— Как можно жить одними поцелуями, граф?
— Но, Дорис…
— Я понимаю, что любовь такого диковинного зверя, как я, весьма пикантна; вы говорите, что розу любят не только за аромат, но и за шипы. Это якобы дразнит. Ну а если попытаться хоть на минуту оторваться от сладкой жизни и заняться чем-нибудь серьезным?
— Зачем, Дорис?
— Вы — мужчина, граф! Как вам не стыдно! Скажите, вы знаете, какое место у нас занимает Геринг?
— М-м-м… Позвольте… Генерал? Да, кажется, он ваш главнокомандующий?
— А Геббельс?.. Гесс? Гиммлер?
Сергей думает. Потом беспомощно разводит руками. На лице смущение.
— Милая Дорис, у ваших вождей такие убийственно похожие фамилии… У нас в Америке их никто не различил бы…
Дорис насмешливо щурится.
— Но вы в Великой Германии, граф. В стране, где рождается Новый порядок. И я хочу сделать вас если не нашим патриотом, то, по крайней мере, человеком, знающим и уважающим страну, где он так приятно проводит время. Я буду обучать вас политике!
— Согласен. Плачу поцелуями. Сколько за урок?
Они смеются. Он наклоняется к ней.
— Даю задаток!
Сергей у себя в спальне, сидит в кресле, глубоко задумавшись. «У нее есть какой-то план. Она играет со мной, как и я с ней». Он встает и идет к зеркалу. Смотрит на себя, повернувшись к стеклу правой половиной лица. И вдруг пальцами оттягивает нижнее веко книзу. Из зеркала на него смотрит слезящийся глаз, окруженный красной каймой.
Сергей вздрагивает, передергивает плечами, бормочет «бр…», садится опять в кресло и опускает голову на руки.
Париж, поздняя весна. Каштаны отцвели и уже покрыты пылью. Бульвар над рекой. На скамейке Сергей и Иштван.
— Плохо, Иштван.
— Не думаю. Сергей, ты же любишь повторять: разведка — это школа терпения. Ну и терпи. Мы скоро будем хозяевами положения, и тогда твоей обязанностью будет смягчить, а потом вовсе устранить его недоверие и страх.
— Жалко времени!
— Но потеря времени зависит от нас — мы за нее в ответе!
Парижское кафе. Иштван читает газеты. Быстро входит Сергей и садится рядом. У него возбужденное и сияющее лицо.
Иштван понимающе улыбается и кивает головой.
— Поймали?!
Сергей взволнованно закуривает.
— Удача полная. Оказывается, он остановился буквально рядом с обычным местом встречи — в отеле «Наполеон». Он бегал по улицам, чтобы стряхнуть наблюдение. Его до порога довела Альдона. Увидела через стеклянные двери, что он взял у швейцара ключ и поднялся на лифте. Она вошла и спросила: «Не возвращался ли мужчина в светлом костюме?» Ей ответили утвердительно, и она узнала номер и этаж! Альдона сделала вид, что поднялась за Роем, посидела полчаса в коридоре и незаметно ушла.
— Здорово! Теперь дело пойдет, Сергей!
Сергей гордо выпрямился.
— Оно уже пошло. По счастливой случайности, я ожидал наших на улице Терн, это совсем недалеко от «Наполеона». И на свой страх решил использовать удачу и развить успех!
— Ну и что же получилось?
— Явился в отель, нашел номер и…
— Ну?
— Постучал и, не ожидая ответа, вошел.
— Нахал!
— Конечно. Рой стоял у окна и курил. Я извинился и объяснил, что только что узнал, что надо изменить день следующей встречи. Мне придется съездить в Турцию. Рой сначала побагровел от злобы, но мои объяснения показались ему правдивыми. Мы установили новую дату встречи, и я скромно удалился, отвесив на прощание с десяток поклонов.
— В чем же развитие успеха?
— На кровати стоял старомодный барский кожаный саквояж. На нем среди пестрых наклеек еле виднелись инициалы владельца: Э.Г.О. Рой даже не заметил, что с ним произошла катастрофа.
Иштван с волнением жмет руку Сергею.
Личная комната аптекаря. Степан и Иштван торопливо, с большим волнением листают толстую книгу в красном переплете с золотым тиснением.
— Дальше, дальше, Степан. Это личный состав Рейхсканцелярии, потом будет Военное министерство. Дальше, ищи Министерство иностранных дел. Еще… Ну, вот!
Они склоняются над страницами.
«Э» — это, конечно, первая буква имени. Давай искать на «Г» или «О». Назад… Здесь… Читаем всех подряд! Вот!!
Они выпрямляются в восторге торжества. Степан негромко, но предельно ясно читает:
— Барон Эрих фон Голльбах-Остенфельзен. Капитан Генерального штаба германской армии в отставке. Доктор математики. Государственный советник. Адрес: Берлин, СВ, Подбельски-аллее,168. Он! Это наш рабочий-типографщик! С бахромой на обшлагах пиджака!
На сумрачном лице Иштвана теплится улыбка радости.
— Поймали! Только бы теперь не вывернулся! Надо дать знать Сергею и Лёвушке!
Степан в магазине аптекаря. Когда покупатели уходят, он ныряет за прилавок.
Фасовочная. Степан спокойно моет руки у умывальника. Из задней двери глядит жена аптекаря Кэтль, женщина лет тридцати пяти, с маленьким ребенком на руках. Она делает Степану тревожные знаки. В углу стоит детская колясочка.
— Шнелль, шнелль, коммен зи дох!
Задняя жилая комната. За столом сидят Лёвушка и Иштван. На столе все для чая. Они через наушники слушают радиопередачу из Москвы.
Хроникальные кадры о прибытии в Москву Дмитрова, Попова и Танева после Лейпцигского процесса.
— Эх, быть бы сейчас в Москве! — в один голос лепчут Лёвушка и Иштван.
Нехотя снимают наушники и садятся за стол, Степан со вздохом вытирает лицо платком:
— Время идет. Давайте говорить о делах.
Кэтль наливает всем чай и уходит в магазин.
Начинает Степан.
— Да-а, с Роем у тебя успех, Иштван, но это еще не победа.
— Это предпоследний шаг к победе!
— А последний?
Иштван негромко чеканит слова:
— Вся группа двигается в Германию.
— Зачем?
— Когда Сергей явится к нашему типографщику с визитом на его виллу, то это и будет победа.
Они молча пьют чай.
Размешивая ложечкой сахар, Степан задумчиво говорит:
— Что в нашем деле считать победой, Иштван?
— Победа — выполнение задания, нам дали задание выяснить личность Роя, и мы ее выяснили.
Степан качает головой.
— А для чего?
— Чтобы заставить Роя работать на нас так, как хотим мы.
— Ты думаешь, он спокойно сдастся без боя?
Иштван, хмурясь, грызет сухарик.
Степан:
— Нет, Иштван, до победы еще далеко, да ее и не бывает в разведке. В ней все течет, все изменяется, и ни на одном этапе развития дела нельзя сказать: «Это — победа!».
— Конкретнее, Степан!
— Дело просто-напросто может усложниться. Рой от страха может прекратить с нами связь. Чтобы лишить нас основания давить на него, может уйти из министерства, может даже покончить с собой.
— Ну, это уж слишком. У нас этого не бывает: мы оберегаем информаторов, нас за это уважают и к нам приходят сами, как это сделал Рой.
— Подумай-ка, Иштван. Вспомни кое-что из мировой печати.
Пауза. Оба закуривают.
— Да, все возможно, — смотря в окно, наконец произносит Иштван. — Неизвестный по кличке Рой станет нашим обожаемым ребенком, а мы, дрожа от страха за его благополучие, начнем его нянчить. Хлопот прибавится. Паутинка, на которой висит каждый наш источник, станет еще тоньше.
— И ответственности прибавится. Ты должен неотлучно быть со своей бригадой. Пойми: за все отвечаешь только ты.
Отодвинув стаканы, они закуривают, осторожно отворив окно.
— Я вызвал вас на встречу не только для уточнения дела с Роем. Начинается новое и очень беспокойное и опасное, я подчеркиваю, опасное и крайне важное дело.
Иштван, молча пыхтя трубкой, спокойно ждет. Лёвушка вертится на стуле и настороженно смотрит на Степана.
— Сергей случайно познакомился с молодой женщиной. Мы произвели проверку. Она нам очень нужна. Надо начинать разработку. Везет Сергею!
Иштван:
— Везенья не бывает. Сергей толчется среди разного рода людей. У него сотни новых знакомств. Среди них встречаются интересные люди. Как известно, на ловца и зверь бежит. Естественная закономерность, а не удача. Мы с тобой — тени, затворники, мы не можем познакомиться с интересным человеком. Мы просто избегаем знакомств.
— Возможно. Эта женщина — хранитель важнейших секретов гитлеровской разведки против СССР. Разведывательная организация гитлеровцев замаскирована в химическом концерне «И.Г. Фарбеининдустри» под отдел технической документации. Этот отдел имеет Цвайгштелле на Линден-штрассе. Там же расположены два филиала на Финляндию и Румынию. В бронированной камере с сейфами хранятся дела, то есть разведывательные материалы, о нашей стране и списки агентов на нашей территории. Парадокс! Эта комната и сейфы доверены новой знакомой Сергея.
— Ну и что же?
— Сергей должен склонить ее к сотрудничеству с нами.
— Гм… АСС?
— Она сама гауптшарфюрер СС.
— Гм…
— После автомобильной катастрофы у нее обезображено лицо, для кинозвезды не подходит. Я ее видел: выглядит весьма неважно.
— Гм…
— Ее безобразие лишает ее всяких надежд на брак или роман. Да и характер у нее ужасный. Это озлобленная тварь, цепная собака, бешено рычащая на каждого молодого мужчину. Потому ей и доверили хранение секретов.
Иштван спокойно вытряхивает трубку.
— Все ясно: офицер СС — это раз, и цепная собака — это два. Не ясно только, как сможет Сергей к ней подобраться? Как бешеную собаку сделать ручным песиком?
Оба молчат и думают.
Иштван:
— Она в два счета съест Сергея. А он нам нужен, и линия Роя только начинается. Целесообразно ли совмещать готовую линию с проблематичной и столь рискованной? Это противоречит нашим установкам!
— Согласен. Но время не ждет, Иштван. Ты слышал, что сказала утром наша австриячка? Она права. Гитлер спешит к войне. Мы не можем ждать!
— И такой риск оправдан?
— К сожалению, да! Чрезвычайные обстоятельства предвоенного времени.
Пауза. Оба усиленно думают.
— Какой же тактики нужно придерживаться Сергею?
— Не знаю. Мы слишком мало знаем эту женщину. Важно закрепить дружбу, на влюбленность не нажимать, она кажется подозрительной и оскорбительной. На подкуп она не пойдет, ей хорошо платят. Сергей сам пусть получше ознакомится с положением и сам представит план своей дальнейшей работы с Цербером — давай так ее назовем.