«Милые белые зубки, — подумал Теон, — но если она его разозлит, то они ненадолго останутся милыми». Когда двери распахнулись, три из четырёх свечей погасли, и он повел невесту во мглу, к гостям.
— Почему я? — спросил Теон у леди Дастин, когда та сказала, что именно ему предстоит вести невесту под венец.
— Её отец и братья мертвы, мать погибла в Близнецах. Её дядья пропали, убиты или в плену.
— У неё остался брат.
«У нее все еще есть три брата», — мог бы сказать он.
— Джон Сноу в Ночном Дозоре.
— Брат лишь наполовину, незаконнорожденный и связанный обязательствами со Стеной. Ты был воспитанником её отца, то есть почти родня. Естественно, что именно ты выдашь её замуж.
«Почти родня». Теон Грейджой рос рядом с Арьей Старк. Теон Грейджой отличил бы её от самозванки. Если собравшиеся засвидетельствовать брак северные лорды увидят, что он признаёт в подсунутой им Болтоном девице Арью, то у них не найдется причин сомневаться в ее подлинности. Стаут и Слэйт, Амбер Смерть Шлюхам, задиристые Рисвеллы, люди Хорнвуда и кузены Сервина, жирный лорд Виман Мандерли… никто не знал дочерей Неда Старка и вполовину так хорошо, как он. А если кто-то из них вдруг начнёт сомневаться, то, наверняка, у него хватит ума оставить эти сомнения при себе.
«Они используют меня, чтобы их ложь не выползла наружу, прикрывают мной свой обман».
Именно ради этой роли в своём скоморошьем фарсе Русе Болтон вновь нарядил Теона лордом. А когда всё закончится, подставную Арью выдадут замуж, и брак будет осуществлен, то Теон Перевёртыш станет больше не нужен.
— Послужи нам, и после победы над Станнисом мы подумаем, как вернуть тебе трон твоего отца, — пообещал его светлость своим тихим голосом, будто специально созданным для нашептываний и лжи.
Теон не верил ни единому слову, однако понимал, что станцует для них этот танец, потому что у него нет выбора. Но потом…
«Он вернёт меня Рамси, — подумал он, — а тот отрубит мне ещё несколько пальцев и снова превратит в Вонючку».
Если только боги не смилостивятся, и Станнис Баратеон не придёт в Винтерфелл, чтобы порубить их всех, включая и самого Теона. Это лучшее, на что он смел надеяться.
Суровый мороз сковал Винтерфелл, но, как ни странно, в богороще оказалось теплее, чем за стенами замка. Дорожки покрылись предательским гололёдом, а на разбитых стёклах теплицы в лунном свете искрился иней. У стен выросли сугробы грязного снега, заполняя каждый уголок пространства. Некоторые были такими большими, что даже завалили двери. Снег скрыл серый пепел и угли, но кое-где из сугробов торчали почерневшие балки или кучи костей с остатками кожи и волос. Длинные как копья сосульки свисали со стен и обрамляли башни, словно жёсткие, седые усы старика. Но в богороще земля не замёрзла, а от горячих источников поднимался пар — тёплый, как дыхание ребёнка.
Невесту обрядили в белое и серое — те самые цвета, в которые нарядилась бы настоящая Арья, доживи она до собственной свадьбы. И хоть на Теоне красовалось чёрное с золотом одеяние и плащ с застежкой в виде кракена, выкованной для него кузнецом из Барроутона, под капюшоном скрывались седые тонкие волосы и серая старческая кожа.
«Ну вот я и Старк», — подумал Теон, проходя под каменной аркой рука об руку с невестой. У их ног клубились клочья тумана. Барабан стучал, как и сердце девушки. Трубы звучали возвышенно, мелодично и призывно. Над верхушками деревьев по тёмному небу плыл месяц, выглядывающий из-за туч, словно любопытный глаз, подсматривающий сквозь вуаль.
Теон Грейджой не был чужаком в этой богороще. Он играл здесь мальчишкой, прыгал по камням в холодном чёрном пруду под чардревом, прятал свои сокровища в дупле древнего дуба, охотился со сделанным собственными руками луком на белок. А став старше, он промывал в этих горячих источниках свои ссадины, полученные во время бессчётных упражнений с Роббом, Джори и Джоном Сноу. Он знал среди этих каштанов, вязов и гвардейских сосен кучу укромных местечек, где можно было спрятаться, когда хотелось побыть в одиночестве. Здесь он впервые поцеловал девушку. Позже другая девушка сделала его мужчиной на старом одеяле в тени того высокого серо-зелёного страж-древа.
Никогда ещё ему не приходилось видеть богорощу такой серой и призрачной, полной тёплого тумана, плывущих огоньков и шёпота, который, казалось, шёл ниоткуда и отовсюду одновременно. От горячих источников из-под корней валил пар. Тёплые испарения поднимались от земли, окутывая деревья своим сырым дыханием, вползая вверх по стенам, чтобы закрыть серыми занавесками бойницы.
Под его ногами вилось что-то вроде дорожки, вернее, тропинки из поросших мхом растрескавшихся камней, наполовину погребённых под грязью и опавшими листьями. Ходить по ней было опасно из-за торчавших из земли толстых корней. И сейчас он вёл по ней невесту. «Джейни, её зовут Джейни, Джейни-унижение». Ему нельзя так думать. Стоит этому имени слететь с его губ, и можно лишиться пальца или уха. Теон шел медленно, следя за каждым шагом. Из-за недостающих пальцев на ногах он прихрамывал, когда торопился, а тут недалеко и споткнуться. Испорти Теон свадьбу лорда Рамси неверным движением, и тот исправит эту оплошность, освежевав ему провинившуюся ногу.
Туман был таким густым, что нельзя было рассмотреть ничего, кроме росших поблизости деревьев да высоких теней и тусклых огней позади. Вдоль петлявшей тропинки, между окутанных туманом ветвей бледными светлячками мерцали огоньки свечей. Всё вокруг казалось странным и потусторонним, безвременьем в пространстве между мирами, где печально скитаются проклятые души перед тем, как заслуженно попасть в преисподнюю.
«Значит, мы все мертвы? Станнис пришел и перебил нас во сне? Сражению только предстоит случиться, или оно уже произошло, и мы его проиграли?»
Кое-где ярко пылали факелы, отбрасывая красные отблески на лица гостей.
В мерцающем тумане их лица казались звериными, нечеловеческими, чудовищными. Лорд Стаут стал похож на мастиффа, старый лорд Локки — на коршуна, Смерть Шлюхам — на горгулью, Большой Уолдер — на лисицу, Малый Уолдер — на рыжего быка, ему лишь кольца в носу недоставало. Лицо Русе Болтона казалось бледно-серой маской с двумя осколками мутного льда вместо глаз.
Высоко над их головами с голых коричневых веток деревьев за зрелищем наблюдало множество нахохлившихся воронов. «Птицы мейстера Лювина». Лювин мёртв, его башня сожжена, но вороны всё ещё оставались здесь. «Это их дом». Теон задумался, каково это — иметь дом.
Потом туман расступился, будто занавес на представлении лицедеев, чтобы показать новую сцену. Перед ними появилось сердце-древо с торчащими во все стороны костлявыми ветвями. У подножия белого ствола валялись кучи красных и коричневых опавших листьев. Рассевшиеся на нём толстые вороны переговаривались друг с другом на тайном языке убийц. Под деревом стоял Рамси Болтон в высоких сапогах из мягкой серой кожи и сверкающем капельками граната чёрном бархатном дублете с полосками розового шёлка. На его лице играла улыбка.
— Кто идёт? — Его губы были влажными, а шея над воротником красной. — Кто идёт предстать перед божьим ликом?
Теон ответил:
— Арья из рода Старков пришла, чтобы выйти замуж. Взрослая и расцветшая женщина, законнорожденная и благородная, она явилась просить благословения богов. Кто пришел, чтобы взять её в жены?
— Я, — ответил Рамси. — Рамси из рода Болтонов, лорд Хорнвуда, наследник Дредфорта. Я беру её. Кто её отдает?
— Теон из рода Грейджоев, воспитанник её отца.
Он повернулся к невесте:
— Леди Арья, берёшь ли ты этого человека в мужья?
Девушка подняла на него глаза. «Карие глаза, не серые. Они что, все ослепли?»
Девушка долго молчала, но её глаза умоляли.
«Это твой шанс, — подумал он. — Скажи им. Скажи им сейчас. Выкрикни своё имя перед всеми, скажи им, что ты не Арья Старк. Пусть весь Север узнает, как тебя заставили сыграть эту роль».
Разумеется, для неё это означало верную смерть, да и для него тоже, но может старые боги Севера смилостивятся, и в гневе Рамси убьет их быстро.
— Я беру его в мужья, — прошептала девочка.
Вокруг них в тумане мерцали сотни тусклых, как далекие звёзды, свечей. Теон отступил, а Рамси с невестой взялись за руки и, преклонив колени перед белым стволом, склонили головы в знак смирения. Резные красные глаза чардрева смотрели на них сверху вниз, а вырезанный на стволе большой красный рот словно застыл в приступе смеха. В ветвях над головой каркнул ворон.
После недолгой молчаливой молитвы мужчина и женщина вновь поднялись.
Рамси снял с невесты подбитый серым мехом белый шерстяной плащ с лютоволком Старков. А затем заменил его грозным и наводящим ужас розовым с изображением ободранного человека плащом, сделанным из жесткой красной кожи и украшенным, как и его дублет, гранатами.
На этом всё закончилось. Свадьбы на Севере проходят быстро. Теон предполагал, что причина в отсутствии священников; как бы то ни было, ему это показалось милосердным. Рамси Болтон подхватил свою жену на руки и зашагал с ней сквозь туман. Лорд Болтон и его жена леди Уолда последовали за ними, а следом потянулись и остальные гости. Музыканты снова заиграли, и бард Абель запел «Два сердца, что бьются как одно». Две женщины подхватили песню, и их сладкие голоса плавно вплелись в мелодию.
Теон задумался, а не стоит ли и ему помолиться. «Услышат ли меня тогда старые боги?» Это не его боги, и никогда ими не были. Он сын Пайка, он из железнорождённых, поклоняющихся Утонувшему Богу островов… но Винтерфелл находится вдалеке от моря. Уже целую вечность ни один бог не слышал его молитв. Теон не знал, кем или чем он теперь стал, почему до сих пор жив и зачем когда-то родился.
— Теон, — казалось, прошептал чей-то голос.
Он задрал голову.
— Кто это сказал?
Но вокруг не было ничего, кроме проглядывающих сквозь туман деревьев. Этот голос, подобный шелесту листьев, был холодным как ненависть.