— Это кто? — Спросил Виктарион у окружающих.
— Внебрачная дочка их милости. — Рассмеялся Хото. — До того, как Эурон захватил замок, она прислуживала остальным за столом, а сама ела со слугами.
Эурон приложился своими синими губами к ее шее, и девица, захихикав, что-то шепнула ему на ухо. Улыбаясь, он снова поцеловал ее в шею. Ее белая шея была покрыта красными пятнами в местах, где побывали его губы. Они были похожи на розовое ожерелье на ее шее и плечах. Снова шепот на ухо, и в этот раз Вороний Глаз расхохотался во весь голос, затем грохнул своим кубком об стол, требуя тишины:
— Добрые леди, — крикнул он своим высокородным служанкам. — Фалия беспокоится о ваших прекрасных нарядах. Она не хочет, чтобы вы испачкали их жиром, вином и грязными пальцами, поскольку я обещал ей, что после пира она сможет выбрать себе любые наряды, какие пожелает, из вашего гардероба. Поэтому вам лучше раздеться.
Зал взорвался от рева и хохота, а лицо лорда Хьюэтта стало таким красным, что Виктарион решил, что его голова вот-вот лопнет. У женщин не было иного выхода, кроме как подчиниться. Младшая тихонько заплакала, но ее мать успокоила ее и помогла развязать завязки на спине. После этого они продолжили прислуживать как раньше, двигаясь между столов с кувшинами полными вина к каждому пустому кубку, только теперь они делали это голыми.
«Он позорит Хьюэтта, как когда-то опозорил меня». — Подумал капитан, вспомнив, как рыдала его жена под его ударами. Он знал, что люди четырех Щитов, как и железнорожденные, часто женились между собой. Одна из этих обнаженных женщин легко могла оказаться женой сира Талберта Серри. Одно дело убить врага, и совсем другое — его обесчестить. Виктарион выполнил первую часть. Его рука вновь кровоточила, на ладони сквозь повязку просочилась кровь.
На возвышении Эурон отстранил свою растрепанную девку и взобрался на стол. Капитаны начали стучать кубками по столу и ногами по полу.
— Э-У-РОН! Э-У-РОН! — кричали они. — Э-У-РОН! Э-У-РОН! Э-У-РОН!
Вновь повторялось вече королей.
— Я поклялся отдать вам Вестерос. — Начал Вороний Глаз, когда шум слегка утих. — И вот вы откусили первый кусок. Легкая закуска, не более того… но мы будем гулять до утра! — Факелы на стенах ярко пылали, и он тоже казался светящимся, синие губы, синий глаз и остальное. — Что схватили щупальца кракена, тому уже не вырваться. Эти острова когда-то принадлежали нам, и теперь мы их вернули… но нам нужны сильные люди, чтобы их удержать. Поэтому — восстань сир Харрас Харлоу, лорд Серого Щита! — Рыцарь поднялся, положив одну руку на навершие Сумрака из лунного камня. — Восстань Адрик Неулыбчивый, лорд Южного Щита! — Адрик оттолкнул своих женщин и поднялся на ноги, словно гора, поднявшаяся из морской пучины. — Восстань Марон Волмарк, лорд Зеленого Щита! — В ответ неуверенно встал безусый мальчишка шестнадцати лет, больше похожий на повелителя зайцев. — И, наконец, восстань Нут Брадобрей, лорд Дубового Щита!
В глазах Нута промелькнула настороженность, словно он боялся, что это какая-то опасная шутка.
Виктарион думал, что Вороний Глаз отдаст лены своим прихлебателям: Каменной Руке, Красному Моряку и Леворукому Лукасу Кодду. — «Король должен быть щедрым», — пытался напомнить он себе, но внутри его перебил шепот другого голоса: — «Дары Эурона — отравлены». — Когда он оглянулся, то увидел, что это правда. — «Рыцарь — избранный наследник Чтеца, а Андрик Неулыбчивый сильнейший воин Дунстана Драмма. Волмарк еще мальчуган, но в нем через его мать течет кровь Черного Харрена. А Брадобрей…»
Виктарион схватил его за запястье.
— Откажись!
Нут посмотрел на него, словно он внезапно спятил.
— Отказаться? От земли и титула? Ты, что ли, сделаешь меня лордом? — Он выдернул руку и встал, вызвав гром приветствий.
«Теперь он еще и крадет моих людей». — Промелькнула мысль в голове Виктариона.
Король Эурон позвал леди Хьюэтт обновить содержимое своего кубка, а потом высоко поднял его над головой:
— Короли и капитаны! Поднимем кубки во славу лордов Четырех Щитов! — Виктарион выпил вместе с остальными.
«Нет вина слаще отобранного у врага!» — Кто-то сказал ему давным-давно. То ли его отец, то ли брат Бейлон. — Когда-нибудь я выпью твое вино, Вороний Глаз, и заберу у тебя все, что тебе дорого. Но есть ли у Эурона что-то, что может быть ему дорого?
— Завтра мы снова отправимся в путь. — Объявил король. — Наполните бочки свежей водой, берите мешки с зерном и бочки с солониной, и столько овец и коз, сколько сможете. Те раненные, которые могут взяться за весла, будут грести. Остальные должны остаться здесь, помочь новым лордам удержать эти острова. Торвальд и Красный Моряк скоро вернутся с пополнением провизии. Наши палубы провоняют курами и свиньями, но когда мы вернемся из нашего путешествия на восток, с нами будут драконы.
— Когда? — Раздался голос, принадлежавший лорду Родрику. — Когда мы вернемся, Ваше Величество? Через год? Через три? Пять лет? Ваши драконы на другом конце мира, а сейчас осень. — Чтец вышел вперед, тон его становился все более опасным. — Пролив Редвина охраняют галеры. Дорнийский берег пустынен и гол, на четыре сотни лиг одни водовороты, рифы и мели без единого безопасного места для стоянки. За ними нас ждут Ступени, где поджидают шторма и логова лиссенских и мирийских пиратов. Если отсюда отплывет тысяча кораблей, то до другого берега узкого моря сумеет добраться не больше трех сотен… и что дальше? Лис нас к себе не звал, тем более Волантис. Где ты найдешь свежую воду и пищу? Да первый же шторм рассеет корабли по всему свету!
На синих губах Эурона играла улыбка.
— Я и есть шторм, милорд. Первый шторм и последний. Я водил «Безмолвную» в более долгие путешествия, и более опасные. Ты не забыл? Я проплыл по Дымящемуся морю и видел Валирию.
Каждому было известно, что Валирией до сих пор правил Рок. Море вокруг нее кипело и дымилось, а земля была населена демонами. Говорили, что любой моряк, хотя бы увидевший ужасные горы Валирии, поднимавшиеся над волнами, вскоре умирает ужасной смертью, однако Вороний Глаз побывал там и вернулся.
— Так ли? — Спросил Чтец тихо.
Голубая улыбка Эурона пропала.
— Чтец, — обратился он в повисшей тишине. — Тебе лучше не высовывать своего носа из книг.
Виктарион почувствовал повисшую в зале тревогу. Он заставил себя подняться на ноги.
— Брат, — бухнул он. — Ты не ответил на вопрос Харлоу.
Эурон пожал плечами.
— Цена на рабов выросла. Мы продадим наших рабов Лису или Волантису. Это и нашу добычу, которую взяли здесь, это даст нам достаточно золота, чтобы купить провизию.
— Мы тоже теперь рабы? — Спросил Чтец. — И ради чего? Ради драконов, которых не видел ни один смертный? Стоит ли гоняться за сказками какого-то пьяного матроса на другой конец света?
Эти слова вызвали ропот одобрения.
— Берег рабов очень далеко. — Крикнул Хромой Ральф.
— И слишком близко от Валирии. — Добавил Квеллон Хамбл. А Фралегг Сильный добавил:
— Хайгарден ближе. Я предлагаю поискать драконов там. Золотых!
Алвин Шарп тоже крикнул:
— Зачем плыть через полмира, когда рядом Мандер?
Рыжий Ральф Стонхауз вскочил на ноги:
— Старомест богаче, а Арбор еще богаче. И флот Редвинов оттуда уплыл. Нам стоит только протянуть руку, и самые спелые плоды Вестероса сами упадут нам в руки.
— Плоды? — Глаз короля теперь был скорее черным, чем синим. — Только трусы крадут фрукты, когда могут завладеть всем садом.
— Мы хотим Арбор, — Крикнул Рыжий Ральф, и остальные его поддержали. Вороний Глаз безмолвно стоял, омываемый со всех сторон волнами криков. Потом он спрыгнул со стола, подхватил свою подружку под руку и вышел из зала.
«Сбежал, словно собака. Положение Эурона на Морском Троне внезапно не показалось ему таким уж прочным, как минуту назад. Они не пойдут за ним к Берегу Рабов. Возможно, они не такие уж дураки и собачонки, как я опасался». — Это была такая бодрая мысль, что Виктарион был вынужден взяться за кубок, чтобы выпить. Он выпил с Брадобреем, чтобы показать ему, что он не сердится на него за его титул, даже если он дан руками Эурона.
Снаружи садилось солнце. Темнота собиралась у подножия стен, но внутри ярким оранжевым светом горели факелы, и их чад собирался у стропил, словно серые облака. Опьяневшие принялись за танец пальцев. В какой-то момент Леворукий Лукас Кодд решил, что ему хочется одну из дочек лорда Хьюэтта, поэтому он уложил ее на стол под плач и рыдания ее сестер.
Виктарион почувствовал хлопок по плечу. За спиной стоял один из сынов-полукровок Эурона, мальчишка десяти лет с густой шевелюрой и кожей цвета глины.
— Мой отец хочет с тобой говорить.
Виктарион неуверенно поднялся на ноги. Он был крупным мужчиной, и все равно выпил слишком много. — «Я забил ее до смерти собственными руками», — пронеслось у него в голове. — «Но это Вороний Глаз ее убил, когда в нее вошел. У меня не было выбора». — Он последовал за бастардом прочь из зала вверх по винтовой лестнице. По мере подъема звуки изнасилования и попойки стихли, пока не остался лишь тихий скрип сапог о каменные ступени.
Вороний Глаз занял собственную спальню лорда Хьюэтта, и не один, а с его незаконнорожденной дочкой. Когда капитан вошел, девчонка валялась голой на кровати, тихо посапывая. Эурон стоял у окна, потягивая вино из серебряного кубка. На нем был соболиный плащ, отобранный у Блэктайда, красная повязка через глаз и больше ничего.
— Когда я был мальчишкой, мне снилось, что умею летать. — Провозгласил он. — Но когда я просыпался, то не мог… или так уверил меня мейстер. Но что, если он солгал?
Виктарион мог чувствовать запах моря, идущий из открытого окна, хотя комната пропахла винным духом и соитием. Холодный соленый воздух помог ему прочистить мозги.
— Что ты имеешь в виду?
Эурон повернулся к нему лицом, его синие губы скривились в полуулыбке.
— Возможно, мы умеем летать. Все