За скамьями, обмениваясь шуточками и насмехаясь над действом, стояла небольшая группа выходцев с запада. Тирион не сомневался, что это наёмники. Он заметил их мечи, длинные и короткие кинжалы, связки метательных топоров и броню под плащами. Судя по волосам, бородам и чертам лица, они были в основном уроженцами Вольных городов, хотя время от времени мелькали и те, кто вполне могли оказаться выходцами из Вестероса. Покупатели? Или просто явились поглазеть на представление?
— Кто желает сделать первое предложение по этой паре?
— Три сотни, — объявила матрона в старинном паланкине.
— Четыре, — выкрикнул чудовищно жирный юнкаец, развалившийся на носилках, словно левиафан. Закутанный в окаймленный золотом жёлтый шёлк, он выглядел раза в четыре толще Иллирио. Тирион посочувствовал рабам, вынужденным его таскать. По крайней мере, он избежит такой участи. Как же всё-таки здорово быть карликом.
— И ещё монету сверху, — сказала старуха в фиолетовом токаре. Распорядитель бросил на неё мрачный взгляд, но ставку аннулировать не стал.
Матросы-невольники с «Селейсори Кхорана», продававшиеся поодиночке, уходили за цену от пяти до девяти сотен серебряных монет. Опытные моряки считались ценным товаром. Никто из них даже не возмутился, когда работорговцы поднялись на борт их уродливого когга. Для них это всего лишь смена хозяина. Помощники капитана были свободными людьми, но Прибрежная Вдова написала им гарантийное письмо, пообещав в подобном случае уплатить выкуп. Трое оставшихся в живых служителя Пламенной Длани ещё не были проданы, но они принадлежали Владыке Света и могли рассчитывать на то, что их выкупит какой-нибудь красный храм. Гарантией этого являлись языки пламени, вытатуированные на их лицах.
У Тириона с Пенни никаких гарантий не было.
— Четыреста пятьдесят, — поступило новое предложение.
— Четыреста восемьдесят.
— Пять сотен!
Некоторые заявки выкрикивались на высоком валирийском наречии, другие — на грубом гискарском. Кто-то показывал цену движением пальца, поворотом кисти или взмахом раскрашенного веера.
— Я рада, что нас не разлучают, — прошептала Пенни.
Работорговец бросил на них угрожающий взгляд.
— Не разговаривать!
Тирион сжал плечи Пенни. Бледно-русые и чёрные пряди волос облепили его лоб, а лохмотья туники приклеились к спине — частично из-за пота, частично из-за засохшей крови. Он не был настолько глуп, как Джорах Мормонт, чтобы драться с работорговцами, но это не означало, что он избежал побоев. В его случае причиной порки стал длинный язык.
— Восемь сотен!
— И ещё пятьдесят.
— И ещё монету.
«Да мы на целого моряка тянем», — эта мысль позабавила Тириона. Хотя, возможно, покупатели хотели приобрести Хрюшку-Милашку. Хорошо выдрессированные свиньи на дороге не валяются. И ставки, явно, делались не за вес.
На девяти сотнях серебра торги сбавили темп, а на девятистах пятидесяти одном, предложенных старой каргой, остановились. Распорядитель торгов, тем не менее, чувствовал, что можно выжать больше, и лучшим способом для этого было заставить карликов продемонстрировать толику своего умения. Хруста и Хрюшку-Милашку вывели на платформу. Забраться на животных без седел и уздечек оказалось делом непростым. Поэтому, как только свинья потрусила вперед, Тирион соскользнул с её зада и приземлился на свой, что вызвало приступ хохота со стороны покупателей.
— Тысяча! — предложил свою цену безобразный жирдяй.
— И одна. — Снова старуха.
Рот Пенни застыл, раззявленный в улыбке. Девушку отлично обучили шутовскому ремеслу. Её отцу за многое предстояло ответить в том крошечном аду, что предназначался для карликов.
— Двенадцать сотен. — От левиафана в жёлтом. Стоявший подле него раб протянул ему напиток. Наверняка, лимонный. Тириону сделалось не по себе от того, как эти жёлтые глазки неотрывно глядели на платформу.
— Тринадцать сотен.
— И одна. — Это старуха.
«Мой отец не раз говорил, что Ланнистер стоит в десять раз больше, чем любой простолюдин».
На сумме тысяча шестьсот монет торги снова замедлились, поэтому работорговец предложил некоторым покупателям подойти и взглянуть на карликов вблизи.
— Карлица ещё молода, — уверял он. — Можете их скрестить и неплохо заработать на приплоде.
— Так у этого половины носа нет! — рассмотрев товар вблизи, посетовала старая перечница. От досады морщинистое лицо совсем сморщилось. Её тело было белым, как у личинки — завернутая в фиолетовый токар, она походила на заплесневелую сливу.
— Ещё и глаза разноцветные. Уродливое существо.
— Миледи ещё не видела моих лучших частей, — Тирион схватился за пах, чтобы она поняла, что он имел в виду.
Старая ведьма зашипела от ярости, и хлыст ужалил Тириона по затылку — резкая боль заставила его опуститься на колени, а рот наполнился привкусом крови. Он ухмыльнулся и сплюнул.
— Две тысячи, — раздался новый голос с последнего ряда скамей.
Что нужно наёмнику от карлика? Тирион заставил себя подняться на ноги, чтобы лучше видеть. Новый покупатель оказался стариком — седовласым, но высоким и поджарым, с обветренной смуглой кожей и коротко стриженой бородой с проседью. Под его выцветшим пурпурным плащом угадывались длинный меч и пояс с кинжалами.
— Две пятьсот.
На этот раз женский голос, принадлежавший низкорослой девушке с широкой талией и тяжёлой грудью, облачённой в богато украшенный доспех. На её фигурном нагруднике из чёрной стали, инкрустированном золотом, была изображена вздымающаяся гарпия со свисающими с когтей цепями. Пара рабов-солдат подняли девушку на щите на высоту плеч.
— Три тысячи.
Смуглый мужчина продирался сквозь толпу покупателей, его приятели-наёмники расталкивали присутствующих, расчищая ему путь.
«Давай. Подойди ближе. — Тирион знал, как обращаться с наёмниками. Он ни секунды не сомневался, что нужен этому человеку отнюдь не для шалостей на пирах. — Он знает меня и хочет забрать обратно в Вестерос, чтобы продать моей сестре».
Карлик потер рот, чтобы скрыть улыбку. Между ним и Серсеей с её Семью Королевствами лежало полмира. Мало ли что случится до того, как он туда попадет. «Я переманил Бронна. Дайте мне хоть одну попытку, и, возможно, этого тоже удастся переманить».
Старуха и девушка на щите отказались от гонки на трёх тысячах, но оставался ещё толстяк в жёлтом. Он бросил на наёмников оценивающий взгляд жёлтых глаз, резко провёл языком по своим желтым зубам и объявил:
— Пять тысяч серебряных монет за этот лот.
Наёмник нахмурился, пожал плечами и отвернулся.
Седьмое пекло. Тирион совершенно точно знал, что ему совсем не хотелось стать собственностью необъятного Лорда Желтопуза. От одного его вида у Тириона по коже забегали мурашки: свисавшие с носилок болезненно-землистого цвета необъятные телеса, жёлтые поросячьи глазки и распиравшие шёлк токара сиськи, крупнее, чем у Хрюшки — Милашки. А доносившийся от толстяка запах, чувствовался даже на платформе.
— Если ставок больше нет…
— Семь тысяч! — заорал Тирион.
По скамьям волной прокатился смех.
— Карлик хочет купить сам себя, — заметила девушка на щите.
Тирион похотливо осклабился.
— Умному рабу нужен умный хозяин, а вы все смахиваете на дураков.
Это вызвало ещё больший смех покупателей, а аукционист нахмурился, в замешательстве вертя в руках хлыст и прикидывая, получится ли обратить это к своей выгоде.
— Пять тысяч — это оскорбление! — выкрикнул Тирион. — Я могу биться на рыцарских турнирах, могу петь, могу рассказывать разные забавные истории. Могу трахнуть вашу жену и заставить её стонать. Или, если предпочитаете, жён ваших врагов — это ли не лучший способ их унизить? Я убийца с арбалетом, а мужчины втрое больше меня скулят и трясутся, встретившись со мной за столом для игры в кайвассу. Я даже готовлю время от времени. Я даю за себя десять тысяч серебра! Да-да, я стою столько! Мой отец говорил, что я всегда должен платить свои долги!
Наёмник в пурпурном плаще развернулся и, встретившись взглядом с глазами Тириона поверх рядов остальных покупателей и солдат удачи, улыбнулся. Тёплой улыбкой, отметил карлик, дружеской. Но до чего же холодны были его глаза. «В конце концов, может, зря я хочу, чтобы нас купил он».
Желтое чудовище заёрзало в своих носилках. По его огромному похожему на пирог лицу скользнула тень раздражения. Он пробормотал на гискарском какое-то ругательство, которое Тирион не понял, но интонация говорила сама за себя.
— Это означает очередное повышение цены? — вздернул голову карлик. — Я предлагаю всё золото Кастерли Рок.
Он услышал хлыст — свист в воздухе, тонкий и резкий — прежде, чем почувствовал удар. От него Тирион захрипел, но на этот раз смог удержаться на ногах. Мысли унеслись к началу его путешествия, когда самой большой проблемой был выбор вина, которое он выпил бы в полдень, закусив улитками. Вот что случается, когда гоняешься за драконами. Смех сорвался с его губ, забрызгав первый ряд покупателей кровью и слюной.
— Ты продан, — объявил распорядитель торгов. А потом вновь ударил его — просто потому что мог это сделать. На этот раз Тирион упал.
Один из стражников рывком поднял его на ноги. Другой согнал Пенни с платформы, подгоняя её тупым концом копья. Следующий товар уже занял их место — девушка лет пятнадцати-шестнадцати, на этот раз не с борта «Селейсори Кхоран». Тирион её не знал. Она была того же возраста, что и Дейенерис Таргариен, или около того. Работорговец сразу раздел девушку донага. «По крайней мере, мы избежали подобного унижения».
Тирион перевел взгляд с лагеря юнкайцев на стены Миэрина. Его ворота, казалось, были так близко… а ведь, если верить разговорам в загонах для рабов, Миэрин до сих пор оставался свободным городом. За этими разрушающимися стенами рабство и работорговля все ещё запрещены. Всё, что нужно сделать — это добраться до ворот и проникнуть внутрь, и он снова стал бы свободным человеком.