По приезде бабушки в Москву дед уехал в поселок Истье. Мама при удобном случае отвозила меня к деду. Помню комнатку в городе Александров, где я с дедом был во время зимних каникул. С 1954 по 1956 год дед работать не мог, большей частью лежал. По-настоящему мое общение с дедом началось по причине моей лени к учебе. Среднее образование в СССР было бесплатное и обязательное. Обучение детей в городе и в деревне не отличалось по качеству. Если дети находились под контролем взрослых, то учились отлично, в крайнем случае хорошо. У меня контроля не было, я надеялся на память, игнорируя любые задания. Когда дед был рядом, получал отличные отметки, деда нет — двойки.
Именно с 1957 года дед всерьез взялся за мое воспитание. Каждый выходной день мама отправляла меня к деду на Ломоносовский проспект. Дед просто выходил со мной погулять. Наш путь проходил по Ломоносовскому проспекту к строящимся домам на проспекте Вернадского, затем по Ленинскому проспекту, далее к Ломоносовскому проспекту, и наконец мы возвращались домой. Дома нас ждала бабушка. В то время на юго-западе Москвы дома быстро строили, и наш путь становился длиннее и длиннее. Секретов у нас с дедом не было, на наших прогулках дед рассказывал мне мельчайшие подробности своей жизни, которые частью стали эпизодами книг «Пир бессмертных», затем мы обсуждали его рассказ. Обсуждали и темы дня, наши планы, достижения и неудачи. Дед был непревзойденным рассказчиком, мимика лица, жесты рук, тембр голоса были таковы, что я уходил в иной мир, переживая услышанное вместе с рассказчиком. Дед выбирал темы, относящиеся к той или иной жизненной ситуации, по мере рассказа он спрашивал, какое я принял бы решение. Дед учил меня всему — от поведения за столом и сервировки стола до мгновенного восприятия и прогнозирования мысли собеседника по нескольким жестам и фразам. Рассматривались вопросы, связанные с выбором профессии и карьеры. Труднее всего было осознать и увидеть ту невидимую смирительную рубашку, те невидимые нити, которые крепче цепей держат человека, определяя рамки дозволенного, или испытать чувство всеобъемлющей любви к чужим людям. Я всегда уезжал от деда заряженный очередной порцией жизненной энергией и знаний.
Разумеется, мне повезло, у меня был хороший наставник и учитель, да и я делал все возможное, чтобы не огорчать деда. Дед говорил: «Классическую литературы нужно знать!» Я читал все произведения одного автора, читал о времени и судьбе автора. Дед сказал: «Каждый гражданин обязан знать историю своего Отечества!» Я прочитал работы историков России и СССР, затем при помощи деда попытался осмыслить ход исторических процессов в России. Или, рассуждая о поэзии и личности, дед брал какую-нибудь известную бытовую фразу, импровизируя, показывал, как поэты в стихах отражают присущую им культуру и восприятие окружающего мира. Например, возьмем известную песенку «Чижик-пыжик, где ты был? — на Фонтанке водку пил». В импровизации деда Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Есенин, Блок и Маяковский эту фразу могли бы выразить в следующих стихах:
А.С. Пушкин
На этой на одной странице
Развлечь, не мысля гордый свет,
Я Вам хочу сказать о птице,
Ее, увы, уж больше нет.
То чижик был без искушений,
Вдали от светских заблуждений
Он жил на лоне мирных нег,
Хранимый светской клеветою,
Бокал Цимлянским наполнял,
Заздравну чашу поднимая,
Он мудро голову склонял.
С.К. Есенин
Итак… решено… за туманами
Вскрылась июля раздольная тишь,
На Фонтанке прослыл хулиганом
Одинокий, замызганный чиж.
Ах, какая смешная птица!
Знать, измучила изморось мук,
Мне с тобою б с руки напиться,
Мой последний, единственный друг!
Ничего, что каменья мальчишек
В нас летят, словно брата слова,
Златоглавый рязанский чижик,
Пропадает твоя голова!
М.Ю. Лермонтов
Печальный чиж, как дух изгнанья,
Витал один среди светил,
Но призрак грешного желанья
Его мятежный дух смутил.
Он ринулся быстрее бури,
Пронзая грудью облака,
Под ним текла светлей лазури
Фонтанка — мутная река.
Он бурно жил. И пил он жадно
Сей кубок страсти и обид,
Душа пуста, и сердцу хладно,
И голова его болит.
А.А. Блок
Кругом веселье ресторанное,
И ничего уже не жаль,
С Фонтанки грязной птица странная
Летит сюда, спустив вуаль.
И пролетая между столиков,
Она похожа на звезду,
А рядом крики алкоголиков,
И спят лакеи на ходу.
Я очарован суеверием,
Но что же делать мне с тобой?
О птица! С траурными перьями
И опьяненной головой.
Н.А. Некрасов
Осень столичная… ночью безлунною,
Бросив голодных детишек с женой,
В рваных лаптишках, с тоской безысходной
Чиж по Фонтанке плетется с сумой!
Птица забытая! Тварь безответная!
С горя зашел он в открытый кабак.
Видно, заела судьба беспросветная,
Водки купил на последний пятак.
Сел, головой на кулак опираясь,
Выпил, и хмель зашумел в голове,
Песню запел, он слезой обливаясь,
Песню о горькой чижачей судьбе.
В.В. Маяковский
Слушайте, товарищи, горлана главаря!
Хватит башку канарейками пичкать.
Жил на Фонтанке,
собственно говоря,
Чижик — неважная птица.
Куда нежней звучит соловей,
Но время штыком ворочать,
А чижик от водки о…л,
Разлагая крестьян и рабочих.
К врагам революции нет пощады.
Хочу
втемяшить
навечно, что
От разной водки болит голова
Как чижья,
Так и человечья!
Обсуждались вопросы, связанные с экономическими отношениями, трудовой деятельностью и карьерой. Дед говорил: «Молодость — время для обеспечения старости, необходимы знания, они позволят обдуманно и целенаправленно выбрать профессию и сделать карьеру. Пора начинать трудовую деятельность, научиться уважать себя и быть самостоятельным человеком». Я не думал о профессии, работе и заработке, наша семья была обеспечена. По складу характера и ума мне нравились технические отрасли знания, окончив восемь классов, я устроился на работу в ОКБ А.Н. Туполева, меня научили работать, я получил первую заработную плату. Днем работал, вечером учился в школе, о карьере не думал, получу образование — там будет видно. Дед был доволен.
Экономическая база советских людей была основана на заработке, который зависел от специальности и квалификации: если имеются знания, желание и трудолюбие, то работа будет в радость и оплата труда выше среднего. Все выверено, все жили от и до зарплаты. Ссуду и кредит не выдавали, приходилось экономить на мелочах, понемногу и долго собирая нужную сумму для дорогих покупок. Размер пенсии зависел от стажа работы и возраста. Размер пенсии по инвалидности — от группы инвалидности. Другое дело, как жили и чем жили? Культура человека определяет быт, стремления, можно сказать, цель жизни.
До 1957 года Дмитрий Александрович жил на пенсию по инвалидности в размере 301 рубль 20 копеек, которую государство назначило лишь после реабилитации в 1956 году. Эта сумма равноценна месячной заработной плате подмастерья на предприятии, пенсии колхозника или стипендии студента. Денег не хватит на питание, не говоря о жизненно необходимых вещах. Инвалида первой группы на работу не примут, таков Закон, да и отдел кадров не разрешит. Однако жить надо:
В январе 1957 года я раскопал золотую жилу: Всесоюзный институт научной и технической информации.
Хорошо помню проверочную беседу с работниками редакции журнала «Биология» Гвоздевой и Чувалиным.
— Где вы оканчивали, товарищ Быстролётов? — приветливо спросила Гвоздева, немолодая женщина, научный сотрудник, мой будущий начальник.
— В Швейцарии. В Цюрихе.
— Ах так. Тогда вы должны прекрасно знать швейцарские методы борьбы с эндемическим зобом, не так ли?
— Конечно, — говорю я, улыбаясь: поток интереснейших воспоминаний и точнейших сведений обрушивается на мою голову. Я открываю рот… И вдруг с ужасом замечаю, что я забыл, что такое зоб: вижу перед собой Бангофштрассе, по которой вечером любил ходить, здание Университета, лебедей на озере, белые вершины гор… Миллион других мелочей. Но зоб… Мгновение тому назад знал, а теперь забыл! Проклятое выпадение…
Пот выступил у меня на лбу.
— Вы не волнуйтесь! — мягко говорит Гвоздева. — Я все понимаю. Поработайте у нас, окрепнете, память вернется, все станет на свое место…
Будьте же сторицею вознаграждены судьбою, советские люди, которые ласковым вниманием помогли мне перебороть недуг и стать на ноги!
В ВИНИТИ остро нуждались в переводчиках с так называемых редких языков — португальского, африкандер-ского, чешского, фламандского, сербохорватского, норвежского и других. Платили хорошо, хотя и медленно. Я бросился в это бумажное море с головой, избрав своей специальностью биологию и географию, а из знакомых мне языков — английский, немецкий, датский, голландский, фламандский, норвежский, аф-рикандерский, шведский, португальский, испанский, румынский, французский, итальянский, сербохорватский, чешский, словацкий, болгарский и польский. Конкурентов у меня не было, работы хватало, но очень мешали выпадения памяти: вдруг ни с того ни с сего какое-нибудь нужное слово или группа слов выпадут — и тогда, хоть убей, их не вспомню. А ночью проснусь, как от толчка — это вернулось забытое днем.
Труд переводчика выгоден только при одном условии: если человек так знает язык, что может работать без словаря. Конечно, все материалы были сугубо научные, полные самых сложных и разнообразных терминов и понятий. Необходимо было, кроме языка, хорошо владеть темой.