— Милашка Мерис, — представил ее капитан, хотя Дени назвала бы наемницу как угодно, только не милашкой. В ней было шесть футов росту, нос изуродован, на обеих щёках пролегли глубокие шрамы, и у этой Милашки был самый холодный взгляд, какой только доводилось видеть королеве.
Облачённый в пышный, но потрёпанный наряд Хью Хангерфорд был тощим и угрюмым, с длинными ногами и узким лицом. Веббер — мал ростом, но мускулистый, с татуировками в виде пауков на голове, груди и руках. Краснолицый Орсон Стоун назвался рыцарем, как и долговязый Люцифер Лонг. Деревянный Уилл не переставал с вожделением пялиться на королеву, даже преклоняя колено. У Дика-Соломинки были васильковые глаза, белые, как кудель, волосы и неприятная улыбочка. Лицо Рыжего Джека скрывала щетинистая рыжая борода, и его речь было не разобрать.
— В первом же бою он откусил себе пол-языка, — объяснил королеве Хангерфорд.
Дорнийцы выглядели совсем иначе.
— С позволения вашего величества, — представил их Даарио, — Зелёный Потрох, Геррольд и Лягушонок.
Зелёный Потрох был велик ростом и лыс, как колено, и с ручищами под стать Силачу Бельвасу, а Геррольд — стройным и высоким юношей с выгоревшими на солнце волосами и смеющимися сине-зелёными глазами. «Готова поспорить, что эта улыбка украла немало девичьих сердец». Его плащ из мягкого коричневого сукна, подбитый песочным шёлком, выглядел очень добротно.
Лягушонок-оруженосец оказался самым младшим из троих и наименее представительным — коренастый, крепкий парень, с тёмными волосами и глазами, квадратным лицом с высоким лбом, тяжёлой челюстью и широким носом. Щёки и подбородок Лягушонка покрывала щетина, из-за которой он выглядел мальчишкой, отращивающим свою первую бороду. Дени понятия не имела, почему его прозвали Лягушонком.
«Может, он лучше всех прыгает».
— Встаньте, — произнесла она. — Даарио сказал, что вы прибыли сюда из Дорна. Дорнийцам всегда рады у меня при дворе. Солнечное Копье сохраняло верность моему отцу, даже когда Узурпатор занял его трон. Вам, видимо, пришлось преодолеть немало испытаний, чтобы попасть ко мне.
— Даже слишком много, — ответил Геррольд, симпатичный дорниец с выгоревшими на солнце волосами. — Когда мы покинули Дорн, нас было шестеро, ваше величество.
— Я скорблю о ваших утратах, — королева обернулась к его рослому спутнику. — Странное имя — Зелёный Потрох.
— Это шутка, ваше величество. Из-за кораблей. Я страдал от морской болезни весь путь от Волантиса. Вся эта качка и… в общем, не стоит об этом.
Дени хихикнула.
— Думаю, я и сама могу догадаться, сир. Вы же сир, верно? Даарио говорил, что вы рыцарь.
— С позволения вашего величества, мы все трое — рыцари.
Дени взглянула на капитана и увидела, что его глаза мечут молнии. «Он не знал», — поняла она.
— В рыцарях у меня всегда есть нужда.
Сира Барристана, похоже, мучили подозрения.
— Нетрудно объявить себя рыцарем в такой дали от Вестероса. Вы готовы подтвердить свою похвальбу с мечом или копьём в руках?
— Если понадобится, — ответил Геррольд. — Хотя я и не буду говорить, что кто-либо из нас ровня Барристану Смелому. Ваше величество, прошу прощения, но мы прибыли к вам под фальшивыми именами.
— Я знаю кое-кого, кто поступил точно так же, — сказала Дени. — Человек по имени Арстан Белобородый. В таком случае, сообщите мне свои настоящие имена.
— С удовольствием… можем ли мы просить у королевы разрешения переговорить в каком-нибудь месте, где будет меньше глаз и ушей?
«Игра внутри игры».
— Как пожелаете. Скахаз, освободи зал.
Бритоголовый прорычал приказ — Медные Твари сделали за него все остальное, выведя других вестеросцев и всех прочих сегодняшних просителей за двери. Советники королевы остались на местах.
— Итак, — продолжила Дени, — ваши имена?
Юный и ладный Геррольд поклонился.
— Сир Геррис Дринкуотер, ваше величество. Мой меч к вашим услугам.
Зелёный Потрох скрестил на груди руки.
— И мой боевой молот. Я — сир Арчибальд Айронвуд.
— А вы, сир? — обратилась королева к мальчику-Лягушонку.
— С позволения вашего величества, могу ли я сначала вручить мой подарок?
— Как пожелаешь, — с любопытством ответила Дейенерис. Когда Лягушонок двинулся вперед, Даарио Нахарис преградил ему дорогу и протянул руку в перчатке.
— Дай сюда свой подарок.
Крепыш наклонился, с каменным лицом распутал завязки сапога и вытащил из потайного кармана пожелтевший пергамент.
— Это и есть твой подарок? Жалкая грамота? — Даарио выхватил пергамент из рук дорнийца и развернул, недоверчиво разглядывая печати и подписи. — Очень мило, всё в золоте и лентах, но я не умею читать ваши вестеросские закорючки.
— Отдайте его королеве, — велел сир Барристан. — Немедленно.
Дени чувствовала, как в зале нарастает напряжение.
— Я всего лишь юная девушка — ну как можно отказывать девушке в подарке? — весело спросила она. — Даарио, пожалуйста, хватит меня дразнить. Дай сюда.
Документ был написан на общем языке Вестероса. Королева медленно развернула его, изучила печати и подписи. Когда Дени увидела в тексте «сир Виллем Дарри», её сердце забилось чуть сильнее. Она прочла пергамент от начала и до конца, а потом ещё раз.
— Позволите нам узнать, что там написано, ваше величество? — спросил сир Барристан.
— Это секретный договор, — ответила Дени, — заключенный в Браавосе, когда я была ещё маленькой девочкой. За нас подписался сир Виллем Дарри — человек, который вывез меня и брата прочь с Драконьего Камня, прежде чем до нас добрались люди Узурпатора. За Дорн подписался принц Оберин Мартелл, а морской владыка Браавоса поставил подпись в качестве свидетеля, — она протянула пергамент сиру Барристану, чтобы тот прочел его сам. — Здесь написано: союз должен быть скреплен браком. В обмен на помощь Дорна в свержении Узурпатора, мой брат Визерис обязан жениться на дочери принца Дорана Арианне и сделать её своей королевой.
Старый рыцарь медленно прочитал договор.
— Если бы Роберт узнал об этом соглашении, он сокрушил бы Солнечное Копьё, как когда-то сокрушил Пайк, и отрубил головы и принцу Дорану и Красному Змею… да, пожалуй, и этой дорнийской принцессе тоже.
— Несомненно, именно поэтому принц Доран предпочёл сохранить договор в тайне, — предположила Дейенерис. — Если бы мой брат Визерис знал, что его ждёт дорнийская принцесса, то, войдя в брачный возраст, сразу бы отправился в Солнечное Копье.
— И тем самым подставил себя и весь Дорн под боевой молот Роберта, — сказал Лягушонок. — Мой отец предпочёл подождать, пока принц Визерис не соберёт себе армию.
— Ваш отец?
— Принц Доран, — юноша опустился на одно колено. — Ваше величество, честь имею: Квентин Мартелл, принц дорнийский и ваш покорнейший слуга.
Дени засмеялась.
Дорнийский принц покраснел. Собственные придворные и советники королевы глядели на неё с удивлением.
— Ваша лучезарность, — спросил Скахаз Бритоголовый по-гискарски, — почему вы смеётесь?
— Его прозвали Лягушонком, — ответила Дени, — и мы только что поняли, почему. В Семи Королевствах есть детские сказки про лягушек, оборачивающихся зачарованными принцами, если их поцеловала истинная любовь.
Она улыбнулась дорнийским рыцарям и снова перешла на общий язык.
— Скажи мне, принц Квентин: ты был зачарован?
— Нет, ваше величество.
— Этого я и боялась.
«Увы, это не зачарованный принц и даже не очаровательный. Жалко, что именно он оказался принцем, а не тот широкоплечий, с песочными волосами».
— И все-таки ты прибыл ко мне за поцелуем и хочешь на мне жениться. Верно? Подарок, который ты мне принес — это ты сам, собственной персоной. Вместо Визериса и твоей сестры этот договор должны закрепить браком мы — если я хочу Дорн.
— Мой отец надеялся, что вы найдете меня… приемлемым.
Даарио Нахарис оскорбительно засмеялся.
— А я скажу, что ты щенок. Королеве нужен мужчина, а не сопливый мальчишка. Ты не годишься в мужья такой женщине, как она. Ты еще чувствуешь вкус молока своей матери, облизывая губы?
Сир Геррис Дринкуотер нахмурился.
— Придержи язык, наёмник. Ты говоришь с дорнийским принцем.
— И с его нянькой, вероятно, — Даарио полировал рукоятки клинков подушечками пальцев и угрожающе улыбался.
Скахаз проворчал, как умел ворчать лишь он:
— Этот мальчик служит Дорну, но Миэрину нужен король гискарских кровей.
— Я слышал об этом Дорне, — произнес Резнак мо Резнак. — Дорн — это песок, скорпионы и голые красные горы, обожжённые солнцем.
Принц Квентин ответил ему:
— Дорн — это пятьдесят тысяч мечей и копий, готовых послужить нашей королеве.
— Пятьдесят тысяч? — передразнил его Даарио. — Я вижу только троих.
— Довольно, — прервала их Дейенерис. — Принц Квентин пересек полмира, чтобы предложить мне свой дар, и я не отвечу ему грубостью, — она повернулась к дорнийцам. — Жаль, что вы не прибыли сюда год назад. Я уже обещала выйти замуж за благородного Хиздара зо Лорака.
— Еще не поздно… — начал сир Геррис.
— Это мне решать, — оборвала его Дейенерис. — Резнак, предоставь принцу и его спутникам покои сообразно их благородному званию и удостоверься, чтобы они ни в чем не знали нужды.
— Слушаю и повинуюсь, ваша лучезарность.
Королева поднялась на ноги.
— На сегодня всё.
Даарио и сир Барристан проводили её наверх по лестнице в королевские покои.
— Это всё меняет, — сказал старый рыцарь.
— Это ничего не меняет, — ответила Дени, когда Ирри снимала с неё корону. — Что толку от трёх человек?
— Трёх рыцарей, — заметил Селми.
— Трёх лжецов, — хмуро добавил Даарио. — Они меня обманули.
— Не сомневаюсь, что ещё и подкупили.
Даарио пропустил эту фразу мимо ушей. Дени развернула пергамент и вновь перечитала. «Браавос. Это было подписано в Браавосе — там, где мы жили в доме с красной дверью». И отчего у неё такое странное чувство?