Пусть Клитемнестру назовут злодейкою, -
Представлю Алкестиду образцовую.
Бранят ли Федру? Отыщу хорошую
Под пару. Но кого?! Как быстро кончились
Благие жены у меня, несчастного,
Негодных же еще осталось множество!
Аристофонт в "Каллониде" [Kock.II.277]:
[d] Чтоб пропадом пропал вторым женившийся,
Но первый неповинен: ведь не мог он знать,
Какое было зло ввести в свой дом жену.
Но вот второй-то знал о зле заранее!
И Антифан в "Отцелюбе" [Ibid., 108]:
- Женился он.
- Немыслимо! Расстались мы
С живым и на прогулку собиравшимся!
Менандр то ли в "Аррефоре", то ли во "Флейтистке" [Kock.III.22]:
[е] - Коль ты в уме, не женишься,
Не распростишься с жизнью. Сам женился я.
И потому жениться не советую.
- Хоть дело решено, а все же бросим кость
- Попробуй, не спасешься ли. Воистину
Пускаешься ты в море неприятностей,
Не то, что Сицилийское, Ливийское,
Эгейское - ведь там из тридцати судов
Не гибнут три. Женатым нет спасения!
Он же в "Сжигаемой" [frag. 142]:
[f] Пропал бы пропадом,
Тот, кто женился первым, тот, кто был вторым,
И третьим, и четвертым, и так далее.
Каркин в трагедии "Семела" (где первые слова "О ночи!") [TGF2.798]:
О Зевс, сказав "жена", не добавляй "есть зло", -
И одного лишь хватит слова: "женщина"!
9. Так же неразумны и старики, берущие в жены молоденьких: они сами бросаются в пропасть зла, хотя и предостерегал их мегарский поэт [Феогнид 457]:
(560) Нет, не подходит жена молодая для старого мужа!
Мало послушной рулю эта бывает ладья.
Также и якорь не держит ее: оборвавши канаты,
Рада зайти ночевать в гавань чужую она.
И Феофил пишет в "Неоптолеме" [Kock.11.475]:
Нет, молодая старику не в прок жена;
Но, как ладья, что ночью оборвет канат,
Единому кормилу непослушная,
И у чужих причалов будет ластиться.
10. Я не сомневаюсь, дорогие друзья, что всем вам прекрасно известно, [b] каким страшным войнам причиною были женщины. Троянская произошла из-за Елены, чума - из-за Хрисеиды, Ахиллов гнев - из-за Брисеиды; да и так называемая "Священная война", как пишет Дурид во второй книге "Истории" [FHG.II.469], тоже началась из-за замужней женщины, фиванки Феано, которую похитил какой-то фокидянин. Как и Троянская, эта война длилась десять лет, а на десятом году царь Филипп вошел в союз с фиванцами, и тогда фиванцам удалось одолеть фокидян. Как рассказывает Каллисфен в своей книге "О священной войне" [с] [Scr.Rer.Al. 17], десять лет продолжалась и война, названная Крисейской, {18} когда жители Кирры сражались с фокидянами. Причиной ее было похищение киррейцами Мегисто, дочери фокидянина Пелагона, и аргосских девушек, возвращавшихся от Пифийского оракула; на десятый год Кирра была взята. Целые царственные домы рушились из-за женщин: дом Филиппа, отца Александра, - из-за его женитьбы на Клеопатре; Геракла - из-за того, что он взял второй женой дочь Эврита Иолу; Тесея - из-за Федры, дочери Миноса; Атаманта - из-за Фемисто, дочери [d] Гипсея; Ясона - из-за Главки, дочери Креонта; Агамемнона - из-за Кассандры. Даже поход Камбиза в Египет случился, по рассказу Ктесия [frag.37 Muller], из-за женщины. Камбиз, говорят, прослышал, что египтянки в постели искуснее всех женщин, и послал к египетскому царю Амасису, просить в жены одну из его дочерей. Но Амасис не отдал свою дочь, опасаясь, что она будет не женой, а наложницей, и послал вместо [е] нее Нитетиду, дочь Априя {19} - того, который потерпел поражение от киренцев, лишился египетского престола и был казнен Амасисом. Камбиз впрямь был в восторге от Нитетиды, и тогда она ему обо всем рассказала и просила отомстить за Априя; ей в угоду он и пошел войной на Египет. Впрочем, Динон в книгах "О Персии" и Ликей Навкратидский в третьей [f] книге "О Египте" утверждают [FHG.II.91; IV.441], будто Нитетиду Амасис послал не Камбису, а Киру, а Камбис был ее сыном, и пошел на Египет, мстя за мать. А первой войной между двумя женщинами (говорит Дурид Самосский [FHG.II.475]) была война между Олимпиадой и Эвридикой; и Олимпиада выступала, как вакханка, под звук тимпанов, а Эвридика шла в македонских доспехах, выучившись военному делу в Иллирии у Кинны". {20}
{18 ...названная Крисейской... — первая Священная война, ок. 600 г. до н.э.}
{19 ...дочь Априя... — См. Геродот П.161,169; III. 1; IV. 159. Априй был седьмым царем XXVI династии. Он и есть фараон Иеремии XXXVII.5.}
{20 ...Кинна — дочь Филиппа, см. выше 557с.}
[Об Эроте]
(561) 11. После таких речей присутствовавшим философам захотелось и самим что-нибудь сказать о любви и красоте. И много здесь было философских рассуждений, но среди них кто-то припомнил и песни театрального философа - Эврипида, в том числе такую {21} [TGF2.648]:
{21 ...в том числе такую... — Другие песни Эврипида об Эроте: «Медея» 627 сл; «Ипполит» 525 сл.}
Эрот,
Вскормленник мудрости, полнота доблести,
Для смертных - сладчайшее из божеств!
Радость его беспечальна, всходы его - к надежде.
А кто к таинствам его не причастен,
[b] Тем я не друг -
Будь же дом мой далек от диких нравов
Не бегите ее, юные,
Но когда придет она к вам в свой час,
Будьте правильны!
А другой привел слова Пиндара [PLG5.I.441]:
Люби и служи любви,
Пока дано тебе время.
А третий прибавил еще и такие стихи Эврипида [TGF2. 399, "Андромеда"]:
Внемли, владыка смертных и богов, Эрот!
Иль не пленяй нас чарами прекрасного,
Иль сделай так, чтоб им завороженные
[c] Труды любви несли легко и счастливо.
Поступишь так - почета удостоишься,
А если нет, - любовью растревожишь нас
Напрасной и лишишься поклонения.
12. Понтиан сказал, что, по суждению Зенона Китайского, Эрот есть бог, приуготовляющий нас к дружбе, к согласию, даже к свободе, и ни к чему иному. Поэтому и в своем "Государстве" Зенон сказал [SVF.I.61]: "что Эрот есть бог, готовый способствовать благополучию города". [d] А что и его предшественники в философии почитали Эрота святым и непостыдным, видно из того, что в гимнасиях его чтут вместе с Гермесом и Гераклом: первый правит речью, второй силой, а от речи с силой рождаются дружба и согласие, а из них - прекрасная свобода, которой исполняются те, кто стремится к этим занятиям. Для афинян он был настолько далек от плотских соитий, что в самой Академии, посвященной [девственной] Афине, [e] они поставили жертвенник Эроту и соединили жертвоприношения обоим божествам. У феспийцев есть праздник Эротидий, {22} как у афинян их Афиней, {23} а у элидян их Олимпии и у родосцев их Галиеи. {24} И вообще Эроту воздается честь при всех общественных жертвоприношениях. Поэтому лакедемоняне прежде, чем стать в строй, приносят жертвы Эроту, ибо в строю дружба помогает выстоять и победить; и критяне, по свидетельству Сосикрата [FHG.IV.501], в строю ставят самых красивых граждан в первый ряд и [f] тем жертвуют их Эроту; и у фиванцев их Священный отряд был составлен из влюбленных и любимцев в знак величия бога, ради которого они предпочитают славную смерть постыдной жизни. Самосцы, как пишет Эрксий в книге "О Колофоне" [FHG.IV. 406], посвятили Эроту гимнасий и в честь этого назначили праздник Элевферии; {25} а афинянам этот бог (562) помог добиться свободы, так что только изгнанные из отечества писистратиды были первыми, кто стал порочить деяния этого бога.
{22 ...праздник Эротидий... — Празднество, проводившееся каждые четыре года, включавшее в себя атлетические и музыкальные состязания; Павсаний. IX, 31.3.}
{23 Афиней — старое название Панафиней.}
{24 Галиеи — празднество, посвященное богу солнца Гелиосу.}
{25 праздник Элевферии — праздник Свободы.}
13. После этих слов Плутарх продекламировал по памяти из "Федра" Алексида [Kock.II.386]:
Я из Пирея шел, томясь заботами,
И мне пришло на ум пофилософствовать.
[b] Я понял: никакого представления
У живописцев нет о боге Эросе,
Да и у всех, его изображающих.
Эрот ведь не мужчина, и не женщина,
Не человек, не бог, не глуп, не мудр Эрот,
Но отовсюду собирает качества,
Сливая все черты в едином образе:
Отвага от мужчины, робость женщины,
Безумца глупость, мужа рассудительность,
Напор от зверя, с ними неподатливость
[c] Алмаза и бессмертных честолюбие.
Клянусь Афиной и богами прочими:
Хоть не совсем понятно мне, каков Эрот,
Но я, похоже, недалек от истины.
И Эвбул (или Арарот) в "Горбуне" [Kock.II. 178]:
Кто первым начертал, кто первым вылепил
Эрота с распростершимися крыльями?
Умел, быть может, рисовать он ласточек,
Но знать не знал, каков Эрот характером.
[d] Не легковесен он, и пораженному
Не скинуть бремя бога, - тяжесть страшная.
Могла б летать подобная громадина?
Так утверждавший бредил, разумеется.
Алексид в "Освобожденном" {26} [Kock.II.305]:
{26 ...в «Освобожденном»... — На стр. 431 название дано в женском роде.}
Сказано ведь мудрыми,
Что не Любовь летает, а влюбленные,
И живописцы только по невежеству
[e] Эрота представляют окрыленного.
14. Феофраст в книге "О любви" [frag.CVII Wimmer] приводит отрывок из трагика Херемона [TGF.2 787], где говорится, что как вино разводится сообразно наклонностям пьющих, также и Эрот: умеренный он приятен, но тягостен, когда вызывает напряжение и смуту ......... [f] Оттого-то поэт {27} и различает два его действия:
{27 ...поэт... — не Херемон, но Эврипид «Ифигения в Авлиде». 648 сл.:
Там, где в колчане соблазнов две
Бог злотокудрый хранит —
Ту, что блаженным навек человека творит
С той, что и сердце, и жизнь нам отравит.
}
Две у него на луке стрелы
Обе от вышних Харит:
Одна благой нам жребий несет,
Другая смутой смущает жизнь.
Тот же поэт (Алексид [Kock.II.382]) в комедии "Раненый" пишет и о поведении влюбленных: