{2 ...празднество, в наше время уже позабытое, так же как и празднества рапсодов... — В отличие от празднеств-состязаний рапсодов (певцов-исполнителей гомеровских поэм), которые согласно эпиграфическим данным спорадически проводились вплоть до III в. н.э. (т. е. пережили самого Афинея где-то на век), Фагесий нигде больше не упоминаются, если не считать византийского комментария Евстафия к «Одиссее», который явно восходит к той же приведенной ниже цитате из Клеарха.}
{3 ...афинянин Каллий сочинил трагедию «Азбука»... — Об этой трагедии и Каллии ничего достоверного не известно, но современные ученые считают, что речь шла скорее о комедии-пародии «Азбучная трагедия» и не ее копировали Еврипид и Софокл, а она — их. Это произведение упоминается также в X книге «Пира мудрецов» и из него приведены описывающие различные буквы греческого алфавита отрывки, наряду с фрагментами трагедий Еврипида, Агафона и Феодекта, использующими сходные приемы (453c-^54f).}
2. Все подивились учености Кинулька, а Плутарх заметил: "Вот также и в моей родной Александрии некогда справлялось празднество Лагинофорий; о нем рассказывает Эратосфен в сочинении "Арсиноя". [b] Пишет он так: "Птолемей учредил много разных праздников и жертвоприношений, особенно в честь Диониса, {4} и вот Арсиноя спросила какого-то прохожего, шедшего с масличными ветвями, что за день и что за праздник нынче справляют, а тот отвечал: "Праздник называется Лагинофории (Фляжки); участники лежат на соломе, и каждый ест то, что принес с собой, и пьет из собственной фляжки". Когда он пошел дальше, царица повернулась к нам и заметила: "Грязный же будет у них сброд! Толпа [c] всякого звания и еда несвежая, приготовленная кое-как". А если праздник ей нравился, то царица, конечно, без устали хлопотала над ним, как над горшечным праздником, где каждый тоже пьет в одиночку, однако всю еду доставляет "устроитель".
{4 ...Птолемей учредил много разных праздников и жертвоприношений, особенно в честь Диониса... — Вероятно, имеется в виду Птолемей IV Филопатор и его сестра-жена Арсиноя III (III в. до н.э.), однако вся египетская династия Лагидов уделяла особое внимание Дионису, отождествляемому в их царстве с важными египетскими божествами — Осирисом и Сераписом. Египетское дионисийское празднество сравнивается со вторым днем аттических анфестерий, см. примеч. 6 к кн. IV.}
3. Окинув взором наше угощенье, один из ученых мужей воскликнул:
[d] "Обедов сколько! Как мы одолеем их? {5}
{5 Обедов сколько! Как мы одолеем их? — В оригинале этого предположительно комического отрывка неизвестного автора используется распространенная в древнегреческом языке figura etymologica «прообедаем обедов» (глагол сопровождает прямое дополнение, однокоренное глаголу, как в русском «горе горевать»).}
Не будем же мы "ночь" пировать, как выразился прелестный Аристофан в "Эолосиконе" [Kock.I.395] в смысле "всю ночь", - точно так же, как у Гомера [Од.IХ.298]
Между козлов, вдоль баранов на голой земле растянулся, -
сказано вместо "вдоль всех баранов", чтобы подчеркнуть огромный рост Киклопа".
На это откликнулся врач Дафн: "Любезные мои! Угощаться ночью - для всех полезнее, потому что лунное светило способствует [e] гниению, {6} а тем самым и перевариванию: пищеварение ведь сродни гниению. Поэтому быстрее загнивают и жертвы, принесенные ночью, и деревья, срубленные при луне, да и большинство плодов вызревают больше при лунном свете".
{6 ...лунное светило способствует гниению... — О связи пищи с астрологией и медициной у античных авторов вообще и у Афинея в частности написано немало. Здесь Дафн приводит в пример распространенное воззрение той эпохи; ср. «Застольные беседы» Плутарха, книгу III, вопрос 10 «Почему мясо загнивает скорее при луне, чем при солнце».}
4. Нам уже было подано много разных рыб, а прислуга продолжала подавать всё новых и новых, необычайной величины и диковинного вида. Миртил на это заметил: "Друзья мои! Неудивительно, что из всего, что варится (προσοψήματα) только рыба удостоилась зваться приварком {7} ('όψον), потому что всех превзошла вкусом и любители сходят по ней с ума. [f] Мы ведь называем лакомками (ο̉ψοφάγοι) не любителей говядины, каким был, например, Геракл, который "зеленой смоквой заедал говядину [Еврипид, TGF2. 652]", и не любителей смокв, каким был философ Платон, как свидетельствует Фанокрит в сочинении "Об Эвдоксе" [FHG.IV.473] (а любителем винограда, говорит он, был Аркесилай), - нет, лакомками у нас считаются завсегдатаи рыбных лавок. Кстати, любителями яблок были Филипп Македонский и его сын Александр, как свидетельствует Дорофей в шестой книге "Истории Александра". А Харет Митиленский (277) рассказывает, что когда Александр обнаружил, что самые лучшие яблоки растут близ Вавилона, то наполнил ими корабли и устроил [на реке] яблочное сражение - зрелище получилось восхитительное. Вообще же приварком ('όψον) называется любая пища, приготовленная на огне, - сварена ('έψον) она или зажарена (ω̉πτήσθαι)".
{7 ...только рыба удостоилась зваться приварком... — О приварке-закуске δψον и его месте в греческой жизни см. подробно примеч. 27 к кн. IV.}
5. Да, мой замечательный Тимократ, перед нами было много рыб изо всех времен года, и по словам Софокла [TGF2. 296],
[b] К нам плыли хором рыбки бессловесные,
Вертя хвостами...
не перед хозяйкой, но перед тарелками; или же, по "Мойрам" Ахея [TGF2. 753]:
Подводное посольство многорыбное
Хвостами колыхало гладь соленую.
[c] Я перескажу тебе, что говорили мои ученые сотрапезники о рыбах: каждый из них внес в разговор свой вклад, вычитанный из книг, названия которых я ввиду их множества опущу.
Безумец тот, кто, выйдя за провизией.
Вдруг соблазнится редькой, а не рыбами, -
утверждает Амфид в "Девушке с Левкады" [Kock.II.243; ср.57b]. Для того чтобы тебе легче запомнить сказанное, я расположу имена рыб в алфавитном порядке.
Поскольку Софокл назвал в "Аянте" рыб "безмолвными" (ε̉λλούς) [1297]:
Безмолвным рыбам бросил на съедение, -
кто-то из присутствовавших поинтересовался, встречалось ли это слово у кого-нибудь до Софокла [ср.308с]. На это отозвался Зоил: "Хотя [d] сладкоежка (ο̉ψοφαγίστατος) из меня никудышный (это выражение употребил в "Воспоминаниях" Ксенофонт [III.13.4]: "...он большой сладкоежка и ужасный лентяй"), однако даже я знаю, что автор "Титаномахии" - будь это Эвмел Коринфский, или Арктин, или кто угодно, - говорит во второй песне:
Весело плавают в ней золотые безмолвные (ε̉λλοί) рыбки,
[e] Резвясь в бессмертных глубинах.
А Софокл любил этот эпический цикл и сочинял по его мифам целые драмы".
[Каталог рыб]
6. Когда перед нами поставили амий , кто-то сказал: "Аристотель рассказывает, что рыбы эти имеют покрытые жабры, кривые зубы, они хищные и ходят косяками. Желчный пузырь и селезенка располагаются у [f] них во всю длину кишечника. Говорят также, что попавшись на крючок, она выскакивает из воды и, перекусив леску, ускользает. Упоминают о ней и Архипп в "Рыбах" [Kock.I.683]:
Когда ты толстых амий ел, -
и Эпихарм в "Сиренах":
- Рано утром, на рассвете пухлых маленьких рыбешек
Жарили, а вместе с ними поросят и осьминогов, (278)
А потом мы заливали их вином.
- О злая доля!
- Да, всё это можно было бы назвать простой закуской.
- Боже, что же за несчастье!
- Разве только барабулька,
Вяхирей еще немного, пара половинок амий,
Да морские скорпионы, - вот и всё, что было с нами.
О происхождении этого слова Аристотель пишет, что амия получила свое название, потому что "ходит стаей" ('άμα ι̉έναι) с ей подобными: рыба эта стадная. Гикесий же пишет в сочинении "О материи", что мясо ее вкусное и мягкое, однако выводится [из организма] нелегко, а по питательности еще хуже.
7. А кулинарный кудесник Архестрат в "Гастрологии" (так, по словам [b] Ликофрона в трактате "О комедии", озаглавлена его книга, подобно "Астрологии" Клеострата Тенедосского) пишет об амии следующее [ср.314а]:
Осени поздней порой, когда закатились Плеяды,
Амию заготовляй. Но зачем толковать тебе буду!
Ты ведь ее не испортишь, пожалуй, и даже нарочно.
Если же, Мосх дорогой, ты все-таки знать пожелаешь,
Как ее лучше всего приготовить и распорядиться, -
В листья смоковниц ее оберни, доложивши душицы.
Только без сыра, не надо безумья! Готовь ее просто
[c] В листьях смоковниц, поверху слегка бечевой завязавши.
После углями присыпь горячими, выдержи точно
Нужное время, но только смотри, чтобы не подгорела.
Пусть эту рыбу тебе подарит любезный Византии,
Коли ты хочешь иметь наилучшую. Но неплохую
Можно найти и в других окрестных местах. А чем дальше
[d] От Геллеспонта она, тем хуже. И если поедешь
Морем Эгейским, - тогда на амию станешь браниться:
Столь она будет плоха и былые хвалы опозорит.
[О наслаждении]
8. Гонимый чревоугодием, этот Архестрат, как истый педант, обшарил в поисках поживы, кажется, всю сушу и море. С дотошностью землеописателей и составителей лоций он хочет перечислить, "где наилучшее есть [e] из питья или снеди", - так он сам объявляет во вступлении к этим дивным заповедям, обращаясь к своим друзьям Мосху и Клеандру, словно побуждая их, по слову Пифии, {8} разыскивать
{8 ...по слову Пифии... — Часть знаменитого оракула, полученного мегарцами в Дельфах; Аретуса, упоминаемая здесь, — река на острове Эвбея, а вовсе не одноименный поток в Сицилии.}
Лучших всех кобылиц - фессалийских, а в жены - лаконок,
А из мужей - живущих над светлой струей Аретусы.
Хрисипп, истинный философ и муж, говорит, что Архестрат стал вожатым Эпикура и всех, кто вслед за ним учит развращающему наслаждению, [f] И ведь не таясь, но во весь голос говорит Эпикур [ср.280а, 546е]: "Я и не знаю, что считать благом, если не удовольствие от вкуса и от любовных наслаждений". Таким образом, этот мудрец сочтет безупречной и жизнь распутного мота, если тот проводит ее весело и без страха. Поэтому всякий раз когда комические поэты обрушиваются на изнеженность и невоздержанность, они призывают на помощь "эпикуров". {9} 9. Например, Батон (279) в "Обманщике", изображая отца, распекающего раба, приставленного к сыну, пишет [Kock.III.328; см. 103с]: