стов Польшу и Венгрию.
Лида, наверное, пошла в дедушку. Все каникулы напролет пропадала в поле возле машин. Как могла, помогала трактористам и комбайнерам. У нее была мечта — побывать в Артеке. И вот ее мечта сбылась…
Юра Ермолин, красный следопыт, выслушал Лиду и сказал, где искать дедушку: во Дворце пионеров.
— Ой! — спохватилась Лида. — А я ведь там еще не была.
И они вместе с Юрой пошли во Дворец пионеров. Стали ходить по Дворцу и искать Лидиного дедушку.
— Мальчик и девочка, — спросила у них женщина в голубых очках, — что вы ищете?
— Дедушку, — ответила Лида, — он жил в Артеке еще до войны.
Женщина в голубых очках улыбнулась и задумалась. Потом сказала:
— Вполне возможно, что вы найдете его вон в том хранилище.
— В хранилище? — удивилась Лида. — В каком хранилище?
— В хранилище памяти, — еще раз улыбнулась женщина в голубых очках. — Так я называю наш музей истории Артека.
Лида с Юрой переступили порог зала и очутились в Артеке, каким он был много лет тому назад.
— Какие худющие! — удивилась Лида, увидев на фотографии первых артековцев. А на макеты первых палаток посмотрела с завистью. — Вот бы где пожить! — сказала она шепотом Юре.
День за днем, месяц за месяцем, год за годом проходила перед ними история Артека.
— Смотри, трактор! — крикнул вдруг Юра, забыв о том, что в музее шуметь неприлично.
— Где? Где трактор? — оживилась Лида и впилась взглядом в висевшую на стене под стеклом фотографию. На фотографии в окружении ребят был трактор, а на переднем плане стоял он, пионер Ваня, ее будущий дедушка. Она его сразу узнала по сапогам и шапке с красной звездой. А еще потому, что была похожа на’ него. У нее был такой же, как у него, тонкогубый рот, такой же, как у него, курносый нос, такие же, как у него, широко поставленные глаза. Дедушка стоял, положив руку на железное плечо друга-трактора и строго смотрел на Лиду.
— Дедушка… Мой дедушка… — прошептала Лида, не спуская глаз с фотографии. Взгляд ее, в отличие от взгляда дедушки, был полон любви и нежности.
КАК МОРЕ УЧИЛОСЬ ГОВОРИТЬ
На другой день после приезда в лагерь Марк Матвеев, белобрысый мальчик из Ленинграда, увидел Артек с моря. Посмотрел с теплохода на берег и удивился. Ему показалось, что весь берег шевелится, как большая сине-голубая и красно-белая гусеница. Пригляделся и понял, почему берег показался ему гусеницей. Весь он был усеян ребятами в синих, голубых, красных и белых купальниках. А ребята, как известно, такой народ, что минуты не могут быть без движения: бегают, кувыркаются, борются…
Марк Матвеев сошел с прогулочного теплохода и побрел вдоль берега. Вдруг он увидел мальчиков и девочек, собирающих скорлупки морских раковин и разноцветные камешки.
«Собирают на память об Артеке, — догадался Марк, — привезут домой и будут всем показывать».
Присмотрелся к тем, кто собирает камешки и скорлупки, и удивился. Собирая их в одном месте, они переносили их зачем-то в другое и там выкладывали.
— Девочка, а девочка, — спросил Марк у одной пионерки, — что ты делаешь?
— Не видишь разве? — удивилась девочка. — Камешки собираю.
— На память об Артеке, да? — спросил Марк.
— Нет, — ответила девочка, — на память потом, когда уезжать буду.
— А сейчас для чего? — спросил Марк.
— Буду учить море разговаривать, — усмехнулась девочка и стала выкладывать собранные ракушки и камешки.
«Странная девочка, — подумал Марк, — отвечает какими-то загадками». На всякий случай, не скрывая иронии, спросил:
— А как же ты его будешь учить?
— А вот так, — ответила девочка, располагая камешки по вертикали. — Видишь, буква М вышла?
— Вижу, — кивнул Марк, с интересом наблюдая за девочкой. — А дальше что?
— Дальше буква И и Р, — сказала девочка, продолжая работать, — прочитай, пожалуйста, что вышло?
— «Мир» вышло! — воскликнул Марк. — Ты учишь море говорить слово «мир»…
— К сожалению, только по-русски, — вздохнула девочка, — у нас в школе нет еще иностранного языка.
— А я по-немецки могу, — сказал Марк, — мы в школе немецкий изучаем.
АКРОБАТИЧЕСКИЙ ЭТЮД
По морю плыл теплоход. Он был похож на белый айсберг. Вася Андреев стоял на берегу и смотрел на теплоход. А теплоход все плыл, плыл и вдруг скрылся за горизонтом.
Вася Андреев оглянулся и увидел высокое дерево. «Если забраться наверх, можно заглянуть за горизонт», — догадался мальчик. Залез на дерево и снова увидел теплоход. Но тут вдруг его окликнул женский голос:
— Вася Андреев, зайди, пожалуйста, в пионерскую комнату!
Вася Андреев испугался. Может быть, в Артеке не разрешают лазать по деревьям, а он залез? Кто-то увидел, и вот вызывают Васю для наказания. Может быть, притвориться, что не слышал, и не ходить? Нет, это не по-пионерски. Лучше пойти и признаться, что лазал на дерево. Он ведь новичок. Только что приехал. Здешних порядков не знает. Вот и забрался на дерево, чтобы оглядеть Артек.
Вася слез с дерева и побежал в пионерскую комнату. Вошел и смело сказал:
— Это я лазал на дерево.
— Ну и как? — спросила вожатая Люба.
— Что — как? — не понял Вася.
— Как слазал, спрашиваю, благополучно? Ничего не порвал?
Вася ощупал себя и расплылся в улыбке.
— Ничего не порвал, все цело, — сказал он, довольный тем, что его не отругали. Однако зачем же его все-таки вызвали? И кто? Спросил.
— Вот кто тебя вызвал, — ответила вожатая Люба и показала мальчику микрофон, похожий на металлический огурец. — Наше лагерное радио.
«На экскурсию, — догадался Вася, — чтобы показать, как радиоузел устроен». Ну что ж, он с удовольствием посмотрит.
Но Вася ошибся. Пригласили его совсем не за тем.
Вчера в отряде был вечер знакомства. Новички знакомились друг с другом и показывали свое искусство. Одни пели, другие плясали, третьи декламировали стихи. Дошла очередь до Васи Андреева.
— А ты что умеешь делать? — спросила вожатая Люба. — Петь или плясать?
Вася пожал плечами. Ничего этого он не умел.
— А стихи читать?
— Нет.
— На баяне играешь?
— Нет.
— Что же ты умеешь?
— Командовать! — выпалил Вася.
— Вот как! — удивилась вожатая. — Ну что ж, выходи в круг и командуй.
Вася вышел и звонко крикнул:
— На зарядку становись! Направо! По кругу бегом, марш!
Это было так необычно и неожиданно, что все вокруг подчинились Васе и закружились в веселом хороводе. Вожатая Люба с трудом остановила хоровод, и вечер знакомства продолжался. Вот что было вчера. А сегодня Васю вдруг вызвали в пионерскую комнату.
— Хочу, чтобы ты был нашим диктором, — сказала вожатая Люба, — голос у тебя подходящий.
Диктором так диктором. Вася человек смелый. Никогда моря в глаза не видел, а приехал в Артек, прыгнул в воду — и поплыл. Не побоится и микрофона!
Научила вожатая Васю, что говорить, дала микрофон и кивнула: «Давай!» Взял Вася микрофон в руки, поднес ко рту и вдруг забыл, что хотел сказать. Люба выключила микрофон и спросила:
— Что с тобой?
— Страх напал, — ответил Вася.
— Вот уж не думала, что ты такой трус, — сказала вожатая.
— Я не трус, — возразил Вася, — это с непривычки.
— Тогда привыкай, — сказала Люба и снова включила микрофон.
— Внимание, внимание, — начал Вася, — говорит лагерный радиоузел. Сегодня вечером на костровой площадке состоится концерт самодеятельности. Выступают пионеры первого отряда. — На этом он должен был остановиться и повторить все сначала. Но Вася не остановился, а продолжал: — А еще мы просим выступить на этом концерте Катю Малахову с акробатическим этюдом.
Вожатая Люба выключила микрофон и напустилась на Васю.
— Как не стыдно! Микрофон не игрушка! От себя по радио ничего нельзя говорить…
— Я не от себя, — сказал Вася, — я от имени всех. Катя — акробатка, а выступать стесняется. Я просил, а она не хочет. Зато теперь не откажется, раз все просят.
И Катя не отказалась. Выступила, хотя и обиделась на земляка Васю, который выдал ее тайну.
ПОЮЩАЯ ГЛИНА
Приезжая в Артек на целых тридцать дней летом, а зимой и того больше — на сорок! — ребята дела не ищут, дело само находит их.
Но Вите Крючкову из-под Рязани, видимо, не повезло. Сколько ни искал дела, ничего подходящего не нашел и заскучал, что не укрылось от вожатого отряда Бори. Скучающий пионер в Артеке так же странен, как белый воробей в серой стае пернатых. Да и когда скучать? В отряде столько пионерских профессий: есть члены совета отряда, звеньевые, фланговые, горнисты, барабанщики, запевалы, костровые, командиры походных колонн, физорги, санитары, капитаны спортивных команд и спортивные судьи, организаторы игр, распорядители танцев, художники… Есть-то есть, но случилось так, что Витя Крючков приехал в Артек чуть позже других и поспел к шапочному разбору, когда все поручения были розданы.
— Не беда, — сказал вожатый Боря, — у тебя отец кто?
— Колхозник, — ответил Витя.
— А еще кто? — спросил вожатый.
— Как это? — не понял Витя.
— Всякий чем-нибудь да занимается еще, когда домой приходит, — сказал он. — Рисует, фотографирует, рыбу удит…
— А! — догадался Витя. — Он с глиной работает…
— А ты? — спросил вожатый.
— И я, — Витя смутился, — тоже работаю.
— Вот и научи ребят, — сказал вожатый.
Витя загорелся.
— Хорошо, — сказал он, — научу, и вы услышите… — Боря подумал, что Витя оговорился. Хотел сказать «увидите», а сказал «услышите». Он поправил пионера, но Витя поправку принял только наполовину. — И увидите, — добавил он, — и услышите.
В тот же день Витя раздобыл где-то глины, разыскал лист фанеры, пристроился в тенечке под размашистым платаном, добавил в глину воды и стал месить ее, как тесто. Тут и остряки нашлись: «Витька собрался из глины… пироги печь. Сам их и есть будет!»
Все звено обступило Витю: расскажи да покажи, что делаешь. А Витя в ответ: