Единственный, искусство Феодектово
Открывший, к Еврипиду составляющий
[с] Компендиумы!
Здесь весьма кстати слова комика Эрифа в "Эоле" [Kock.II.428]:
Старо присловье, но неплохо сказано:
Вино, отец, плясать и старцев вынудит
Помимо воли.
Алексид же говорит в пьесе "Равновесие" [Kock.II.328; cp.l27d]:
Весь складчинный обед они за выпивкой
Сидели и глядели лишь на пляшущих.
И больше ничего; именовали их
Названиями лакомств или кушаний:
[d] Приварком, крабом, пескарем, мучицею.
[Афинский пир]
13. "Аттический пир, дорогие мои, - начал Плутарх, - не без изящества описывает пародист Матрон, и поскольку его сочинение найти довольно трудно, я не замедлю вам его напомнить:
Муза, скажи мне про тот многохлопотный ужин, которым {21}
{21 Муза, скажи мне про тот многохлопотный ужин, которым... — Единственный стих, при переводе которого пародировался перевод В.А. Жуковского (Од. I.1), дальше даются только ссылки на переиначенные Матроном стихи Гомера, так как иллюстрировать каламбуры Матрона при помощи русских переводов Гомера — задача невозможная (примеч. переводчика).}
Некогда ритор Ксенокл нас потчевал в славных Афинах;
[e] Я и туда ведь зашел с товарищем, брюхом голодным.
Сразу пленили меня красавцы хлебы-гиганты,
Свежего снега белей, а вкусом на булки похожи... [Ил.Х.437]
К ним не раз и Борей разгорался любовью в пекарнях. [Ил.ХХ.223]
Сам же любезный Ксенокл прошел по рядам возлежавших, [Ил.III.196]
После ступил на порог; за спиной у него возвышался [Од.ХХ.127]
Хэрефоонт-парасит, голодной чайке подобный, [Од.V.51]
[f] Пищи он вечно алкал, и в чужих был застольях искусен. [Од.V.250]
Тою порой повара заносили столы, нагружали:
Страже поручен их был Распорядок Верховный Готовки - [Ил.V.750]
Раньше ли пир начинать, иль откладывать время обеда. [Ил.V.751]
(135) В час же, когда к овощам все простерли длинные руки, [Од.IХ.288]
Я рассудил на свой лад и подряд за все блюда принялся:
Взялся за спаржу, за лук, за устриц с мякотью белой, [Од.IХ.293]
Лишь солонины сырой избегал, финикийской утехи.
Наземь швырнул я морских ежей, кудреглавых шипами,
Быстро по праху катясь, грохотали они под ногами [Ил.ХVI.794]
Слуг на проходе, где волны лишь мутные бились о берег, [Ил.ХХI.61]
С корнями клоки шипов из голов у себя исторгая. [Ил.Х.15]
Вот приплыла из Фалера сардина, Тритона подруга, {22}
{22 ...Тритона подруга... — Здесь и далее Матрон прибегает к шуточному обожествлению наиболее известных рыб. Если анчоус — подруга морского божества Тритона, то каракатица — среброногая дочерь Нерея Фетида, мать Ахилла, морской угорь — Титий, великан, посягнувший на честь Латоны и за это растянутый в Аиде на 900 стоп (вот и угорь лежит здесь на 9 столах), озерный угорь (самый высоко ценимый деликатес) сочетается браком с Зевсом и т.д. Конечно, у Матрона подобная «героизация» — дань гомеровскому стилю, тем более, что его «Афинский пир» — практически полный (за исключением названий рыб и различных блюд) центон. Тем не менее главный объект насмешки здесь, разумеется, не Гомер, а нечто гораздо более приземленное — фанатичная, доходящая почти до религиозных порывов, страсть афинян к рыбе, которая была настолько всепоглощающей, что перекрещивалась с любовными переживаниями: к рыбам, столь желанным, но столь дорогостоящим, нередко относились, как к ветреным гетерам, а многие гетеры подогревали страсти своих поклонников, нося прозвища рыб; см. фрагмент Антифана из «Приверженцев фиванцев» (169с). Подробнее об этом см. книгу Джеймса Дэвидсона «Куртизанки и рыбные лакомства» (Davidson J. Courtesans and fishcakes: The consuming passions of classical Athens. L., 1997).}
Щеки закрывши свои головным покрывалом из грязи... [Од.I.334]
[b] ...Коих Киклоп обожал и при случае сам разводил их...
Громко на блюде бренча, приехали звонкие пинны, [Од.IV.72]
В море на скалах лохматых их пенная влага питает...
...Камбала с толстым хрящом, за ней с красным боком султанка. [Од.IХ. 125]
Я хоть и в первых рядах наложил когтистую лапу, [Од.Х.218]
Не подцепил и куска, Аполлон-стреловержец попутал;
Но лишь Стратокла узрел, разносителя бурного бегства, - [Ил.ХII.39]
[c] Он султанки держал главу, укротителя коней. [Ил.ХХIV.724]
Снова я ринулся в бой, в ненасытную глотку вцепился...
Следом Фетида пришла, среброногая дочерь Нерея, -
Сепия в светлых кудрях, одаренная речью богиня, [Од.Х.136]
Изо всех рыб лишь она различает белое с черным. {23}
{23 ...лишь она различает белое с черным. — Имеется в виду каракатица, выпускающая чернильную жидкость при бегстве от преследователей.}
Тития также я зрел, знаменитого угря морского, [Од.ХI.576]
Он на тарелках лежал и на девять столов простирался. [Од.ХI.577]
Следом богиня вошла, лилейнораменная рыба,
[d] Угорь, гордая тем, что сходилась в объятьях с Зевесом, [Од.ХI.268]
Родом из Копаид, где стадятся дикие угри, [Ил.II.852]
С тушей громадной, которой сильнейших два мужа атлета
(Вроде таких, например, как Астианакт и Антенор),
С дола на воз не легко бы могли приподнять рычагами: [Ил.ХII.448]
Были ж они толщиною в девять локтей и три пяди, [Од.ХI.312]
А вышиной уродились, я думаю, в девять саженей.
Часто с крутизн на крутизны карабкаясь, повар под кровлей [Ил.ХХIII.116]
Нашей сновал, потрясая на рамени правом подносом.
[e] Сорок следом за ним примчалось горшков закопченных, [Ил.II.534]
Строем вышли навстречу им столько же мисок эвбейских. [Ил.II.516]
Бурно Ирида внеслась - кальмар быстролетный, за нею [Ил.II.786]
Окунь в цветной чешуе, за ним чернохвостка простушка;
Смертная, с рыбой бессмертной она быстротою равнялась. [Ил.ХVI.154]
Но одиноко глава тунца из кладовки лежала, [Од.ХI.543,557]
Горько поодаль скорбя, сокрушалась о взятых доспехах,
Бедствии, что для людей учинили жестокие боги. [Од.ХI.555]
Рина следом пришла, угощение плотников-мужей, [Ил.VI.315] [f]
Шкурой она хоть шершава, но юношей бодрых питает, [Од.IХ.27]
Я же не мог бы припомнить вкусней ее мяса и слаще. [Од.IХ.28]
Жареный конник кефаль, детина чудовищный, прибыл, [Ил.II.336]
И не один: по бокам лежали почтительно сарги, [Од.I.331]
Амий иссиня-черный, громадный, изведавший моря
Все глубины и царя Посейдона державе подвластный; [Од.IV.386]
И олимпийского Зевса пришли песнопевцы, креветки, (136)
Старцы, согбенные веком, зато превосходные вкусом, [Од.II.16]
Также дорада, что рыб других красотой затмевает. [Ил.ХХII.318]
Краб и омар, ополчившись, пылали желаньем на сходках [Од.ХХ.27]
Противостать у блаженных, но мигом застольников руки
Их похватали в уста, разнесли, не оставив кусочка. [Од.ХI.385]
Рать их герой предводил, эллоп, знаменитый копейщик, [Ил.II.645]
[b] Я хоть и сыт уже был, но его своей жадной рукою
Выхватил; он же меня одарил амбросией дивной, [Од.О.555]
Коей пируют одни блаженные, вечные боги. [Од.V.7]
Вот, наконец, принесли мурену, что стол весь покрыла, [Од.ХVII.333]
С повязью шейной, которой гордилась она, украшаясь, [Ил.IV.137]
Как восходила на ложе могучего Драконтиада.
Сандала нам положили из вечного рода бессмертных,
[с] Бычий язык, что в пучине вспененной морской обитает, [Ил.VI.396]
В ряд уложили дроздов, морских юношей высоколетных,
(Кормят их скалы морские), за ними - свиней-водохлебов. {24}
{24 ...свиней-водохлебов. — Игра слов: Гиадами греки называли скопление ярких звезд в созвездии Тельца, их предутренние заходы и восходы совпадали с периодом осенне-весенних дождей, поэтому их имена некоторые в античности возводили к ’υ̉ω («проливаться дождем»), однако другие производили от ’υ̉ς («свинья»), а «свиньей» у греков также называлась одна из до сих пор не идентифицированных средиземноморских рыб.}
Сарги, макрель золотая, сомы вперемешку лежали,
Спар и гигантский мормир громоздились напротив, их повар
Вынес шипящих еще, и наполнился зал благовоньем. [Од.ХVII.333]
Их предлагали вкушать, но счел я, друзья, это блюдо
Слишком изнеженным и потому к другим устремился.
[d] Травка лежала, которой за пиром никто не касался,
Тихо на месте свободном, где вширь расступалися миски... [Ил.Х.199]
Следом пришел черный дрозд, угощать всех собою готовый,
Многих охотников встретив, нетронутым он не остался.
Окорок жирный узрев, задрожал я; но рядом стояла, [Ил.ХIV.294]
Сласть золотая, горчица, и лишнего съесть не дала мне.
Дивного блюда вкусив, зарыдал о том я, что завтра [Од.ХII.309]
Больше его не увижу, придется мне сыр и лепешку...
[e] Не устояла утроба, бесстрашно ее доконали [Ил.ХVI.102]
Черная злая похлебка, свиные вареные ноги.
Уток какой-то слуга саламинских вывел тринадцать, [Ил.II.557]
Жирных донельзя, приплывших от вод священных; их повар [Ил.V.710]
Вынес и там разложил, где афинян фаланги... лежали. [Ил.II.558]
Свесть воедино умел Хэрефонт день вчерашний c грядущим: [Ил.I.343]
Птиц был искусен гадать и поживою впрок запасался; [Од.II.159]
[f] Жадно, как лев, он глотал, но держал в руке ногу баранью, [Од.I.104]
Чтобы, домой воротясь, за ужином ей подкрепиться. [Од.IХ.324]
Каша с лицом миловидным, над нею Гефест потрудился: [Ил.II.101]
В глиняный ввергнув горшок, тринадцать там месяцев парил. [Ил.V.387]
В час, когда все уже вдоволь насытились лакомой пищей, [Од.ХХIV.489]
К руки свои омывавшим водою от волн Океана [Ил.ХIХ.1]
Отрок пригожий пришел с приятным фиалковым мирром,
(137) Отрок явился другой с венками, даря их по кругу,
В них вплетены были розы, с обеих сторон украшая. [Од.IХ.157]
Бромия бога для нас развели уж в кратере, и много