— Завтра утром, в воскресенье, полковник и прислуга отправляются в церковь. Грета как протестантка останется дома. После мессы слуги плетутся домой первыми и ожидают у калитки, чтобы второй раз сказать хозяину «доброе утро». А тот сначала забегает в «Империал» на стаканчик виски и возвращается домой почти в одно время со слугами. Грета должна встретить мужа на крыльце — это уже стало традицией. У Сергея всего один час. Вилла хорошо охраняется. Два полицейских ровно в полночь занимают посты на набережной позади виллы, до этого городок не спит. Час утром, когда католик обязан быть в церкви, и час вечером, когда полковник частенько бывает в баре у своего приятеля, — вот две щели, в которые должен пролезть Сергей в дни, когда сам полковник бывает в Лугано.
— Но ведь в Дортмунде дело у полковника идет легче?
— Еще бы. Там он работает не спеша в доме, в котором во время приезда живет. Временем он не связан: Раушбергера целый день дома не бывает. Поручить дело Грете — это значит обеспечить нам провал. Нет, пусть уж за это возьмется Сергей!
Крыльцо виллы. Супруги в белом. Целуются на прощание.
— Голубки, голубки, — умиленно шепчут с улыбкой Пьетро и Мария. Они ожидают у калитки сада.
Щеголеватый полковник военным шагом подходит к калитке, небрежно касается одним пальцем шляпы и проходит на улицу. Слуги низко кланяются и следуют за хозяином.
Пышная зелень в саду. Пальмы, цветы.
Грета долго смотрит вслед мужу, потом вздыхает и входит в дом.
Розовые цветы магнолии с дрожащими на них капельками росы. Позади — лазурь озера и сверкающая белизна снежных гор.
Густые и высокие кусты на пригорке над виллой полковника. За ними закрытая машина Сергея.
Салон машины. Сергей, Ганс и Альдона. Сергей делает последнюю проверку.
— Пистолеты?
— Не подведут.
— Глушители в порядке?
— Да.
— Покажите.
Сергей проверяет оружие.
— Фальшивые номера поставлены? Не забудь опустить стекло перед стрельбой, Ганс! Ты останешься в машине, Альдонка, на тебе крыльцо, а Ганс из кустов прикроет меня в случае бегства через заднюю калитку. Поняли, ребята?
— Сергей, у меня сегодня болят ноги. Ну, понимаешь, эдски болят косточки на больших пальцах. Боюсь не попаду на педали или нажму слабо, а ведь счет времени в случае провала пойдет на мгновения!
— Ну ладно, пусть за баранку садится Ганс! А стреляешь ты, Альдонушка, прямо геройски!
Ганс недоволен.
— Да ведь ты, Сергей, если побежишь, то через заднюю калитку? Значит, я, вроде, остаюсь не у дел, а? Эх, уж эти мне еврейские ноги! Вечно Апьдону выручают!
— Причем здесь еврейские ноги? Ты гордись, немецкая балда, что у тебя жена героиня — слыхал, что Сергей про меня сказал?
— Ладно, ладно! В следующий раз я ему скажу, что у меня расстройство желудка, и пойду в кусты.
— Нахал, вот уж нахал! Скажи ему, Сергей!
— Не спорьте, не время.
Смотрят на часы.
— Осталось три минуты. Приготовиться! По местам! Если кто-нибудь из слуг или сам хозяин возвратится раньше времени, не прозевай, Альдонушка, дай знак Гансику.
Альдона, хромая, уходит. Она одета в зеленое пестрое платье. Ганс со вздохом кладет пистолет рядом с собой и закуривает.
— Если услышишь выстрел внутри, значит я завалился, и ты убирайся с Апьдоной к выбранному месту в горах. В случае необходимости мне смываться до срока — гудок!
Смотрит на часы.
— Сейчас Грета даст сигнал из окна. Сигнал!! Внимание! Я пошел!
Сергей выскакивает из машины.
Альдона в кустах смотрит на часы. Шепчет:
— Пять минут.
Ганс нервно играет пистолетом.
— Полчаса! Скоро конец операции!
Лицо Апьдоны в окне.
— Сорок пять минут. Включи мотор, Гансик!
Взволнованное лицо Апьдоны.
— Слуги возвращаются! Гудок! Скорей!
Ганс хватает пистолет, дает короткий гудок и смотрит на часы.
— Сорок восемь минут! Черт знает что! Неужели провал?! Альдонка, на место! Прикрывай калитку!
Большой хорошо, но несколько старомодно, обставленный кабинет полковника. Прямо — стена, в которой две двери — одна широкая и высокая посредине, другая маленькая и незаметная, оклеенная обоями, справа, у боковой стены. Справа вдоль стены до самого потолка — застекленный книжный шкаф, в который с ближнего к зрителю конца вделаны шкафчик-бар и сейф, оба закрытые деревянными дверцами. Со стороны зрителя виден край большого письменного стола, освещаемого светом из большого окна, зрителю невидимого. Слева у задней стены в углу — торшер и кресла. В этой левой боковой стене — большие окна, прикрытые легкими гардинами. На полу ковер. Средняя дверь открывается, в нее вбегает Грета в длинном утреннем домашнем кружевном платье. Она волнуется, комкает в руках платочек. Останавливается перед маленькой дверью, которая осторожно приоткрывается. В кабинет боком осторожно входит Сергей.
— Привет, Сергей!
— Привет, Грета!
Мгновение они колеблются. Потом торопливо обнимаются.
— У нас час времени?
Грета смотрит на часы.
— Теперь меньше минут на десять-пятнадцать.
— Гаэтано так точен?
— Как часы! Как наш немецкий профессор!
— Быстро покажи все комнаты!
Грета открывает большую дверь и оставляет ее открытой. Позади — коридор. Они быстро проходят по коридору, удаляясь от зрителя. Голос Греты делается глуше. Она скороговоркой вполголоса:
— Впереди входная дверь с парадного крыльца. Оттуда скоро войдет Гаэтано, я должна его встретить на крыльце. Здесь, слева, его спальная комната. Под подушкой у него пистолет. Рядом на тумбочке сигнальный звонок в полицию. Дальше моя комната, справа — столовая, прихожая, где раздеваются гости, оттуда, видишь, дверь в ванную. Из столовой дверь в кухню. В окна столовой видны: слева домик прислуги, гараж и дорожка к ним, а справа, между высокими кустами, дорожка из кабинета к гаражу, к задним воротам и железной калитке. Она почти никогда не запирается, вот тебе Два ключа от двери кабинета и железной калитки. В случае бегства постарайся запереть за собой оба замка — это задержит Гаэтано. Это важно! Ну, вернемся в кабинет. В начале работы не забудь выдернуть из розетки штепсель телефона, а потом его вставить. На столе второй звонок тревоги в полицию. Вот он. Вот сейф. Я открываю деревянную дверцу. Смотри: вот три круга. Для того чтобы открыть сейф, нужно набрать цифры 5834, 6001 и 1904. Положи эту бумажку в карман — на ней эти цифры. Вот ключ, попробуй открыть.
Сергей по бумажке устанавливает круги и открывает сейф.
— Прекрасно.
— При закрывании не забудь поставить круг в исходное положение!
— Ладно! Что за бумаги в сейфе?
— Не знаю. Их вчера вечером привез Гаэтано.
Сергей в черных перчатках. Он ловко и осторожно берет верхушку стопки. Его движения профессиональны, он похож на фокусника или хирурга. Просмотрев два-три документа, он быстро скользит к столу, становится к зрителю спиной, снимает с плеча кожаный футляр, устанавливает аппарат с осветителем, прикрывает их бархатной тканью и начинает фотографировать.
— Что ты? Зачем? Времени мало!
— Не могу — такие документы нельзя выпускать из рук!
— Но ты же сказал, что придешь только для первого знакомства?
— Не могу! Надо прихватить что успею.
Грета нервничает, поминутно смотрит на часы. Воцаряется напряженная тишина. Становится слышным чириканье птиц и быстрое щелканье аппарата:
Клик! Клик! Клик!
Стопка несфотографированных материалов тает, стопка обработанных растет.
— Осталось пятнадцать минут! Сергей, прошу тебя!
Клик! Клик! Клик!
— Сергей, умоляю!
Далекий короткий гудок. Сергей отрывается от работы.
— Что это?
— Они возвращаются!
Грета в отчаянии.
— Мы пропали! Я говорила…
Портал небольшого собора. Полковник выходит, смотрит на часы, на солнце, на голубей, клюющих зерна перед собором, и бодрым шагом военного отправляется домой.
Сергей плавными, но точными и быстрыми движениями складывает все стопки в одну и аккуратно укладывает ее на место. Складывает аппарат. Закрывает дверцу сейфа и хочет поставить круги в исходное положение, но входная дверь в глубине коридора открывается. Входят слуги. Грета в отчаянии. Мария проходит в столовую и идет дальше в кухню, а ее муж Пьетро тихонько идет к открытой двери кабинета. Грета подходит к цветам на столике у торшера, Сергей, спрятавшись в коридорчике, дверь в который открыта, вынимает пистолет, а рукавом левой руки вытирает с лица пот.
Пьетро:
— Простите, мадонна. Вчера Мария забыла спросить, как синьора пожелает кушать мясо: под немецким соусом, мучным и пресным, или под нашим, итальянским?
Грета едва владеет собой.
— Э-э-э… Я-я…
Бар отеля «Империал». У стойки Гаэтано и Джованни. Они опрокидывают по стаканчику.
— Чао, Джованни!
— Ну подожди еще минутку!
— Нельзя, супруга ждет и волнуется. Опоздаю на минуту — она оскорбится!
— Ох, уж эти мне молодожены! Ну ладно, привет синьоре Маргарите! Чао!
— Синьора, итальянский соус — это не немецкая болтушка из муки, пусть синьора меня извинит, это чудо-соус: томаты тушатся с черносливом в вине и уже на столе в соус добавляют щепотку тертого пармезана!
Пьетро складывает три пальца и, улыбаясь, с шутливосладострастным видом их целует.
— Стуффато ди манцо алла лугарнезе!
Грета бессильно опускается в кресло. Сергей рукавом руки с пистолетом опять вытирает пот, потом смотрит на часы.
Полковник ускоренным шагом спешит домой. Пригорок. Кусты. Слева неясно виден автомобиль. Справа в кустах Альдона.
— Да, это лучше, милый Пьетро! Идите!
— Благодарю, синьора!
Слуга щелкает по-военному каблуками и уходит, закрыв за собой дверь. Сергей, как тигр, прыгает к сейфу.
Калитка. Полковник берется за ручку. Проходящий мимо сухощавый старик останавливается и почтительно приподнимает шляпу.
— Доброе утро, синьор полковник!
— Доброе утро, синьор адвокат! Извините, мне некогда.