Как только Хиздар зо Лорак покинул её, вернулся сир Барристан в своем длинном белом плаще. Годы, проведенные на службе в Королевской Гвардии, научили белого рыцаря оставаться незаметным, когда она принимала гостей, но он всегда находился поблизости.
«Он все знает, — сразу поняла Дени, — и не одобряет этого». Морщины вокруг его рта стали ещё резче.
— Итак, — сказала она ему, — по-видимому, мне снова предстоит вступить в брак. Вы рады за меня, сир?
— Как прикажет ваше величество.
— Хиздар не тот муж, которого бы вы избрали для меня.
— Мне не по чину выбирать вам мужа.
— И правда, — согласилась Дени, — но для меня важно, чтобы вы поняли. Мой народ истекает кровью. Гибнет. Королева не принадлежит себе, её удел — государство. Передо мной стоит выбор — брак или кровавая бойня. Свадьба или война.
— Ваше величество, дозволено ли мне высказаться прямо?
— Как всегда.
— Есть третий вариант.
— Вестерос?
Он кивнул:
— Я поклялся служить и защищать ваше величество, куда бы вы ни отправились. Мое место подле вас — здесь или в Королевской Гавани… но ваше место там, в Вестеросе, на Железном Троне вашего отца. Семь Королевств никогда не признают Хиздара зо Лорака своим королем.
— Не более чем Миэрин признает Дейенерис Таргариен своей королевой. В этом Зелёная Милость права. Рядом со мной должен быть король, наследник старого гискарского рода. Иначе они всегда будут видеть во мне неотёсанную дикарку, вломившуюся в их врата, посадившую их родню на кол и похитившую их богатства.
— В Вестеросе в вас видели бы потерянную дочь, вернувшуюся порадовать отцовское сердце. Ваши добрые подданные любили бы вас и встречали бы ваше появление приветствиями.
— До Вестероса далеко.
— Задержка не сделает его ближе. И чем скорее мы покинем это место…
— Знаю, знаю, — Дени не находила слов, чтобы заставить его понять. Ей хотелось в Вестерос так же сильно, как и ему, но вначале она обязана излечить Миэрин. — Девяносто дней — долгий срок. Хиздар может потерпеть неудачу. И если так, попытка дает мне время. Время заключить союзы, укрепить оборону…
— А если он преуспеет? Что тогда сделает ваше величество?
— Выполнит свой долг, — от этих слов у неё онемел язык. — Вы видели свадьбу моего брата Рейегара. Скажите, он женился по любви или по зову долга?
Старый рыцарь колебался:
— Принцесса Элия была хорошей женщиной, ваше величество. Доброй и умной, с благородным сердцем и веселым нравом. Я знаю, что принц питал к ней нежные чувства.
«Нежность, — подумала Дени. Как много значит это слово. — Возможно, со временем я смогу относится с нежностью к Хиздару зо Лораку».
Сир Барристан продолжил:
— Я видел также свадьбу вашего отца и матери. Да простит меня моя королева, но между ними не было и следа нежности, и королевство дорого за это заплатило.
— Зачем они поженились, если не любили друг друга?
— Так приказал ваш дед. Лесная ведьма заверила его, что в их потомстве родится принц, обещанный в пророчествах.
— Лесная ведьма? — удивилась Дени.
— Она прибыла ко двору вместе с Дженни из Старых Камней. Из-за крошечного росточка и нелепого вида люди называли её карлицей. Но она нравилась леди Дженни, утверждавшей, что та была одной из Детей Леса.
— И что с ней стало?
— Летний Замок.
Роковые слова.
Дени печально вздохнула.
— А теперь оставьте меня. Я очень устала.
— Как прикажете, — поклонившись, сир Барристан повернулся, чтобы уйти, но задержался в дверях. — Прошу прощения. Ваше величество, к вам посетитель. Должен ли я сказать ему придти завтра?
— Кто это?
— Нахарис. Вороны-Буревестники вернулись в город.
«Даарио». Сердце затрепетало в её груди.
— Как давно… где же он?.. — Казалось, она не может вымолвить ни слова.
Сир Барристан, похоже, понял:
— Ваше величество были вместе со жрицей, когда он прибыл. Я знаю, вы бы не захотели, чтобы вас прервали. Новости капитана могут подождать и до завтра.
— Нет.
«Как же я засну, зная, что мой воитель так близко?»
— Позовите его немедля. И… я больше не нуждаюсь в вас сегодня вечером. С Даарио я в безопасности. Да, будьте так любезны, пришлите Ирри и Чхику. И Миссандею.
«Мне нужно переодеться и навести красоту».
Она так и сказала вошедшим служанкам.
— Что ваше величество пожелает надеть? — спросила Миссандея.
«Звёздный свет и морскую пену, — подумала Дени, — дымку шёлка, что, соскользнув, обнажит левую грудь, услаждая взор Даарио. Да, и цветы для волос». С первой встречи во время всего пути из Юнкая в Миэрин командир Ворон-Буревестников каждый день дарил ей цветы.
— Принесите серое льняное платье с вышитым жемчугом лифом. И мою белую львиную накидку. — Завернувшись в львиную шкуру, подаренную ей Дрого, она всегда чувствовала себя в безопасности.
Дейенерис приняла командира Ворон-Буревестников на террасе, сидя на резной каменной скамье под грушевым деревом. По усыпанному тысячью звёзд небу над городом плыл месяц. Даарио Нахарис вошел к ней с самодовольным видом. «Он всегда самодовольный, даже когда просто стоит неподвижно». На капитане наёмников красовались полосатые панталоны, заправленные в высокие сапоги из пурпурной кожи, белая шелковая рубашка и кольчужная безрукавка из золотых колец. Его раздёленная на три части борода была выкрашена в пурпур, изогнутые усы вызолочены, а длинные вьющиеся волосы расчесаны на прямой пробор. На одном бедре он носил стилет, а на другом дотракийский аракх.
— Лучезарная королева, — приветствовал ее Даарио, — за время моего отсутствия вы стали ещё прекрасней. Как такое возможно?
Королева успела привыкнуть к подобным восхвалениям, и, тем не менее, комплимент из его уст трогал её куда больше, чем произнесённый кем-нибудь вроде Резнака, Ксаро или Хиздара.
— Капитан. Нам рассказали, что вы сослужили добрую службу в Лхазаре.
«Я так по тебе тосковала».
— Ваш капитан живёт, чтобы служить своей жестокой королеве.
— Жестокой?
В его глазах сверкнул лунный свет:
— Он мчался впереди всех своих людей, стремясь поскорее узреть ее лицо. И лишь для того, чтобы его заставили томиться от вожделения, пока она с какой-то иссохшей старухой ест ягненка и фиги.
«Никто не доложил мне, что ты тут, — подумала Дени, — Иначе я бы сделала глупость и сразу же послала за тобой».
— Я ужинала с Зелёной Милостью. — Видимо, Хиздара лучше не упоминать. — Мне срочно понадобился её мудрый совет.
— У меня только одна срочная потребность — Дейенерис.
— Послать за едой? Вы должно быть голодны?
— Я не ел два дня, но сейчас, когда я здесь, мне достаточно вашей красоты.
— Моя красота не наполнит ваш живот. — Она сорвала грушу и бросила ему. — Съешьте это.
— Как прикажет моя королева, — он откусил кусок плода, блеснув золотым зубом. Сок потек по его пурпурной бороде.
Девушка внутри неё до боли желала поцеловать его. «Его поцелуи крепкие и грубые, — говорила она себе, — и его не тронет, если я закричу или прикажу прекратить». Но часть её, принадлежавшая королеве, знала, что это глупо:
— Расскажите о своём путешествии.
Он небрежно пожал плечами:
— Юнкайцы послали каких-то наемников перекрыть Кхизайский Проход. Длинные Копья — так они себя называют. Мы нагрянули к ним ночью и отправили нескольких в ад. В Лхазаре я убил двух своих сержантов, задумавших украсть драгоценные камни и золотое блюдо — дары для Овечьих Людей, доверенные мне моей королевой. В остальном всё прошло, как я обещал.
— Сколько людей вы потеряли в сражении?
— Девять, — ответил Даарио, — но дюжина Длинных Копий решили, что лучше стать Воронами-Буревестниками, чем быть трупами. Поэтому нас вернулось на трое больше. Я объяснил, что они проживут дольше, сражаясь вместе с драконами, а не против них, и они разглядели смысл в моих словах.
Это заставило её насторожиться:
— Они могут шпионить на Юнкай.
— Эти люди слишком тупы для шпионов. Вы не знаете их.
— Также как и вы. Вы им доверяете?
— Я доверяю всем своим людям, лишь пока могу дотянуться и пронзить их, — улыбнулся он в ответ на её подозрения и сплюнул семечко. — Мне следует принести вам их головы? Я сделаю это, если вы прикажете. Один плешивый, двое других с косами, а четвёртый выкрасил бороду в четыре разных цвета. Скажите-ка, какой шпион будет носить такую бороду? Пращник может попасть камнем в глаз комара за сорок шагов, а уродливый хорошо управляется с лошадьми, но если моя королева скажет, что они должны умереть…
— Я так не говорила, я только… не спускайте с них глаз, и это всё, — произнеся это, Дени почувствовала себя глупо. Она всегда немного терялась в присутствии Даарио.
«Застенчивая, глупая девчонка. Что он обо мне подумает?», — и поэтому решила сменить тему.
— Овечьи Люди пришлют нам провизию?
— Зерно прибудет на барже по Скахазадхану, моя королева, а другие товары придут караваном через Кхизай.
— Нет, только не по Скахазадхану. Река для нас закрыта. И море тоже. Вы наверняка видели корабли в бухте. Квартийцы отогнали треть нашего рыболовецкого флота, а ещё треть захватили. Остальные слишком перепуганы, чтобы покинуть порт. Это положило конец даже той скудной торговле, что мы вели.
Даарио отбросил огрызок груши в сторону:
— У квартийцев в жилах молоко вместо крови. Покажите им ваших драконов, и они убегут.
Дени не хотелось говорить о драконах. Несмотря на то, что Дрогон не вернулся в город, фермеры до сих пор приходили ко двору с обгорелыми костями, предъявляя претензии за пропавших овец. Кое-кто утверждал, что видел, как дракон летал севернее реки, над пастбищами Дотракийского Моря. А внизу, в своей темнице, Визерион порвал одну из цепей. С каждым днем они с Рейегалем все больше дичали. Однажды Безупречные сообщили, что стальные двери накалились докрасна, и в тот день никто не посмел к ним даже прикоснуться.