— Только Тристан. Он хотел сидеть рядом с кроватью Мирцеллы и играть с ней в кайвассу.
— Я говорила тебе, у него была краснуха в четыре. Она бывает только раз. Ты должен был сказать ему, что Мирцелла заболела серой чумой, и он бы на выстрел к ней не подошел.
— Мальчик, возможно, но только не мейстер его отца.
— Калеотт, — сказала она. — Он пытался ее навестить?
— Нет, едва я описал ему красные пятна на ее лице. Он сказал, что с этим ничего не поделаешь, раз уже заболел, и дал мне склянку с успокаивающей мазью, чтобы смягчить зуд.
Никто из детей старше десяти еще не умирал от краснухи, но для взрослых эта болезнь может быть смертельна, а мейстер Калеотт в детстве ей не переболел. Арианна знала, что у нее краснуха была в восемь.
— Хорошо, — сказала она. — А служанка? Она убедительна?
— Издали. Карлик именно для этого ее и выбрал из многих девочек более благородного происхождения. Мирцелла помогала накрутить ей волосы и сама нарисовала пятнышки на ее лице. Они дальние родственники. Ланниспорт кишит Ланнисами, Ланеттами, Лантеллями, и младшими Ланнистерами, а половина из них обладает такими же золотыми волосами. Одетая в платье Мирцеллы, с мазью мейстера на лице… она бы наверно обманула даже меня, в полутьме. Было гораздо сложнее найти мужчину, способного заменить меня. Дэйк ближе всего мне по росту, но он слишком толст, поэтому я обрядил в свои доспехи Ролдера и приказал ему держать забрало опущенным. Этот мужчина на три дюйма ниже меня, но надеюсь никто этого не заметит, если только я не буду стоять рядом для сравнения. В любом случае он будет находится внутри покоев Мирцеллы.
— Нам нужно всего несколько дней. К тому времени, принцесса будет вне досягаемости моего отца.
— Где? — Он притянул ее к себе и уткнулся носом ей в шею. — Пришло время рассказать мне о второй части твоего плана, как думаешь?
Она засмеялась, оттолкнув его прочь. — Нет, нам пора.
Когда они выдвинулись из сухих и пыльных руин Шендистоуна, направившись на юго-запад, луна как раз короновала созвездие Лунной Девы. Арианна и сир Арис возглавили отряд, разместив Мирцеллу на резвой кобыле между собой. Гарин ехал сразу за ними в паре с Пятнистой Сильвой, а оба дорнийских рыцаря пристроились сзади. Нас семеро, вдруг осознала Арианна. Она не думала об этом раньше, но это было хорошим знаком. — «Семь путников на пути к победе. Когда-нибудь менестрели всех нас обессмертят». — Дрэй хотел, чтобы их было больше, но это могло привлечь ненужное внимание, и каждый новый человек добавлял риск предательства. — «По крайней мере, этому ты, отец, меня сумел научить». — Даже будучи моложе и сильнее, Доран Мартелл всегда был осторожным человеком, отдававшим дань молчанию и тайне. — «Пришло время для него снять с себя бремя, но я не унижу его честь или его личность». — Она вернет его обратно к его Водным Садам доживать свой век, окруженного смеющимися детьми и ароматом лайма и апельсинов. — «Да, и Квентин составит ему компанию. Как только я короную Мирцеллу и освобожу Змеек, весь Дорн встанет под мои знамена». — Айронвуд может вступиться за Квентина, но в одиночестве он не представляет угрозы. Если переметнутся к Томмену и Ланнистерам, ей придется приказать Темной Звезде уничтожить их под корень.
— Я устала, — пожаловалась Мирцелла спустя несколько часов в седле. — Далеко еще? Куда мы едем?
— Принцесса Арианна везет Ваше Величество в место, где вы будете в безопасности. — Уверил ее сир Арис.
— Это долгое путешествие, — сказала Арианна, — но дорога станет легче, едва мы доберемся до Зеленокровой. Там нас будут ждать несколько людей Гарина, из речных сирот. Они живут на лодках, и плавают вверх-вниз по Зеленокровой и ее притокам, ловя рыбу и собирая фрукты, а также нанимаясь на любую работу, какая подвернется.
— Ага, — радостно воскликнул Гарин, — а еще мы поем и танцуем, и играем на воде. И знаем целительство. Моя мать лучшая акушерка в Вестеросе, а мой отец может выводить бородавки.
— Если у вас есть отцы и матери, почему же вы зоветесь сиротами? — поинтересовалась девочка.
— Они — ройнары, — объяснила Арианна, — Их мать была рекой Ройной.
Мирцелла не поняла. — Я думала, это вы ройнары. Вы — это дорнийцы, я имею в виду.
— Мы только отчасти, Ваше Величество. Во мне есть кровь Нимерии, также и кровь Морса Мартелла, дорнийского лорда, за которым она была замужем. В день их свадьбы Нимерия сожгла свои корабли, чтобы ее люди поняли, что пути назад нет. Большей частью они были рады этому, потому что их путешествие в Дорн было длинным и ужасным, и многие погибли в штормах, от болезней или попали в рабство. Тем не менее, некоторые горевали. Им не нравилась эта сухая красная земля и ее семиликий бог, поэтому они оставались верными своим традициям. Из обломков сгоревших кораблей они сколотили лодки и назвали себя сиротами Зеленокровой. Их песни о Матери — это не про нашу Мать, а про Мать-Ройну, чьи воды вскормили их на рассвете времен.
— Я слышал у Ройнаров какой-то черепаший бог, — сказал сир Арис.
— Речной Старик это малый бог, — сказал Гарин. — Он тоже был рожден Матерью Рекой, победил Крабьего Короля и завоевал право господствовать над всеми подводными обитателями рек.
— О, — воскликнула Мирцелла.
— Я так понимаю, Ваше Величество тоже выиграла не одно великое сражение, — веселым голосом вставил Дрэй. — Говорят, вы не щадили нашего храброго принца Тристана за столом игры в кайвассу.
— Он постоянно расставляет свои квадраты одним способом, выставляя горы впереди, а слонов в проходах, — сказала Мирцелла. — Поэтому я направила туда своего дракона, чтобы он съел его слонов.
— Ваша служанка тоже играет? — спросил Дрей.
— Розамунда? — спросила Мирцелла. — Нет. Я пыталась ее научить, но она сказала, что правила слишком сложные.
— Она тоже Ланнистер? — спросила леди Сильва.
— Ланнистер из Ланниспорта, не с Утеса Кастерли. Ее волосы такого же цвета, что и у меня, но прямые, а не кудрявые. Розамунда на самом деле не очень похоже на меня, но когда на ней мое платье, люди, не знающие нас, принимают ее за меня.
— Значит вы уже делали так раньше?
— О, да. Мы поменялись местами на пути в Браавос на борту «Быстроходной». Септа Эглентина перекрасила мои волосы в каштановый цвет. Она сказала, что это такая игра, но это было сделано для моей безопасности, в случае, если корабль захватит мой дядя Станнис.
Было видно, что девочка устала, поэтому Арианна приказала сделать привал. Они снова напоили лошадей, отдохнули, съели немного сыра и фруктов. Мирцелла поделилась апельсином с Пятнистой Сильвой, а Гарин поедал оливки и плевался косточками в Дрэя.
Арианна надеялась добраться до реки до восхода солнца, но они выехали позже, чем она планировала, поэтому когда небо на востоке стало красным, они по-прежнему были в седле. Темная Звезда выехал из строя и пристроился рядом. — Принцесса, — сказал он, — Я бы прибавил шаг, если вы не хотите все же убить ребенка. У нас нет палаток, а находится днем в песках убийственно.
— Я знаю про пески не хуже вашего, сир, — ответила она. Все равно все будет так, как она задумала. Лошадям было не просто, но лучше она потеряет шесть лошадей, чем одну принцессу.
Вскоре с запада налетел порыв ветра, жаркий и сухой и полный песка. Арианна натянула на лицо вуаль. Она была сделана из мерцающего шелка, бледно-зеленого сверху и желтого книзу, цвета мягко переходили один в другой. Маленькие зеленые жемчужины по краям тянули ее вниз, и мягко постукивали друг о друга во время езды.
— Я знаю, почему моя принцесса носит вуаль, — сказал сир Арис, когда она пристегивала ее по бокам своего медного шлема. — Ее красота затмит солнце везде, где бы она не появилась.
Она не сдержала смех.
— Нет, ваша принцесса носит вуаль, чтобы уберечь глаза от слепящего света, а рот от песка. Вам я советую сделать то же самое, сир. — Хотелось бы ей знать, сколько лет ее белый рыцарь полировал свою неуклюжую галантность. Сир Арис был приятной компанией в постели, но остроумие ему было чуждо.
Ее дорнийцы закрыли лицо по ее примеру, а Пятнистая Сильва помогла закрыть вуалью лицо маленькой принцессы, однако сир Арис был упрям. Вскоре пот уже струился по его лицу, а щеки горели розовым румянцем. — «Еще немного и он сварится в своих тяжелых одеждах», — размышляла она. И он будет не первым. Столетия назад, огромное воинство с развевающимися флагами вошло в пески из Ущелья Принца, и все погибло или изжарилось в дорнийских песках. — «На гербе Дома Мартеллов солнце и копье, два излюбленных оружия дорнийцев», — однажды написал Молодой Дракон в своем хвастливом Завоевании Дорна, — «но из этих двух солнце самое смертельное».
Хвала богам, им не нужно было лезть в самое сердце пустыни, это был лишь небольшой кусочек сухих земель. Когда Арианна заметила орла, кружащего в вышине на фоне безоблачного неба, она поняла, что худшее позади. Скоро они подъехали к дереву. Оно было скрюченное и сучковатое. Шипов на нем было не меньше, чем листьев. Эти деревья называли песчаными попрошайками, но это значило, что вода была уже близко.
— Мы почти на месте, Ваше Величество, — весело сообщил Мирцелле Гарин, когда они заметили впереди еще больше песчаных попрошаек. Самое толстое из них росло возле высохшего ручья. Солнце нещадно било сверху, словно огненный молот, но это уже не имело значения. Конец их путешествия был близок. Они снова спешились, чтобы напоить лошадей, напились сами и смочили вуали. Через пол-лиги они уже ехали по дьявольской траве и сквозь оливковые рощи. За грядой каменных холмов зелень стала еще зеленее и пышнее. Здесь были даже лимонные сады, орошаемые паутиной древних каналов. Гарин первым заметил реку, сверкающую зеленым. Он издал крик и ринулся вперед.
Арианна Мартелл пересекала Мандер лишь однажды, когда отправилась вместе с тремя Змейками навестить мать Тиены. В сравнении с той могучей рекой, Зеленокровую с трудом можно было назвать рекой, и, тем не менее, она поддерживала в Дорне жизнь. Ее название пошло от темно-зеленого цвета застоявшейся воды, но по мере того, как они приближались, солнце, казалось, превратило ее воды в золото. Она не часто видела более прекрасный пейзаж. — «Следующая часть», — думала она, — «будет медленнее и проще. Вверх по Зеленокровой и на Вайт, куда только сможет заплыть лодка». — Это даст ей время подготовить Мирцеллу ко всему, что им предстоит. За Вайтом лежали глубокие пески. Им понадобится