Приносила земля не болезни, не страх,
но само всё, что нужно рождалось:
По оврагам повсюду струилось вино,
и лепешки сражались с хлебами,
Чтоб их первыми съели, себя проглотить
умоляли и всем предлагали
Выбрать самых из них белоснежных. А в дом
рыбы шли своим ходом и сами
Себя жарили, после раскладывались
[c] на столах по тарелкам и мискам.
И похлебка рекою текла меж столов
и катила горячее мясо.
А чтоб горло смочить и кишки увлажнить,
с острым вкусом струилась подлива.
А на блюдах горой пирожки на меду
пересыпаны были сластями,
И влетали зажаренные дрозды
прямо в рот, и с лепешками вместе.
Сдоба сдобу толкала у самых у губ
[d] и кричала, спеша проглотиться!
Ну а матками, только надкусанными,
ребятня тогда в кости играла.
И все люди упитанны были тогда
и огромны, как будто гиганты.
96. Клянусь Деметрой, друзья мои, когда бы всё было так, какая нужда была бы нам в прислуге? Угощая нас словесным пиром своих стихов, древние поэты ненавязчиво прививают нам мысль, что можно и самим о себе заботиться. Поскольку удивительнейший Кратин, словно светильником, указал своими стихами дорогу своим подражателям и завершителям, [e] то я перечислил вам комедии в порядке их постановки. И если не наскучу вам, (а до киников мне дела нет), то напомню в том же порядке и стихи других поэтов. Вот самый аттический из аттиков Ферекрат пишет в "Рудокопах" [Kock.I.174]:
- Битком богатством было всё набито там,
Устроено с великим изобилием.
Река из каши вместе с черным соусом
Текла журча по переулкам с ложками,
[f] Так что кусок сам в горло шел покойникам, {234}
{234 ...сам в горло шел покойникам... — Речь идет о царстве мертвых, где, очевидно, побывал один из собеседников и теперь рассказывает об этом.}
Весь в соусе. Сосиски и шипящие
Куски колбас по берегам разбросаны
Взамен ракушек там, и рыбы жареной
Куски со всевозможными подливками,
(269) Угри под свеклой. Подле - блюда с цельными,
Нежнейшими окороками, далее -
Проваренные дважды оконечности,
Что так приятно пахли, да говяжие
Кишки; на гренках рядом аппетитные
Лежали поросеночки румяные.
В огромных, с шайку, мисках каша манная,
Как будто снегом, молоком залитая,
За нею новотельные, творожные
Куски...
- Постой, совсем меня погубишь ты.
Еще немного, - прямо в Тартар провалюсь!
[b] - О чем ты? Захотел узнать дальнейшее?
Ошпаренные кипятком, печеные
Порхали между миртов с анемонами
Дрозды и бились в губы, чтобы съели их.
И яблоки, прекраснее прекраснейших,
Куда ни глянь, висели прямо в воздухе.
А девушки в прозрачных одеяниях,
Молоденькие, с выбритыми "розами",
Бокалы наполняли всем желающим
Вином тягучим, темным, ароматнейшим.
И сколько бы чего ни съел, ни выпил кто,
[с] Всего вдвойне тотчас же прибавлялося.
97. И в "Персах" он пишет [Kock.I.182]:
И какая нужда будет в пахарях нам,
в семенах, в виноградных побегах,
Кузнецах и упряжниках, серповщиках?
Ведь обильно и сами собою
На распутьях дорог, да с приправой густой,
из земли забьют реки похлебки,
И ахилловы в них поплывут пирожки, {235}
{235 И ахилловы в них поплывут пирожки... — Выпечка из тонкой ячменной муки.}
[d] нам останется только нагнуться
Зачерпнуть, а начало те реки возьмут
от источников Плутоса-бога.
И дождями из сладких и дымчатых вин {236}
{236 ...дымчатых вин... — Ср. 13If.}
будет Зевс мыть у нас черепицы.
По карнизам, по кровле посыплется в рот
виноград с пирогами из сыра,
И медовые пряники и размазня
чечевичная, рожки да булки.
А деревья покроет в горах не листва,
но повиснут на ветках колбасы
Из козлятины да отварные дрозды
[e] и нежнейшие из каракатиц.
98. Надо ли добавлять к этому еще и "Любителей жареного" прелестного Аристофана [Kock.I.523], все вы сыты по горло его едкими насмешками? Я процитирую еще из "Фуриоперсов" {237} Метагена и потом закончу, но сперва воздам "Сиренам" Никофонта, где написано [Kock.I.777; ср.368b]:
{237 ...из «Фуриоперсов»... — Ср. 228е и примеч. 24 к кн. VI.}
Пусть из муки снега на нас посыплются,
Пускай припустит град хлебами целыми,
Похлебка пусть возьмется перекатывать
Не камни по дорогам, а громадные
Кусищи мяса, и пускай приказывать
Начнет пирог нам, чтоб его отведали.
Метаген же пишет следующее [Kock.I.706]:
[f] Ведь Кратий, первая река, огромные
Несет для нас лепешки, разжевавшие
Самих себя; а вот вторая, Сибарис, {238}
{238 Ведь Кратий... Сибарис... — Кратий и Сибарис — реки близ Фурий.}
Вся скатами вареными покрытая,
С кусками мяса пироги отменные
Толкает вниз. А третья речка, меньшая,
Кальмарами поджаренными, крабами
И фаграми течет, полна колбасами,
Рубленым мясом и несет анчоусы
Со сковородок; солонина рыбная,
Сама себя сготовив, сверху лезет в рот,
(270) А снизу непрестанно в ноги тычется.
В кольцо нас взяли пироги тончайшие.
Мне известно, что и "Фуриоперсы" и пьеса Никофонта никогда не ставились на сцене, поэтому я упомянул их последними".
99. Всё это Демокрит изложил четко и ясно, поэтому пирующие принялись хвалить его, но Кинульк сказал: "Сотрапезники дорогие, умираю с голоду! Демокрит весьма любезно угощал меня, не пожалев на [b] десерт рек нектара и амбросии, "коими душу {239} я напитал, но остался голодным", наглотавшись одних только речей. Поэтому давайте прекратим бессмысленную болтовню и примемся, по словам пэанийского оратора [Демосфен.III.33], за то, что, хотя и не возвышает, но все-таки не дает умереть [от голода]:
{239 ...коими душу... — Цитируется фрагмент неизвестной комедии.}
В голодном брюхе нет любви к прекрасному;
[с] Горька сама Киприда для голодного,
сказал Ахей в сатировой драме "Этон" [TGF2. 748]. Заимствовав это, и Еврипид написал [TGF2. 647]:
Лишь в сытости Киприда, а не в голоде".
На это откликнулся Ульпиан, постоянно враждовавший с киником:
"Рынок хлебами забит, и заполонен овощами, {240}
{240 Рынок хлебами забит... овощами... — Неизвестный гекзаметр. Буквально сказано: «полон рынок овощей, полон и хлебов». Слова «рынок» (α̉γορή) и «полон» (πλήρης) вдохновляют Кинулька на дальнейшую импровизацию.}
ты же, собака, вечно хочешь есть и мешаешь нашим речам, высоким и мудрым, - а они ведь гораздо полезнее обычной еды, ибо "питается душа речами добрыми"". И повернувшись к слуге, он сказал ему: "Левк, если у [d] тебя осталось что-то от хлеба в яслях, брось собакам".
Однако Кинульк ответил: "Если бы я был приглашен только слушать разговоры, то уж догадался бы прийти к часу, когда рынок наполняется народом {241} (πληθυούσης α̉γοράς), - так называл кто-то из мудрецов обычную пору для выступлений, и за это его прозвали Плетагором. {242} Если же, приняв ванну, {243} мы должны угощаться только болтовней, то
{241 ...к часу, когда рынок наполняется народом... — Так по-гречески называлось время между десятью и двенадцатью. Время обеда наступало несколькими часами позже.}
{242 ...прозвали Плетагором. — Неизвестно, кого из мудрецов в шутку называли Пле-тагором (Протагора? Пифагора?). Помимо Кинульковой этимологии («Плетагор» от выражения πληθυούσης α̉γοράς), возможна также игра слов, основанная на действительном родстве существительного «рынок» (α̉γορά) и глагола «говорить» — (α̉γορεύω). Плетагор — «тот, кто обильно говорит» и «тот, кто говорит в часы, когда рынок полон».}
{243 ...приняв ванну... — т. е. вымыли руки, чтобы есть, а угощаемся болтовней.}
Я дорого плачу, чтоб вас выслушивать, -
как сказал Менандр [Kock.III.212]. Поэтому, пузан, я охотно предоставляю тебе носиться с подобными угощениями:
Ячменная лепешка голодающим
[e] Ценней слоновой кости, лучше золота, -
как сказано в "Лебеде" Ахея Эретрийского [TGF2.752]".
100. Говоря это, Кинульк был уже готов встать, однако обернувшись и увидев, сколько вокруг него рыбных и всяких других закусок, он хлопнул рукой по своей подушке и воскликнул: {244}
{244 ...воскликнул... — В приведенных стихах Кинульк свободно соединяет два стиха первой песни «Илиады»: «Милая мать, претерпи и снеси, как ни горестно сердцу» (586) и «Вдруг и война и погибельный мор истребляет ахеян» (61), меняя слова и совершенно переиначивая смысл.}
[f] "Бедность моя, претерпи и снеси эти глупые речи:
Разом обилье тебя истребляет и гибельный голод.
Вот так, угнетаемый нуждой, принимаюсь я не за дифирамбы, {245} как Сократ ["Федр".238d], но за эпос, и название этой песне не "Чума" (Λοιμός), но "Голод" {246} (Λιμός). А ведь это о тебе, Ларенсий, пророчествовал Амипсий в "Праще" [Kock.I.675]:
{245 ...не за дифирамбы... — Сократ у Платона от «нужды» (’ένδεια: у Афинея «нужда» — голод, в «Федре» — любовь) запел дифирамбами («Федр». 238d ).}
{246 ...название... не «Чума», но «Голод»... — I песнь (ρ̉αψωδία) «Илиады» носит название Λοιμός (чума, моровая язва). Здесь у Афинея игра слов: голод по-гречески — λιμός.}
Из богатых людей, я Гефестом клянусь,
ни один на тебя не походит:
Угощаешь роскошно, и сам никогда
(271) не пропустишь куска пожирнее, -
ибо:
Ведь диво мне предстало несказанное -
У мыса рыба плещется: пескарики,
"Ослы", кестреи, шары, с ними камбалы,
Тунцы, султанки, пагель, каракатицы,
Морские скорпионы и авлопии,
И эледоны, и облады, окуни, -
как говорит в "Хлопотуне" Гениох [Kock.II.432]: стало быть, надо и мне постоять за себя по присловью Метагена [Kock.I.709; ср.: Ил.ХII.243)], ибо
Знаменье лучшее всех - за живот свой отважно сражаться". {247}
{247 Знаменье лучшее всех — за живот... сражаться. — Переделка очередного стиха Гомера (Ил.ХII.243): «Знаменье лучшее всех — за отечество храбро сражаться» (пер. Гнедича). Вместо «за отечество» сказано: «за обед».}