чат. А там, глядишь, в конце лагерной смены и медаль вручат «ЮДП» — «Юные друзья пограничников». Ею тех награждают, кто больше других разных объектов заметит и отметит. Вот лагерный наряд и охотился за этими объектами — баркасами, катерами, самолетами, теплоходами…
Луч солнца упал в море и, отразившись от него, ослепил мальчика. Мальчик опустил бинокль и зажмурился. В глазах поплыли радужные круги. Девочка с тревогой взглянула на мальчика и потянулась с платком, решив, что мальчик засорил глаз. Но мальчик не принял ее услуги.
— Смотри… там… объект!.. — крикнул он и утопил лицо в ладонях, чтобы дать глазам отдохнуть в темноте.
Девочка навела бинокль на море и в последнее мгновение успела заметить уходящее под воду смотровое стекло акваланга.
«Аквалангист? Ну и что? Всего-навсего еще один объект для наблюдения», — подумала девочка, хотя в глубине души у нее шевельнулась и другая мысль: «Чужой… С той стороны лазутчик…» Впрочем, думать так у нее не было ровно никаких оснований, и, когда мальчик, вернув себе зрение, взглянул на нее, равнодушно сказала:
— Аквалангист… Запиши, пожалуйста.
Мальчик записал, и они снова стали смотреть вдаль.
Вдруг под скалой забулькало. Они, как по команде, перевели взгляды ближе и увидели в одно время гирлянду пузырьков, бегущих со дна к поверхности, и ныряльщика, плывущего в прозрачной воде к берегу. А вот он уже и на берегу. Огляделся, отряхнулся, вошел в кабину, каких много было наставлено на пляже, и — по ногам было видно — стал одеваться.
Мальчик и девочка, затаив дыхание, следили за происходящим: «Ныряльщик… Откуда он взялся?» Они с полночи не спускали глаз с моря и не видели, чтобы кто-нибудь входил в воду. Входить — не входил, а вот, на тебе, взял и вышел…
— Аквалангист! — осенило вдруг девочку.
Мальчик вскинул голову:
— Верно, но… где же он?
— Акваланг? — догадалась девочка.
— Да… Тсс! Смотри… — мальчик кивнул на берег, где, переодевшись во все вожатское — защитного цвета брюки и куртку, спиной к ним стоял ныряльщик, и облегченно вздохнул — наш это, вожатый…
Видимо, брошенные на ветер слова долетели до берега, потому что ныряльщик внезапно обернулся и стал озираться по сторонам. Ребята в испуге прильнули к скале: лицо вожатого было им совершенно незнакомо. Осмотрев скалу и не заметив ничего подозрительного, ныряльщик успокоился и с беспечным видом зашагал к выходу из лагеря.
Решение пришло мгновенно и сразу в обе головы: преследовать, обогнать и предупредить о ныряльщике милицейский пост у входа в лагерь.
Преследовать вызвалась девочка. Соскользнула со скалы в воду и, в чем была, поплыла к берегу. Выбралась и напрямик, через гору, поросшую кипарисами и соснами, помчалась в обгон ныряльщика к выходу из лагеря. Когда ныряльщик подошел к лагерю, девочка была уже там. И не одна. Рядом с нею стоял милиционер. Странно, но ни один мускул не дрогнул у ныряльщика, когда милиционер потребовал у него документы. Он ведь с моря, купальщик. А у купальщика, как известно, один документ — черноморский загар!
Он еще мог шутить, этот ныряльщик!
Девочка приуныла: а почему нет? Чем она докажет, что купальщик и аквалангист одно и то же лицо? Предъявит акваланг? А где она его возьмет? Пожурит милиционер ныряльщика за проход по территории лагеря без специального пропуска и отпустит с миром…
Ее выручил мальчик. Он, как и девочка, прибежал напрямик через гору и, отведя милиционера в сторону, зашептал о чем-то тревожном. Тревожном, потому что мальчикова тревога тут же передалась милиционеру, и он, смерив ныряльщика недобрым взглядом, совсем уже недобрым голосом велел ему пройти в дежурную комнату. А мальчик и девочка остались стоять у входа в лагерь. И видели, как вскоре примчался милицейский «газик» и увез ныряльщика неизвестно куда.
— Пошли, — сказал мальчик, — скоро подъем.
— Постой, — сказала девочка, — разве ты ни о чем не хочешь мне рассказать?
— Хочу, — сказал мальчик, — под скалой тайник. Я нырял и видел. А в тайнике ружья, пики какие-то. Вот такие, — он развел руками.
…А было так. Проводив взглядом девочку, он решил выпытать у моря тайну проворных, бьющих со дна жемчужных пузырьков. Нырнуть и посмотреть? Он готов, но… пост! Время дежурства свято, и распоряжаться им, этим временем, по своей воле он не вправе.
Мальчик взглянул на часы и обрадовался: время дежурства вышло!
Разделся, пригнулся, выкинул руки вперед и, — головой вперед, воды не замутив, — бесшумно вошел в изумрудную прохладу моря. В руках, на всякий случай, сигнальный фонарик. Он, если надо, и в воде светит. Открыл глаза и удивился: все вокруг — рыбешки в воде, раковины на дне, как под микроскопом, — увеличенное. И ничего подозрительного, никаких пузырьков. Вдруг потемнело. Куда же он это заплыл? За скалу, наверно, и скала погасила свет.
Пора наверх. Пошел, помогая себе руками и ногами. Вынырнул и испугался, решив, что ослеп. Вокруг не было видно ни зги. Может быть, на земле, пока он нырял, затмение случилось? Завертелся, как уж, и, вертясь, поймал в поле зрения тусклое пятно света. Вон оно что, он, оказывается, в подземную пещеру поднырнул! Зажег фонарик, огляделся и удивленно присвистнул: на выступах пещеры чего только не было: акваланг, ружье для подводной охоты, острога…
«Вон оно что — логово!» — подумал и заторопился наверх…
Выбрался на берег, залитый солнцем, и удивился мирной тишине, в которой если и звенело что, то одни неугомонные птицы.
Хрустально-чистый разгорался день. Море после ночного покоя, как на утренней зарядке, то всплескивало руками-волнами, то снова роняло их.
Как странно, здесь, на берегу, — солнце, мир, тишина, а там, внизу, в таинственной пещере, — мрак и орудия преступления. В том, что это орудия преступления, он нисколько не сомневался: зачем иначе их в темноте прятать?
Девочка, выслушав мальчика, ужаснулась:
— Диверсант!
Она и потом, на вечерней линейке, узнав истину, стояла на своем — «диверсант»! — хотя ныряльщик оказался браконьером. Все равно от диверсанта недалеко ушел, раз бил гарпуном и острогой, кинжалом и пикой запрещенные для охоты, редкие породы рыб. Поэтому и награду — медаль «ЮДП», которую вручил ей и мальчику командир отряда морских пограничников, она восприняла как вполне заслуженную: граница охраны живой природы — тоже граница, и в недозволенных местах ее переступать нельзя.
Вот и все. И мне, гостю слета победителей военно-спортивной игры «Зарница», который проходил в Крыму, на побережье Черного моря, остается только назвать имена девочки и мальчика, задержавших браконьера. Это герои нашей повести — Юлька Цаплина из Стародуба и Спартак Журавлев из Наташина.
АРТЕКРассказы
РОЖДЕНИЕ
Артек родился 16 июня 1925 года, то есть спустя всего восемь лет после установления Советской власти. 21 декабря 1920 года основатель Советского государства Владимир Ильич Ленин подписал декрет, в котором говорилось, что все крымские дачи, особняки и поместья крупных помещиков и капиталистов, дворцы царей и великих князей отдаются под санатории для рабочих и крестьян. Значит, и для рабоче-крестьянских детей!
…Однажды в урочище Артек на рыбацкой лодке приехал высокий человек в военной форме. Задумчиво осмотрел Медведь-гору, заросшие аллеи парка, шеренги кипарисов-великанов, что вели к старому дому, раздвинул в улыбке упрямые губы и сказал самому себе пушкинскими словами:
— «Здесь будет город заложен…»
Под городом он подразумевал первый в стране лагерь-санаторий для юных пионеров советской страны. И вот вскоре поднялись в парке, на расчищенном от зарослей месте, пять брезентовых палаток. Четыре — жилых, пятая — изолятор. Перед палатками, споря в высоте с кипарисами, выросла мачта для флага. А вдоль палаток зашагали — не столбы, нет — столбики уличного освещения, на которые были водружены керосиновые лампы.
Так родился Артек.
Его основателем был один из ближайших соратников В. И. Ленина, заместитель комиссара здравоохранения Зиновий Петрович Соловьев. Он же стал «первым президентом пионерской республики». Так любовно называли его первые артековцы. «Пионер, будь готов! Пионер, будь здоров!» Эта любимая поговорка Зиновия Петровича запомнилась многим поколениям артековцев.
…И вот первые артековцы. Они приехали сюда не на комфортабельных автобусах, как потом, много лет спустя, будут приезжать сюда ребята, а на… телегах. Сперва поездом до Симферополя, а дальше — по горным крымским дорогам — на скрипучих телегах.
Все первые артековцы были из Московской губернии.
В полдень 16 июня 1925 года они подняли алый флаг, известивший об открытии Всесоюзного лагеря-санатория. А вечером загорелся первый в истории Артека костер под девизом «Пусть будет паролем для встречи навек заветное гордое слово «Артек»!
СВЯТЫНЯ
…Это случилось в феврале 1943 года. К берегу Артека подошел советский военный корабль, чтобы высадить десант. Увы, фашисты были начеку. Заговорили береговые батареи, и кораблю пришлось отступить. Он отошел, огрызаясь огнем орудий. Но фашисты бросили на него самолеты. Начался отчаянный поединок корабля с воздушными стервятниками. Они пикировали на него, поливали огнем пулеметов, забрасывали бомбами, а корабль, уходя, в свою очередь, вел огонь по самолетам. Одно попадание, другое, и два стервятника, густо задымив, ухнули в море. Но корабль сопротивлялся все слабее и слабее. Он все реже стрелял, все сбавлял и сбавлял ход…
Корабль спасли сумерки. Он ушел, растворившись во мгле, а волны поутру вынесли на берег тело погибшего моряка. Фашисты подобрали его и тайком зарыли на берегу, под скалой, сровняв могилу с землей. Однако были глаза, которые все видели, — глаза черноморских мальчишек, — и, когда в Крым пришли советские воины-освободители, тело неизвестного матроса было извлечено из могилы и вновь предано земле, но уже с воинскими почестями. Потом над могилой встал памятник Неизвестному матросу. Это одна из святынь Артека.