— Как пожелаешь. Да, вы можете искупаться, если хотите. Благодарю за помощь.
— Эти недостойные живут, чтобы служить вам.
Дейенерис вернулась в свою пирамиду смертельно уставшей, не чувствуя ни рук, ни ног. Миссандея читала какой-то старый свиток, Ирри и Чхику спорили из-за Ракхаро.
— Ты для него слишком плоская, — говорила Чхику. — Похожа на мальчишку. Ракхаро не спит с мальчиками. Это все знают.
Ирри парировала:
— Все знают, что ты похожа на корову. Ракхаро не спит с коровами.
— Ракхаро — кровь моей крови. Его жизнь принадлежит мне, а не вам, — сказала им Дени. За время, проведенное вне Миэрина, Ракхаро вымахал почти на полфута, его руки и ноги стали крепкими и мускулистыми, а в волосах звенели четыре колокольчика. Сейчас, как заметили обе служанки королевы, он возвышался и над Агго, и над Чхого.
— Теперь помолчите. Мне надо помыться, — она чувствовала себя грязной, как никогда прежде.
— Чхику, помоги мне снять одежду, унеси её и сожги. Ирри, скажи Квеззе, чтобы подобрала мне наряд полегче и попрохладнее. День был очень жарким.
На террасе дул прохладный ветер. Дени удовлетворённо вздохнула, погрузившись в воду бассейна. Повинуясь её приказу, Миссандея разделась и спустилась в бассейн за госпожой.
— Ваша служанка слышала прошлой ночью, как астапорцы скребутся в стены, — сказала маленькая переводчица, растирая Дени спину.
Ирри и Чхику обменялись взглядами.
— Никто не скребся, — возразила Чхику. — Скребутся… как они могут скрестись?
— Руками, — ответила Миссандея. — Кирпичи старые, рассыпающиеся. Астапорцы пытаются сделать подкоп в город.
— Это займет у них много лет, — сказала Ирри. — Стены очень толстые. Это все знают.
— Это все знают, — согласилась Чхику.
— Мне они тоже снились, — Дени взяла Миссандею за руку. — Лагерь от города в доброй половине мили, моя милая. Никто не скребется в стены.
— Как угодно вашему величеству, — произнесла Миссандея. — Следует ли мне помыть вам волосы? Времени осталось немного, Резнак мо Резнак и Зелёная Милость скоро придут, чтобы обсудить…
— …приготовления к свадьбе, — Дени со всплеском села в бассейне. — Я едва не забыла.
«Или постаралась забыть».
— И после них я ужинаю с Хиздаром, — она вздохнула. — Ирри, принеси мне зелёный токар — тот шёлковый, отороченный мирийскими кружевами.
— Этот токар в починке, кхалиси — кружева порвались. Зато синий токар постирали.
— Значит, синий. Им это польстит.
Она ошиблась только наполовину. Жрица и сенешаль были рады видеть королеву облачённой в токар, как подобает благородной миэринке, но ещё больше они хотели раздеть её догола. Дейенерис недоверчиво выслушала их. Когда они договорили, она заявила:
— Я не хочу никого этим оскорбить, но я не собираюсь показываться матери и сестрам Хиздара в голом виде.
— Но, — заморгал Резнак мо Резнак, — но вы должны, ваша милость. Это традиция — перед свадьбой представительницы семьи жениха осматривают чрево невесты и э… её женские части. Чтобы убедиться, что они сложены надлежащим образом и э…
— …Плодородны, — закончила за него Галазза Галар. — Это древний обряд, ваша величествность. При обследовании будут присутствовать три Милости и произнесут соответствующие молитвы.
— Да, — сказал Резнак, — а после вам подадут особый пирог. Женский пирог, который пекут только для невест. Мужчинам не позволено его пробовать, но я слышал, что это отменное лакомство. Волшебное.
«A на случай, если моё чрево окажется иссохшим, а женские части скверны, у них тоже найдется специальный пирог?»
— Хиздару зо Лораку представится возможность изучить мои женские части после свадьбы.
«У кхала Дрого не было с ними проблем, не будет и у Хиздара».
— Пусть его мать и сестры обследуют друг друга и сами разделят особый пирог. Я его есть не буду. И не буду мыть благородному Хиздару его благородные ноги.
— Ваше великолепие, вы не понимаете, — запротестовал Резнак. — Омовение ног — это священная традиция. Оно означает, что вы будете в услужении у мужа. Свадебный наряд тоже полон скрытого значения. Невеста носит тёмно-красное покрывало поверх белого шелкового токара с бахромой из маленьких жемчужин.
«Королеве зайцев нельзя выйти замуж, не надев большие уши».
— И эти жемчужины будут греметь на каждом шагу.
— Жемчуг — символ плодородия. Чем больше жемчужин носит ваша милость, тем больше здоровых детей произведет на свет.
— И зачем мне сотня детей? — Дени обернулась к Зелёной Милости. — Если мы обвенчаемся по вестеросскому обряду…
— Боги Гиса не сочтут этот брачный союз подлинным. — Лицо Галаззы Галар скрывало покрывало из зелёного шёлка. Видны были только глаза — зелёные, мудрые и грустные. — Для горожан вы будете наложницей благородного Хиздара, а не законной женой, а ваши дети — бастардами. Нет, ваша милость должна обвенчаться с Хиздаром в Храме Милостей в присутствии всей миэринской знати, чтобы те стали свидетелями вашего брака.
«Под каким-нибудь предлогом выманите глав всех семейств из их пирамид, — предлагал ей когда-то Даарио. — Слово дракона — огонь и кровь». Дени отбросила эту мысль как недостойную.
— Как пожелаете, — вздохнула она. — Я выйду замуж за Хиздара в Храме Милостей и буду закутана в белый токар с бахромой из мелких жемчужин. Что ещё?
— Ещё одна мелочь, ваша милость, — сказал Резнак. — Чтобы отметить ваше замужество, хорошо бы дать разрешение на открытие бойцовских ям. Это стало бы вашим свадебным даром Хиздару и вашему любящему народу — знак того, что вы восприняли древние обычаи и традиции Миэрина.
— И поступок, более других угодный богам, — добавила мягким и добрым голосом Зелёная Милость.
«Кровавый выкуп за невесту». Дейенерис устала воевать против ям — даже сир Барристан не верил, что ей удастся победить.
— Никакой правитель не может сделать свой народ хорошим, — сказал он ей. — Бейелор Благословенный молился, постился и строил Семерым такие храмы, о которых другие боги и мечтать не могли, но и он не смог положить конец войнам и нужде.
«Королева должна прислушиваться к чаяниям своего народа», — напомнила себе Дени.
— Когда мы поженимся, Хиздар станет королем. Пусть сам заново открывает ямы, если ему угодно. Я не хочу в этом участвовать.
«Пусть кровь будет на его руках, а не на моих».
Она встала.
— Если мой муж хочет, чтобы я омыла его ноги, пусть сначала омоет мои. Я скажу ему об этом сегодня вечером.
Любопытно, как на это отреагирует её суженый.
Беспокоиться не пришлось. Хиздар зо Лорак, облаченный в бордовый токар с золотой полосой и каймой из золотых бусин, прибыл к королеве спустя час после захода солнца. Наливая ему в чашу вино, Дени рассказала жениху о встрече с Резнаком и Зелёной Милостью.
— Эти обряды ничего не стоят, — заявил Хиздар, — просто шелуха, которую давно надо отбросить. Миэрин погряз в глупых старых обычаях.
Он поцеловал ей руку и добавил:
— Дейенерис, моя королева, я с радостью вымою вас с головы до пят, если именно это требуется, чтобы стать вашим королём и супругом.
— Чтобы стать моим королём и супругом, от тебя требуется только принести мне мир. Скахаз сказал мне, что ты принес вести о перемирии.
— Так и есть, — Хиздар скрестил длинные ноги. Он выглядел очень довольным собой. — Юнкай согласен на мир, но не бесплатно. Уничтожение работорговли причинило всему цивилизованному миру большие убытки. Юнкай и его союзники требуют от нас их возместить, уплатив золотом и драгоценными камнями.
Золото и драгоценности — это несложно.
— Что еще?
— В Юнкае, как и прежде, будет рабство, а Астапор восстановят как рабовладельческий город, и вы не будете этому препятствовать.
— Юнкайцы возродили рабство, стоило мне отойти на две лиги от их города. Разве я повернула обратно? Король Клеон умолял меня вступить с ним в военный союз против них, но я осталась глуха к его мольбам Я не хочу войны с Юнкаем — сколько мне это повторять? Каких обещаний они требуют?
— Вот это и есть камень преткновения, моя королева, — сказал Хиздар зо Лорак. — Как ни грустно это говорить, но юнкайцы не верят вашим обещаниям. Они все бренчат одной и той же струной о каком-то посланнике, которого сожгли ваши драконы.
— У него разве что токар обгорел, — презрительно ответила Дени.
— Возможно, но они всё равно вам не верят. И люди Нового Гиса тоже. Слова — ветер, как вы сами часто повторяли. Никакие ваши слова не гарантируют мир Миэрину. Только дела. Они хотят, чтобы мы обвенчались, и хотят видеть меня королем, чтобы я правил рука об руку с вами.
Дени снова наполнила ему кубок. Больше всего на свете ей хотелось опрокинуть графин Хиздару на голову и залить вином его самодовольную улыбку.
— Замужество или резня. Свадьба или война. Таков мой выбор?
— Я не вижу других вариантов, ваша величествность. Давайте произнесем наши клятвы перед богами Гиса и вместе будем строить новый Миэрин.
Королева обдумывала ответ, когда позади раздались шаги. «Еда», — решила она. Её повара обещали подать любимое кушанье благородного Хиздара — собаку в меду, фаршированную сливами и перцем. Но когда Дени обернулась, у неё за спиной стоял сир Барристан — только из бани, весь в белом и с мечом на боку.
— Ваше величество, — сказал он, поклонившись, — прошу извинить за беспокойство, но я подумал, что вы захотите узнать об этом без промедления. Вороны-Буревестники вернулись в город и принесли кое-какие вести о враге. Как мы и боялись, юнкайцы выступили в поход.
По благородному лицу Хиздара зо Лорака пробежала тень недовольства.
— Королева изволит ужинать. Наёмники могут подождать.
Сир Барристан не обратил на него внимания.
— Я предложил лорду Даарио доложить обо всём мне, как велели ваше величество. Он засмеялся и сказал, что напишет донесение собственной кровью, если только ваше величество пошлет к нему вашу маленькую служанку, чтобы та показала ему, как писать буквы.