Приехавшие медики подтвердили, что почти со стопроцентной вероятностью смерть наступила в результате прямого попадания молнии. Немыслимо, конечно, с учетом, что кругом много высоких объектов: фонарных столбов, громоотводов на зданиях, не говоря уже о деревьях. И открытое водное пространство, обычно притягивающее к себе грозовые разряды, совсем рядом. Но…
В жизни и не такое случалось. Се ля ви.
Когда над лагерем опять повисла сонная мирная тишина, Авия Аркадьевна заявила строгим, не терпящим возражения голосом:
– Надеюсь, вы прекрасно понимаете, что рассказывать о произошедшем никому не стоит. Вообще никому. Ни сло-ва.
– А если начнут спрашивать, где Таня? – растерянно пробормотала Альбина Рудольфовна. – Дети-то точно спросят.
– Ну, так скажите, что она срочно уехала, – с назидательным напором выдохнула начальница. – Еще до подъема. Что после планерки ей позвонили из дома. Что-то там случилось. Например, бабушка серьезно заболела, или мама. Поэтому Ферцева уже не вернется. А мне же все равно в город ехать, со всем этим разбираться, поэтому в ближайшие дни добуду вам новую вожатую. А пока Мария Алексеевна вам поможет. И Антонина Евгеньевна, которая изостудию ведет. У нее все равно нагрузка небольшая. Им я сама объясню. И остальным тоже. – Авия Аркадьевна еще раз по очереди заглянула в лицо сначала Альбине Рудольфовне, потом Надежде Михайловне и проговорила уже доверительно, даже немного заискивающе: – В общем, я на вас очень полагаюсь. Вы же представляете, что начнется, если кто-то хоть что-то узнает? А нам не нужны ни домыслы, ни уж тем более паника и родительские истерики. К тому же это всего лишь несчастный случай, от которого никто не застрахован. – И в заключение добавила: – Хотя Ферцеву, безусловно, искренне жаль. Это надо же, как не повезло бедняжке.
Глава 15
Начальник лагеря Авия Аркадьевна Карманова глянула в зеркало. Вид оказался так себе. Но ничего удивительного. Ее почти с самого начала третьей смены мучили головные боли, от которых во рту почему-то возникал непонятный привкус, и даже лекарства не особо помогали.
Наверняка дело в накопившейся усталости. Да еще эти августовские туманы, которые чуть ли не каждый день собирались над озером и будто съедали воздух.
В карих глазах промелькнула тень каких-то неведомых прежде чувств, но начальница спрятала их подальше. Обновив на губах ярко-бордовую помаду, взбив чуть порыжевшие после «химии» волосы и оправив модное, сшитое на заказ платье, она отошла к столу, подняла трубку телефона и набрала давно вызубренный назубок номер председателя заводского профкома.
– Валентина Григорьевича могу услышать?
Секретарь была новенькая. Или Карманова просто не узнала ее по голосу. Хотя у председателя профкома они действительно менялись часто: за десять лет перебывало человек тридцать, не меньше. В основном молоденькие особы после школы. Но все они непременно сбегали – раньше или позже. Очень уж Валентин Григорьевич неуживчивый и резкий, если выговаривал, то особо слова не выбирал, как и тон. Только Авии Аркадьевне до сих пор везло не попасть ему под горячую руку. До. Сих. Пор.
– Авия! – Сам тембр голоса, как громовой раскат, вызвал легкую оторопь, и даже годы совместной работы почти не сгладили эффекта. – Что там у тебя происходит? – Валентин Григорьевич, не сдерживаясь, выдал непечатное словцо. – Заводское начальство гудит как растревоженный улей. Ты же, барышня, должна понимать, какую на тебя возложили ответственность. Целый лагерь доверили!
– Но это всего лишь несчастный случай, – мгновенно ощутив себя провинившейся девчонкой, пролепетала Авия Аркадьевна.
– Ты мне брось это! – сурово отрезал председатель профкома. – До тебя что-то никаких несчастных случаев не было. Вылететь хочешь? С завода? Из профкома? Из партии? С волчьим билетом?
Он выговаривал еще минут двадцать, пока не излил все недовольство и не сдулся. Авия Аркадьевна прекрасно знала: надо просто переждать бурю, отмолчаться. Лично она не сомневалась, что все сделала правильно и обвинить ее не в чем.
Ферцева сама побежала в грозу мыться, а следы непредвиденной трагедии Авия Аркадьевна успела скрыть до подъема, поэтому в лагере о случившемся так никто и не узнал, помимо еще двоих. Никакой паники, никаких проблем ни со стороны персонала, ни со стороны детей и уж тем более родителей.
– Ладно! – Валентин Григорьевич сменил гнев на милость. – Но имей в виду, у тебя в смене есть детки заводского начальства. А оно попустительства не потерпит.
– Имею, – заверила Карманова со всей возможной убедительностью и доложила почти на автомате, параллельно обдумывая свое: – Данные собрала и уже проанализировала.
Ей ведь тоже проблемы не нужны. И будет слишком обидно получить от ворот поворот именно сейчас, когда она так близко подобралась к мечте.
О том, что в этих краях когда-то давно существовало языческое капище, к которому местные жители приносили различные дары для своих многочисленных богов, в том числе золото и драгоценные камни, Авия Аркадьевна узнала от своего одногруппника по институту. Как и о том, что, скорее всего, эти сокровища, или же их большая часть, до сих пор находились где-то в земле, не найденные и не разграбленные.
Однокурсник бредил раскопками, экспедициями, ушедшими эпохами и сгинувшими верованиями, и сначала Карманова горячо поддерживала его, но потом поняла, что тот больше задумывался о духовном, чем о материальном. Для него идея была превыше собственного блага, а ей гораздо сильнее хотелось вкусно есть, дефицитно одеваться, ездить в путешествия, и лучше на личном транспорте. Да и квартирку, доставшуюся от бабки, не помешало бы поменять на побольше. Но от государства другую жилплощадь Авии Аркадьевне не получить, а на кооперативную тоже нужны деньги.
Найти бы тот клад! Богам, даже если бы они существовали, материальные богатства ни к чему. Да и зря гнить в земле, отвергнутым сначала христианством, а потом социализмом, сотни, а то и тысячи лет сокровищам тоже незачем. Пусть бы лучше послужили на пользу. Ну да, хотя бы ей, Авии Кармановой.
Тем более совсем недавно она прочитала заметку в «Труде», как садовод на своем участке откопал горшок с монетами. А ей на родительской даче до сих пор попадались одни корнеплоды, заботливо посаженные по весне. Но вот чем она хуже?
Когда Карманову назначили заместителем председателя заводского профкома, ей и в голову прийти не могло, что подшефный пионерский лагерь расположен в том самом месте, о котором рассказывал одногруппник. Только спустя время сопоставила. И разве это не судьба?
Она даже отыскала давно забытый номер телефона, чтобы уточнить, не ошибалась ли. Позвонила, но ей ответил не бывший приятель, а его сын, который сообщил, что «папа сейчас в экспедиции».
Тогда Авия Аркадьевна взялась за дело сама. Она ходила в библиотеки, общалась со специалистами. И все источники подтверждали, что да, где-то рядом с пионерским лагерем «Спутник», расположенным на берегу озера Чудное, в народе Навье, когда-то располагалось языческое капище.
Хотя исторического интереса место не представляло, так как все следы древних верований были уничтожены во времена насаждения христианства. Но Карманова все равно не отступила. Ей даже удалось договориться с местными, чтобы те прокопали арыки, якобы для орошения земли, но и маломальских намеков на клад так до сих пор и не попалось. А ведь уже третья смена.
– Авия! – Раскатистый бас Валентина Григорьевича вырвал ее из потока размышлений.
– Да?
– Ты меня вообще слушаешь? Или заснула? Я уже третий раз повторяю, что на место начальника лагеря заводская администрация рассматривала еще четыре кандидатуры! И только благодаря моей рекомендации и поручительству выбрали именно тебя. Поэтому ты должна приложить все силы, чтобы оправдать доверие и поддержать репутацию профкома. Да и мою лично.
Карманова с трудом остановила рвущиеся наружу резкие слова.
Как же она устала от этих бесконечных «должна»! Да никому она ничем не обязана. Кроме себя.
После разговора с Валентином Григорьевичем в душе остался неприятный осадок и опять разболелась голова. Да еще под окнами уже довольно давно раздражающе пищала ребятня. Авия Аркадьевна не выдержала и выглянула узнать, что там такое творилось.
Оказалось, трое мальчишек лет девяти-десяти сцепились не на жизнь, а на смерть. Они катались по пыли и по траве, мутузили друг друга, не в состоянии мирно договориться. А еще один, постарше, стоял поодаль, спокойно наблюдал за этой возней и даже не думал вмешиваться.
Да что ж им спокойно-то не отдыхается? А главное, нашли подходящее место выяснять отношения – рядом с лагерным штабом. Совсем страх потеряли. И где их воспитатели и вожатые, в конце концов? Опять все делать самой?
Карманова торопливо вышла из здания, взведенная и злая, как фурия, подскочила к дерущимся. Схватила за шкирку одного, потом второго, встряхнула, растащила в разные стороны. Третий отступил сам, застыл, набычившись, шмыгая носом и размазывая по лицу грязь.
Авия Аркадьевна грозно глянула на нарушителей.
– Это что такое? Как вы себя ведете? Вы же пионеры!
– Я октябренок, – нахально возразил тот, что оказался по правую руку, хлюпнул носом.
Вроде бы знакомый мальчишка. Кажется, сын одной из воспитательниц – Людмилы Леонидовны из первого отряда. Юрик, что ли? Вообще-то мамаша с ее педагогическим опытом могла бы и получше за сыночком присматривать.
– Не важно! – отбрила Авия Аркадьевна. – Все равно ты будущий пионер! Будущий комсомолец! И что вы тут устроили?
– Это все он! – заныл третий, указав пальцем на Юрика. – Мы вместе нашли, а он забрал себе и не отдает.
– Что нашли? – раздражаясь еще сильнее, уточнила Авия Аркадьевна, абсолютно уверенная, что находка, которую никак не могли поделить, на самом деле окажется какой-нибудь ерундой: камешком «куриным богом», обычным гвоздем или чем-то подобным. – А-ну показывайте!
Юрик порылся в кармашке изгвазданных шортиков и вытащил…