— Типтоп, ко мне!
Улица.
Они идут двумя группами. Впереди летчик. Правой рукой он опирается на палку, а левой сжимает подергивающуюся шлейку на шее Типтопа. Позади-девочки в ярких праздничных платьях. Они постепенно отстали от Трубицына, чтобы не отвлекать Типтопа, не мешать ему выполнять свои обязанности.
Очутившись среди людского потока, Дмитрий вновь ощутил ту растерянность, близкую к боязни, которая мучила его все время. Усилием воли он заставил себя успокоиться. Теперь он не один, теперь с ним есть надежный друг, который ведет его. И стоило только внушить себе эту мысль, нервное напряжение сразу стало ослабевать, высохли взмокшие ладони, рука уже не так сильно стискивала шлейку. Ох, и тяжело учиться ходить заново!
Перекресток. Равномерное покачивание прекратилось, шлейка толкнула руку — Трубицын остановился.
Мимо несется поток автомобилей, слышится шуршание шин по асфальту. Пес терпеливо ждет. Можно подумать, что он понимает, что значит красный сигнал светофора или взмах руки постового милиционера!
Шлейка дрогнула, потянула вперед. Путь свободен. Вместе с толпой они переходят улицу. Девочки сзади подталкивают друг друга локтями. «Хорошо, хорошо, Типтоп! Молодец, рыженький!»
— Дядя Дима! — догоняя, окликает Лара. — Поедемте на трамвае!
В самом деле, улица — уже не проблема. На улице Типтоп ориентируется превосходно. Сам отвернет, чтобы не столкнуться с встречными пешеходами, сам остановится, когда надо. Ведет так искусно, что не нужна и палка.
Они садятся в трамвай. Типтоп со своим спутником — с передней площадки, девочки-с задней. В вагоне собака подводит Трубицына к одной из скамеек. Она занята, сидит какой-то паренек. Типтоп бесцеремонно толкает его носом: освободи! Паренек с недоумением посмотрел на собаку, на человека в темных очках, понял и тотчас уступил место.
Девочки и здесь держатся в отдалении. Пусть Типтоп делает все самостоятельно.
А куда они едут? Дмитрий молчит, не спрашивает. Типтоп спокойно сидит рядом. Взоры всех пассажиров устремлены на слепого с собакой. Многие улыбаются доброжелательно. Типтоп невозмутим. Он пристроился у ног хозяина, карие глаза умно поблескивают.
— Остановка Парк культуры! Следующая — Институт! — слышен голос кондуктора.
Типтоп вскочил и ткнул Дмитрия носом, давая понять, что пора продвигаться к выходу. Трубицын не сразу понял, в чем дело. Он не знал, что девочки специально тренировали Типтопа на этом маршруте трамвая.
У института они вышли, погуляли по скверу. С лица Дмитрия не сходила улыбка. Потом они все четверо сели в трамвай, идущий в обратном направлении.
— Садовая, — объявил кондуктор.
Типтоп вскакивает, подставляя шлейку своему хозяину, ждет, когда Трубицын возьмется за нее, и уверенно направляется к выходу. Все расступаются, пропуская их вперед.
Милый, дорогой пес, он знает все! Понимает даже остановки.
Вот и знакомая калитка, откуда начался их сегодняшний поход. Слепой замедлил шаг, остановился, принуждая сделать то же самое и Типтопа. Подошли девочки.
— Ну, как, дядя Дима, вы довольны?
Доволен ли он? Наивный вопрос. Он счастлив, счастлив безмерно впервые после стольких дней неверия в свои силы. Типтоп будет отныне его неразлучным другом, он заменит ему зрение. Помощь четвероногого товарища поможет Дмитрию вернуться к полнокровной жизни.
Трубицын подхватил собаку на руки, сгреб в кучу обеих девочек и, прижав к себе, закружился с ними.
— Милые вы мои, хорошие!.. Да что же это, а? Неужели и вправду… Вот спасибо вам, вот спасибо!..
Прохожие с удивлением смотрели на эту сцену. Никто не понимал причины столь бурного веселья, но каждый догадывался: случилось что-то хорошее, радостное.
…Может быть вам приходилось встречать на улице человека с Золотой Звездой на груди, в полувоенной одежде, какую носят многие, служившие в армии, не желая и в гражданской жизни расставаться с полюбившейся нм формой? Прямой, строгий, он идет уверенно, с высоко поднятой головой, и, если бы не дымчатые очки, закрывающие глаза, да характерная неподвижность в лице, вы, пожалуй, и не догадались бы, что перед вами — слепой. В одной руке он несет сверток чертежей, другой держится за металлическую шлейку рыжей короткохвостой курчавой собаки, которая деловито семенит рядом. Они уверенно пересекают улицу, выдерживая все правила уличного движения, садятся в трамвай. Маршрут их, большей частью, один и тот же: до строительного института и обратно.
Если бы вам удалось заглянуть в чертежи, вы прочитали бы там два слова, которые сказали бы вам все: «Дипломный проект».
Вчерашний летчик и сегодняшний инженер Дмитрий Алексеевич Трубицын оканчивает институт. Недалек день, когда по его проекту построят большое красивое здание. Он снова идет в высоту!
УЛЫБКА ЯНУСА
1
— Валентин! Ты сегодня начинаешь свою гражданскую службу, — сказал начальник клуба служебного собаководства.- Учти особенности нашего дела. К нам идут рабочие, домохозяйки, артисты, учителя, пенсионеры, школьники… Мы можем сравнить себя с добровольным спортивным обществом. Однако даже там приходится иметь дело с более однородным по подбору людей составом, нежели у нас. К нам приходят люди самых разнообразных профессий, разных возрастов, разного круга интересов, зачастую совершенно неизвестные нам. Наша задача — разобраться в этой пестрой массе, узнать, кто чем интересуется, понять каждого.
Так говорил Сергей Александрович, а Валентин — вдумчивый, серьезный юноша с простодушно-доверчивым выражением лица и задорным хохолком на затылке, который, видимо, не поддавался никакому воздействию расчески, — слушал и «мотал на ус».
Валентин Кульков когда-то состоял в кружке юных друзей обороны, которым руководил Сергей Александрович; потом окончил среднюю школу, отслужил на действительной в Советской Армии и после демобилизации поступил работать в клуб. Он еще не успел сменить армейскую форму на обычную гражданскую одежду, только снял погоны. Сегодня он впервые приступал к обязанностям инструктора по служебному собаководству.
— К нам приходят разные люди, — повторил начальник клуба, — и наша обязанность, Валентин, суметь найти к каждому правильный подход. Главное — это умение работать с людьми, от этого зависят все наши успехи. В члены нашего клуба может вступить всякий, интересующийся собаководством. К нам приходят честные советские труженики; но иногда можно встретиться и с корыстолюбцем, темным дельцом Ну, этих, правда, узнаешь сразу: по собаке. У того, кто смотрит на собаководство, как на средство, с помощью которого можно извлекать свою выгоду, хороших собак, как правило, не бывает.
Разговор происходил в комнате, где производились прием посетителей и регистрация собак, и мы, присутствующие, с интересом прислушивались к наставлениям начальника клуба.
Кроме меня, здесь находились: молодая женщина с очень резвой, непоседливой овчаркой, которая, не слушаясь увещеваний своей хозяйки, поминутно вскакивала и тянулась носом то к одному, то к другому из нас; пожилой солидный мужчина в очках с упитанным золотисто-шоколадным боксером, важно лежавшим у его ног; и мальчик-пионер со щенком лайки, таким же шустрым и подвижным, как его хозяин.
Каждый из нас был достаточно близок к клубу, состоял в числе его актива, и потому начальник мог говорить, не стесняясь.
Мысль, что по собаке нередко можно определить и наклонности хозяина, понравилась всем. Разговор сделался общим; только Валентин и мальчик-пионер слушали молча.
— Старая поговорка: по скотине судят о хозяине, — веско сказал мужчина с боксером.
— Совершенно верно, — кивнул головой Сергей Александрович. — Охотник, удовлетворяя свою страсть, держит охотничью собаку, любитель безделок — болонку или левретку. У скупого хозяина тощая скотина, у заботливого и внимательного — всегда упитанные, выхоленные животные.
— В некоторых случаях даже кличка может служить кое-каким указанием, — заметил я.
— А вы знаете, — обернулся Сергей Александрович в мою сторону, — мне иногда кажется, что есть какая-то связь между кличкой собаки и ее характером. Так, все знакомые мне Джери обладали мягким, послушным и на редкости привязчивым характером; Рэксы — злобны, неприветливы. Всякие там Дэзи, Мими — это обязательно изнеженные, ни к чему серьезному не пригодные собаки. Правда, есть и ничего не говорящие клички, например Бурай, Азор, Ринтити и т. д., но они встречаются сравнительно реже. Может быть, вкус и привычки владельца, отражающиеся, как известно, на воспитании собаки и выработке у нее характера, сказываются и на выборе клички. Не буду утверждать, что это так, но что по кличке собаки нередко можно определить и профессию хозяина или, хотя бы приблизительно, род его деятельности, так это совершенно точно. Приходит как-то ко мне пожилой мужчина, кличка собаки — Гарт. Ну, думаю, наверняка какой-нибудь типографский работник. И верно. Оказался директор типографии. Вист или Мизер будет обязательно у любителя карточной игры…
— А в самом деле! — смеясь, подхватил я. — Когда у моей Снукки были щенки, нескольких из них купили артисты. Я поставил непременным условием, чтобы все щенки были названы на букву «а», и что же? Одна стала Аида, другой — Амур… В детстве, помню, у меня был репетитор-математик, так у него был сеттер — Тангенс!..
— Остряки утверждают, — проговорил Сергей Александрович с лукавой искоркой в глазах, — что можно обнаружить сходство между собакой и ее владельцем даже во внешних чертах…
— Ну, уж это слишком! — возмущенно воскликнула любительница с овчаркой и беспокойно заерзала на месте.
Она, вероятно, опасалась, как бы непослушное поведение ее собаки не отнесли за счет свойств самой хозяйки.
— А что вы хотите, вполне возможное дело, — по прежнему серьезно, без тени юмора, сказал боксерист. — Рослый, сильный человек и собаку подберет соответственно своим физическим данным. Слабосильному с такой собакой не управиться-стало быть, он будет интересоваться чем-нибудь полегче. А в рассуждении поведения — так это же опять вопрос характера…