«Палач всё быстро уладил бы». Серсее было наплевать на Станниса и его наёмников. «Забери его Иные, и Тиреллов в придачу. Поубивали бы друг друга — королевству стало бы только лучше».
— Пожалуйста, дядя, вытащи меня отсюда.
— Как? Силой?
Сир Киван нахмурился, подошёл к окну и выглянул наружу.
— Мне пришлось бы превратить это святое место в бойню. И у меня нет людей. Большую часть наших сил твой брат увёл в Риверран. У меня нет времени на создание новой армии.
Он повернулся к ней.
— Я поговорил с его святейшеством. Он не освободит тебя, пока ты не искупишь свои грехи.
— Я призналась.
— Я сказал: искупишь. Перед городом. Шествие…
— Нет.
Она знала, что собирается сказать её дядя, и не хотела этого слышать.
— Никогда. Передай ему, если будешь снова с ним говорить. Я королева, а не какая-то портовая шлюха.
— Тебе не причинят вреда. Никто не тронет…
— Нет, — отрезала она. — Я лучше умру.
Сир Киван был непреклонен.
— Если ты действительно этого хочешь, то твоё желание может скоро исполниться. Его святейшество полон решимости судить тебя за цареубийство, богоубийство, кровосмешение и государственную измену.
— Богоубийство? — она едва не расхохоталась. — Когда это я убила бога?
— Верховный септон — глас Семерых здесь, на земле. Покусившийся на него, посягает на самих богов.
Она хотела возразить, но дядя предупреждающе поднял руку.
— Не стоит говорить о таких вещах. Не здесь. Дождёмся суда.
Он обвёл камеру красноречивым взглядом.
«Кто-то подслушивает». Даже тут, даже сейчас она не смела говорить открыто. Серсея вздохнула.
— Кто будет меня судить?
— Вера, — ответил дядя. — Если только ты не станешь настаивать на испытании поединком. В этом случае тебя будет защищать рыцарь Королевской Гвардии. Вне зависимости от исхода, твоему правлению пришёл конец. Я буду служить регентом Томмена, пока он не достигнет зрелости. Мейс Тирелл назначен королевским десницей. Великий мейстер Пицель и сир Харрис Свифт сохранят прежние должности, но лорд-адмирал теперь Пакстер Редвин, а Рендилл Тарли принял пост верховного судьи.
«Оба знаменосцы Тирелла». Управление государством передано её врагам и родне королевы Маргери.
— Маргери тоже обвиняется. Как и её кузины. Почему её воробьи освободили, а меня — нет?
— На этом настоял Рендилл Тарли. Он первым добрался до Королевской Гавани, когда разразилась эта буря, и привёл с собой армию. Девиц Тирелл всё равно будут судить, но обвинения против них слабые, как признаёт его святейшество. Все мужчины, объявленные любовниками королевы, либо с самого начала отрицали обвинения, либо отреклись от своих показаний. За исключением твоего искалеченного певца, который наполовину спятил. Поэтому верховный септон передал девушек на попечение Тарли, а лорд Рендилл поклялся доставить их на суд, когда придёт время.
— А её обвинители? — спросила королева. — У кого они?
— Осни Кеттлблэк и Лазурный Бард здесь, под септой. Близнецов Редвинов признали невиновными, Хэмиш-Арфист скончался. Остальные в темницах под Красным Замком в распоряжении твоего Квиберна.
«Квиберн», — подумала Серсея.
Это хорошо, по крайней мере, у неё осталась одна соломинка, за которую можно ухватиться. Эти были у лорда Квиберна, а лорд Квиберн умеет творить чудеса. «И ужасы. Ужасы он тоже умеет творить».
— Есть ещё кое-что. Хуже. Может, присядешь?
— Присяду?
Серсея отрицательно качнула головой. Что может быть хуже? Её будут судить за государственную измену, в то время как маленькая королева и её кузины упорхнули на свободу, словно птицы.
— Говори, в чём дело?
— Мирцелла. У нас плохие новости из Дорна.
— Тирион! — выпалила она. Тирион отправил её малышку в Дорн, а Серсея послала сира Бейлона Сванна вернуть её домой. Все дорнийцы — змеи, а Мартеллы — худшие из них. Красный Змей даже пытался защитить Беса и был на волосок от победы, которая спасла бы карлика от обвинений в убийстве Джоффри. — Это он! Бес всё это время был в Дорне, а теперь захватил мою дочь.
Сир Киван одарил её ещё одним мрачным взглядом.
— На Мирцеллу напал дорнийский рыцарь по имени Герольд Дейн. Она жива, но ранена. Он порезал ей лицо, она… Мне жаль… Она потеряла ухо.
— Ухо.
Серсея в ужасе уставилась на дядю. «Она совсем ещё дитя, моя драгоценная красавица принцесса».
— Он отрезал ей ухо. А принц Доран и его дорнийские рыцари, где они были? Они не смогли защитить одну маленькую девочку? Где был Арис Окхарт?
— Он погиб, защищая её. Как говорят, Дейн зарубил его.
Королева помнила, что Меч Зари был из Дейнов, но он давно погиб. Кто этот сир Герольд и почему он хотел навредить её дочери? В этом нет ни малейшего смысла, разве что…
— Тирион потерял половину носа в битве на Черноводной. Порезать лицо, отрезать ухо… Это Бес приложил свою грязную руку.
— Принц Доран не упоминает твоего брата. А Бейлон Сванн пишет, что Мирцелла во всём винит Герольда Дейна по прозвищу Тёмная Звезда.
Она горько рассмеялась.
— Как бы его не прозвали, он орудие моего брата. У Тириона есть друзья в Дорне. Бес планировал это с самого начала. Это Тирион сосватал Мирцеллу принцу Тристану. Теперь я понимаю зачем.
— Ты видишь Тириона в каждой тени.
— Он порождение теней. Он убил Джоффри. Убил отца. Ты думал, он на этом остановится? Я опасалась, что Тирион до сих пор в Королевской Гавани, плетёт интриги против Томмена, но он, должно быть, отправился в Дорн, чтобы сначала уничтожить Мирцеллу.
Серсея металась по камере.
— Я должна быть с Томменом. Королевская Гвардия бесполезна, как соски на панцире, — она развернулась к своему дяде. — Ты сказал, что сир Арис пал?
— От руки Тёмной Звезды, да.
— Мёртв. Ты уверен, что он мёртв?
— Так нам сказали.
— Тогда в Королевской Гвардии освободилось место. Его нужно заполнить немедленно. Томмена следует защитить.
— Лорд Тарли составляет список достойных рыцарей на рассмотрение твоему брату, но пока Джейме не вернётся…
— Белый плащ даёт король. Томмен хороший мальчик. Скажи ему, кого выбрать, и он выберет.
— И кого бы ты хотела, чтобы он назвал?
У неё не было готового ответа. «Моему бойцу понадобится новое имя, как и новое лицо».
— Квиберн знает. Доверь это ему. Между нами были разногласия, дядя, но ради нашего кровного родства и ради любви, которую ты питал к моему отцу, ради Томмена и его бедной изувеченной сестры сделай, как я прошу. Ступай к лорду Квиберну от моего имени, принеси ему белый плащ и скажи, что время пришло.
Рыцарь Королевской Гвардии
— Вы служили королеве, — заявил Резнак мо Резнак. — Король желает, чтобы при дворе его окружали собственные люди.
«Я и сейчас служу королеве. Сегодня, завтра, всегда, до последнего вздоха — её или моего». Барристан Селми отказывался поверить, что Дейенерис Таргариен мертва.
Возможно, именно это послужило причиной его отстранения. «Хиздар выпроваживает нас одного за другим». Силач Бельвас, стоявший одной ногой в могиле, сейчас находился в храме под присмотром Синих Милостей… Хотя Селми отчасти подозревал, что жрицы завершат начатое медовой саранчой. Скахаза Бритоголового сняли с должности. Безупречные вернулись в казармы. Чхого, Даарио Нахарис, адмирал Гролео и Безупречный по имени Герой остались заложниками юнкайцев. Агго и Ракхаро вместе с остальным кхаласаром королевы отправили за реку на поиски их пропавшей кхалиси. Даже Миссандею освободили от прежних обязанностей: король решил, что ему не подобает держать в качестве глашатая ребенка и к тому же бывшую рабыню. «Теперь моя очередь».
В своё время он воспринял бы эту отставку как бесчестье — но то было в Вестеросе. В этом миэринском гадюшнике честь казалась чем-то столь же нелепым, как шутовской наряд. И это недоверие было взаимным: пусть Хиздар зо Лорак и был супругом королевы, но для Барристана Селми он никогда не станет королём.
— Если его величество желает, чтобы я покинул двор…
— Его лучезарность, — поправил сенешаль. — Нет-нет-нет, вы меня не поняли. Его милость собирается принять делегацию юнкайцев, чтобы обсудить с ними условия отвода их войск. Юнкайцы могут попросить… э… возмещения за тех, кто пал жертвой драконьей ярости. Вопрос деликатный. Король считает, что лучше, если послы увидят на троне короля-миэринца под защитой миэринских же воинов. Уверен, вы понимаете это, сир.
«Гораздо больше, чем тебе кажется».
— Можно узнать, на кого его величество возлагает свою охрану?
Резнак мо Резнак улыбнулся своей заискивающей улыбочкой.
— Грозным воинам, преданным его милости. Гогору Гиганту, Краззу, Пятнистому Коту, Белакво Костолому. Все — герои.
«Все — гладиаторы». Сир Барристан не был удивлён. Положение Хиздара зо Лорака на троне было шатким. В Миэрине уже тысячу лет не было короля, и, более того, кое-кто из старой знати считал, что можно было подыскать кандидатуру получше. За стенами города стояли юнкайцы со своими наёмниками и союзниками. Внутри орудовали Дети Гарпии.
И с каждым днём у короля становилось всё меньше защитников. Хиздар допустил в отношении Серого Червя грубейшую ошибку, стоившую ему Безупречных. Когда его величество попытался поставить их под начало своего кузена, как прежде поступил с Медными Тварями, Серый Червь известил короля, что Безупречные — свободные люди и не подчиняются никому, кроме своей матери. Что до Медных Тварей, одна их половина — вольноотпущенники, а другая — бритоголовые, которые, вполне возможно, сохранили верность Скахазу мо Кандаку. Гладиаторы оставались единственной надежной опорой короля Хиздара среди полчищ врагов.
— Да сохранят они его величество от всех бед, — тон сира Барристана не выдал его истинных чувств. Он научился скрывать их ещё в Королевской Гавани много лет назад.
— Его великолепие,