где гарантии, что Фокина, получив нужную информацию, не свяжется со своим нанимателем? Вообще не представляю, как. Между «здесь» и «там» — разница в херову тучу лет. Но рисковать не собираюсь. В тюрьму не вернусь! Никогда!
Поэтому я сделал то, что должен был сделать при таком раскладе. Медленно наклонился, поднял с земли крепкую палку, а потом с разбегу, в прыжке, долбанул ею девчонку по затылку.
Естественно, я прекрасно знал, куда бить и как. У меня нет цели угробить Фокину. Для начала я должен узнать правду. Да и внезапная гибель пионерки от несчастного случая вообще ни к чему. Лишняя колгота. Но вот отключилась Маша мгновенно. Собственно говоря, этого и добивался. Не дать ей закончить беседу с Костиком, не заметить меня, не узнать обо мне. Все. Программа-минимум выполнена.
Я задумчиво посмотрел сначала на Костика, который продолжал раскачиваться из стороны в сторону, улыбаясь дебильной улыбкой. Потом перевел взгляд на Фокину, лежащую у моих ног.
Теперь дело за малым. Привести вожатого в разум, а потом как-то ему объяснить, какого хрена мы все здесь делаем и почему Фокина валяется в траве.
Глава 12
— Ванечкин…Ванечкин, вставай. Просыпайся. Подъем! Проспишь завтрак. — Голос Мишина звучал глухо, словно мне в уши напихали ваты. — Десять минут осталось, а ты еще даже умываться не ходил. Петя!
Сквозь сон я понимал, Толстяк пытается меня разбудить и даже активно трясет за плечо. Но чисто физически открыть глаза или поднять голову просто не мог. Вообще никак. Веки были тяжёлые, а в теле болела каждая клеточка.
Эта долбанная ночь стоила мне нескольких лет жизни. Честное слово. Не удивлюсь, если у Ванечкина появились седые волосы. И от стресса, и от охренеть насколько тяжелой физической нагрузки.
Однако, без ложной скромности скажу, сегодня я сделал практически невозможное. Невозможное для Пети Ванечкина, естественно. Жаль, что он сам никогда об этом не узнает. Жаль, что вообще никто об этом никогда не узнает. Люблю, когда меня восхваляют и превозносят. Сейчас точно было за что превозносить.
После того, как вырубил Фокину, передо мной встала даже не проблема. Проблемища!
Для начала я точно знал, Константина выводить из состояния гипноза нужно только в спальне. Потому что никак, никаким образом не смогу ему объяснить, с какого перепугу он оттирается в лесу и почему у нас имеется в наличие Фокина в бессознательном виде.
Далее, пункт номер два — под кустами, на территории лагеря осталась Селедка. С ней еще сложнее, чем с Прилизанным. Девчонка в разуме, все прекрасно соображает. Иногда даже лучше, чем, возможно, хотелось бы. Если она одновременно увидит и Машу, и Константина Викторовича при том, что оба они далеко не в лучшей форме, то объяснить что-то Тупикиной, будет еще сложнее, чем вожатому.
Поэтому, я решил действовать поэтапно.
В первую очередь, внимательно осмотрел Фокину. Прикинул, как скоро она придёт в себя. Учитывая, куда и с какой силой бил, все же нескоро.
После Фокиной занялся Константином. Вожатый по-прежнему стоял на месте, раскачиваясь из стороны в сторону. Судя по счастливому, дебильному выражению лица, он пребывал в данный момент где-то очень далеко. А точнее глубоко. Глубоко в себе. За него можно не волноваться. Самостоятельно из такого погружения никто выйти не сможет. Отлично. Не хотелось бы потом перепуганного, внезапно пришедшего в себя Костика по всему лесу искать.
Убедившись, что эти двое в мое отсутствие ничего не натворят, потому как одна — валяется мешком, а второй тихо курлыкает себе под нос и совершенно не подает признаков адекватности, я рванул к Селедке. Теперь надо разобраться с ней.
К счастью, девчонка была на том же месте, где ее оставил.
— Петя! — Тупикина уже ухитрилась подняться на ноги и опиралась о березку, обнимая ее обеими руками. — А я уже заволновалась. Все хорошо?
— Хорошо. — Искренне ответил я, потому что не считал свои слова враньём. Никто же не умер, значит все просто отлично. А могло быть наоборот, очень даже плохо.
Затем подскочил к Селедке, с ходу, ни слова не говоря, подхватил ее на руки, и побежал к корпусу. Ну, ладно…не побежал. Быстро пошёл. Хотя было это совсем непросто. Чертов Ванечкин…если удастся покинуть его тело и поменять сосуд, непременно перед уходом вложу пацану в голову мысль о физических тренировках. Они ему жизненно необходимы. Тупикина, конечно, от моей прыти обалдела. Она что-то пискнула, н