— Надо бы выставить стражу сегодня ночью, м'леди, — сказал ей Крабб, когда она пыталась разжечь костер из топляка, выброшенного на берег. — В подобных местах могут быть Хлюпалы.
— Хлюпалы? — Бриенна подозрительно покосилась в его сторону.
— Чудища, — со смаком проговорил Дик-Пройдоха. — Они выглядят как люди, пока не подберутся поближе, но их головы слишком велики, и там, где у обычного человека волосы — у них растет чешуя. Они бледные как рыбье брюхо, и между пальцами перепонки. Они всегда мокрые и от них воняет рыбой. Однако за пухлыми губами у них куча зеленых зубов, острых как иголки. Некоторые говорят, что Первые Люди их всех перебили, но не верьте этому. Они приходят по ночам и крадут плохих маленьких детишек. Они ходят почти беззвучно на своих перепончатых ногах, только еле слышно хлюпают: «хлюп-хлюп». Девчонок они оставляют для размножения, а мальчишек они едят, раздирая своими острыми зелеными зубами. — Он усмехнулся Подрику. — Они съедят тебя парень. Они съедят тебя сырьем.
— Если они попробуют, я убью их. — Подрик взялся за меч.
— Ну что ж, попробуй. Попытайся. Хлюпал так просто не убить. — Он подмигнул Бриенне. — Вы были плохой девочкой в детстве, м'леди?
— Нет. — Просто глупой. Неважно, сколько искр Бриенне удавалось высечь огнивом, дерево было слишком влажным, чтобы загореться. Растопка выдала немного дыма, но это было все. Раздраженная, она уселась спиной к камню, натянула на себя плащ и приготовилась к холодной, сырой ночи. Мечтая о горячей еде, она грызла полоску жесткой солонины под аккомпанемент рассказов Дика-Пройдоху о том, как Кларенс Крабб сражался с королем Хлюпал. Она должна была признать, что он неплохой рассказчик, но Марк Маллендор тоже был занимательным со своей маленькой обезьянкой.
Было слишком облачно, чтобы заметить закат, и слишком сумрачно, чтобы заметить восход луны. Ночь была черна и беззвездна. У Крабба закончились истории, и он уснул. Подрик тоже скоро захрапел. Бриенна сидела, прислонившись к камню, слушая шум волн. — «Сидишь ли ты у моря, Санса?» — размышляла она. — «Ждешь ли ты в Шепоте корабль, который никогда не придет? Кто вместе с тобой? Место для троих», — говорил тот человек. Может, к тебе присоединился Бес или Сир Донтос, или, может, ты нашла свою младшую сестру?»
Это был длинный день, и Бриенна устала. Даже сидя на камне под проливным дождем, она поняла, что ее глаза закрываются. Дважды она впадала в дрему. Второй раз она проснулась неожиданно, с бешено стучащим сердцем, уверенная, что над ней кто-то стоит. Все тело онемело, и ее плащ запутался между ее лодыжек. Она рывком высвободилась и встала. Дик-Пройдоха лежал, свернувшись калачиком подле скалы, зарытой в мокрый, тяжелый песок. Сон. Всего лишь сон.
Возможно, она ошиблась, сбежав от сиров Крейтона и Иллифера. Они казались честными людьми. — «Что, если бы Джейме пошел со мной», — подумала она… — «но он был рыцарем Королевской гвардии, его место было с его королем». Кроме того, она хотела Ренли. — «Я поклялась защищать его, и я не справилась. Потом я поклялась отомстить за него и тоже не смогла этого сделать. Вместо этого я сбежала с леди Кейтлин и тоже подвела ее». — Ветер переменился, и дождь теперь стекал по ее лицу.
На следующий день дорога превратилась в посыпанную галькой нить, а затем в простой намек на направление. Около полудня, она неожиданно закончилась у подножия испещренного ветром утеса. Наверху стоял, хмурясь на волны, небольшой замок, три его сгорбленных башни были хорошо видны на фоне свинцового неба. — Это Шепот? — спросил Подрик.
— А он похож на проклятые руины? — сплюнул Крабб. — Это Логово Ужаса, отсюда правит старый лорд Брюн. Дорога здесь заканчивается. Дальше одни сосны.
Бриенна осмотрела утес.
— Как мы туда заберемся?
— Легко. — Дик-Пройдоха развернул лошадь. — Держись рядом с Диком. Хлюпалы забирают отстающих.
Путь наверх оказался крутой каменистой тропой, спрятанной в расщелине скалы. Большей частью она была естественного происхождения, но там и тут были вырезаны ступени, чтобы облегчить восхождение. С обеих сторон их окружали отвесные скалы, за сотни лет изъеденные ветром и дождем. Порой они принимали причудливые формы. Дик-Пройдоха указал на пару таких, пока они поднимались: — Это голова тролля, видишь? — сказал он, и Бриенна улыбнулась, когда она увидела ее. — А это каменный дракон. Другое крыло отвалилось, когда мой отец был ребенком. Над ним, это свисающее вниз вымя, похоже на соски какой-нибудь старухи. — Он покосился на ее грудь.
— Сир? Миледи? — сказал Подрик. — Там всадник.
— Где? — ни один из камней не казался ей всадником.
— На дороге. Не каменный всадник. Настоящий всадник. Следует за нами. Там внизу. — Он указал рукой.
Бриенна изогнулась в седле. Они забрались достаточно высоко, поэтому берег был виден на несколько лиг вперед. По той же самой дороге, по которой приехали они, приближалась лошадь, на две или три мили позади них. Опять? Она подозрительно взглянула на Дика-Пройдоху.
— Не смотри на меня так, — сказал Крабб. — Кем бы он не был, он не имеет ничего общего со старым Диком-Пройдохе. Скорее всего, какой-нибудь человек Брюна, возвращающийся с войны. Или один из этих менестрелей, кочующих с места на место. — Он повернул голову и сплюнул. — Что чертовски точно, так это то, что он не из хлюпал. Они не ездят на лошадях.
— Верно. — Сказала Бриенна. В одном, по крайней мере, они согласны.
Последние сто футов подъема оказались самыми крутыми и опасными. Слабые камешки вылетали из-под копыт лошадей и, дребезжа, катились вниз по каменной тропе позади. Когда они выбрались из расщелины, они оказались под стенами замка. Из-за парапета над ними на них изучающе смотрело, а затем исчезло чье-то лицо. Бриенна решила, что это скорее всего была женщина, и поделилась этим наблюдением с Диком-Пройдохе.
Он согласился.
— Брюн слишком стар, чтобы забираться на мостки, а его сыновья и внуки ушли на войну. Там никого не осталось кроме баб, и одного-трех сопляков.
Она уже хотела спросить проводника, какого короля поддерживал лорд Брюн, но это уже не имело значения. Сыновей Брюна не было; некоторые из них могут и не вернуться. — «Сегодня вечером здесь нам не окажут гостеприимства». — Замок, в котором полно стариков, женщин и детей, вряд ли откроет свои ворота для вооруженных незнакомцев.
— Ты так говоришь о лорде Брюне, как будто ты его знаешь, — сказала она Дику-Пройдохе.
— Может, я и знал его, раньше.
Она бросила взгляд на грудь его дублета. Обрывки ниток, и истрепанная заплатка из более темной ткани виднелись на том месте, где был оторван какой-то герб. Ее проводник был дезертиром, в этом она не сомневалась. Может ли всадник, который следует за ними, быть одним из его собратьев по оружию?
— Нам следует двигаться дальше, — принялся настаивать он, — до того, как Брюн начнет задумываться, что мы тут делаем под его стенами. Даже баба может зарядить проклятый арбалет. — Дик показал на известняковые холмы с лесистыми склонами, которые поднимались за замком. — Дальше дорог не будет, только ручьи и звериные тропы, но м'леди не должна беспокоится, Дик-Пройдоха хорошо знает эти места.
Этого Бриенна и боялась. На верхушке утеса дул порывистый ветер, но все, что ей чудилось, это засада.
— Так что насчет всадника? — Если только его лошадь не умеет ходить по волнам, то он скоро должен подняться на утес.
— А что с ним? Если это какой-то дурак из Девичьего Пруда, он может даже не найдет эту проклятую тропу. А если и найдет, то заблудится в лесу. Там у него не будет дороги, которой он может нас преследовать.
«Да, только наши следы». — Бриенна засомневалась, не будет ли лучше встретить всадника здесь, с клинком в руке. — «Я буду выглядеть полной дурой, если это странствующий певец или один из сыновей лорда Брюна. Наверное, Крабб прав. Если он завтра опять окажется позади нас, я с ним разберусь».
— Как скажешь, — она развернула свою кобылу в сторону деревьев.
Замок лорда Брюна становился все меньше за их спинами, и вскоре совсем пропал из вида. Со всех сторон возвышались сосны корабельные и пониже, словно огромные, обрамленные зеленью копья, тянущиеся в небо. Лес был устлан слоем опавших иголок, толстым словно замковая стена, и усыпанным сосновыми шишками. Казалось, что копыта их лошадей вообще не издают ни звука. Некоторое время шел дождь, затем ненадолго перестал, после чего начался вновь, однако среди сосен на них почти ни капли не упало.
В лесу движение стало намного медленнее. Бриенна заставляла свою кобылу продвигаться сквозь зеленый сумрак, то въезжая внутрь, то выезжая из-под деревьев. Здесь будет очень легко потеряться, вдруг поняла она. Неважно, в какую сторону ты смотришь, все выглядит совершенно одинаковым. Даже сам воздух казался серым, зеленым и неподвижным. Сосновые сучья царапали руки и шумно скребли заново покрашенный щит. С каждым прошедшим часом мрачная тишина нервировала ее все больше. Дику-Пройдохе она тоже мешала. Позже, когда начало смеркаться, он попытался петь.
— Жил был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой и с косматою шкурой! — пел он царапающим голосом, как пара шерстяных чулок. Сосны высасывали его песню вместе с ветром и дождем. Вскоре он замолчал.
— Скверно тут, — сказал Подрик. — Плохое место.
Бриенна чувствовала то же, но признание ничего бы не дало.
— Сосновый бор — мрачное место, но, в конце концов, это всего лишь лес. Здесь нет ничего, чего бы нам стоило опасаться.
— Как насчет хлюпал? И голов?
— Умный мальчик, — сказал Дик-Пройдоха со смехом.
Бриенна одарила его раздраженным взглядом.
— Хлюпалы не существуют, — сказала она Подрику. — И головы тоже.
Холмы поднимались, холмы опускались. Бриенна поймала себя на том, что молится, чтобы Дик-Пройдоха оказался честным человеком, и знал куда он их ведет. Сама, она уже не была уверена, что может снова найти море. И днем и ночью небо оставалось совершенно серым и затянутым облаками, Не было ни солнца, ни звезд, которые могли бы помочь ей найти дорогу.