Вскоре он поймал себя на том, что смотрит на очаг. Красная женщина видела в огне будущее, но Давосу Сиворту, сколько бы он туда ни вглядывался, являлись лишь тени прошлого: горящие корабли, огненная цепь, зелёные сполохи, прорезавшие тучи, и нависавший над всем этим Красный замок. Давос был простым человеком, достигшим высоких постов по воле случая, войны и Станниса. Он не понимал, почему боги забрали четырех молодых и сильных парней, его сыновей, но пощадили их усталого отца. Иногда, по ночам, он думал, что выжил лишь для того, чтобы спасти Эрика Шторма…
…Но ведь теперь мальчик-бастард короля Роберта находится в безопасных Ступенях, а Давос всё ещё жив.
«Неужели у богов припасено для меня ещё какое-то дело? — размышлял он. — Если так, Белая Гавань определенно может быть одним из них». Он отхлебнул немного вина, и вылил полкружки на пол себе под ноги.
После заката, лавки «Угря» заполнились моряками. Давос подозвал хозяина и заказал ещё вина. Вместе с вином ему принесли свечу.
— Хотите что-нибудь поесть? — спросил хозяин. — Есть пироги с мясом.
— А с каким мясом?
— Обыкновенным. Свежим.
Шлюхи загоготали.
— Он имеет в виду — как всегда, с тухлятиной, — рассмеялась одна из них.
— Закрой свой поганый рот! Сама ж их трескала.
— Какого только дерьма я не ела, но это не значит, что оно мне нравится.
Как только хозяин отошёл от его столика, Давос задул свечу, и откинулся поглубже в тень. Моряки лучшие сплетники на свете, особенно когда вино течет рекой, пусть и такое дешёвое. От него требовалось лишь слушать.
Но почти всё, о чём тут болтали, он уже слышал в Сестрином городке от лорда Годрика и посетителей «Китового Брюха». Тайвин Ланнистер умер, убит собственным сыном-карликом, а труп его так смердел, что ещё несколько дней после похорон никто не мог войти в Великую септу Бейелора. Леди Гнезда убита менестрелем. Мизинец правит Долиной, но Бронзовый Джон Ройс уже поклялся, что вышвырнет его оттуда. Бейлон Грейджой тоже умер, а его братья передрались за Морской Трон. Сандор Клиган стал разбойником и бесчинствует в землях Трезубца. Мир, Лисс и Тирош снова ведут войну. На востоке бушует восстание рабов.
Другие новости были поинтереснее. Роберт Гловер в городе и пытается набрать войско, но безуспешно. Лорд Мандерли глух к его просьбам. По слухам, он ответил, что Белая Гавань устала от войны.
«Это плохо».
Ризвеллы и Дастины неожиданно напали на реке Горячке на железнорождённых и сожгли их ладьи.
«Ещё хуже».
Болтонский Бастард отправился на юг вместе с Хозером Амбером, чтобы, объединившись с ними, отбить Ров Кейлин.
— Амбер Смерть Шлюхам, собственной персоной, — утверждал один из местных, привезший груз шкур и древесины с верховий Белого Ножа, — вместе с тремя сотнями копейщиков и сотней лучников. А с ними кое-кто из людей Хорнвудов и Сервинов тоже.
«Это было хуже всего».
— Если Лорд Виман хорошо соображает, лучше бы ему отправить своих людей сражаться, — высказал своё мнение старик, сидевший в конце стола. — Лорд Русе теперь Хранитель. Честь Белой Гавани обязывает ответить на его призыв.
— Да что эти Болтоны вообще знают о чести? — проворчал владелец «Угря», вновь наполняя их кружки коричневым вином.
— Лорд Виман никуда не выдвинется. Тяжёл стал на подъём.
— Я слышал, он сильно сдал. Говорят, только спит, да вопит от горя. А большую часть времени слишком болен, чтобы встать с постели.
— Скорее уж слишком толст.
— Толстый он или худой, это ничего не меняет, — буркнул владелец «Угря». — У львов его сын.
Ни один из них даже словом не обмолвился о короле Станнисе. Словно никто не знал, что его величество прибыл на Север помочь защитникам Стены. Одичалые, упыри и гиганты были темой всех разговоров в Восточном Дозоре. Но здесь, похоже, никто об этом даже не задумывался.
Давос придвинулся поближе к огню.
— Я думал, Фреи убили его сына. Об этом судачат в Сестрином городке.
— Они убили сира Вендела, — ответил хозяин. — Его кости покоятся в Снежной Септе в окружении свечей. Можете взглянуть на них, коли охота. А сир Вилис всё ещё в плену.
«Всё хуже и хуже». Он знал, что у лорда Вимана было два сына, но думал, что оба мертвы. «Если у Железного Трона есть заложник…» Давос был отцом семерых сыновей, и потерял четырёх из них на Черноводной. Он знал, что сделает всё, что от него потребуют боги или люди, ради защиты оставшихся трёх. Стеффон и Станнис в тысяче лиг от этой кровавой мясорубки и им ничего не угрожает, но Деван в Чёрном Замке. Он оруженосец короля. Короля, чей взлёт или падение зависят от Белой Гавани.
Его собутыльники заговорили о драконах.
— Да ты совсем сбрендил, — возмутился матрос «Штормовой Плясуньи». — Король-Попрошайка уже несколько лет как мёртв. Какой-то дотракийский табунщик отрезал ему голову.
— Это нам так сказали, — возразил старик. — А может, врут. Он умер на другом конце света, если вообще умер. Поди докажи. Коли король пожелает, чтоб я помер, может я его и уважу, прикинувшись трупом. Никто из нас не видел его тела.
— А я вот, к примеру, не видел трупов ни Джоффри, ни Роберта, — проворчал владелец «Угря». — Скажешь, они тоже живы? А может и Бейелор Благословенный просто проспал все эти годы?
Старик насупился:
— Принц Визерис был не единственным драконом, верно? Почему вы так уверены, что они убили именно сына принца Рейгара? Совсем младенца.
— И разве не было ещё какой-то принцессы? — поддакнула шлюха, предупредившая о тухлятине в пирогах.
— Две, — припомнил старик. — Дочь Рейегара и его сестра.
— Дейена, — уточнил один из рыбаков. — Так звали его сестру. Дейена с Драконьего Камня. Или всё-таки Дейера?
— Дейеной звали жену короля Бейелора, — возразил матрос. — Я служил на корабле, названном в её честь. «Принцесса Дейена».
— Если бы она была женой короля, то величалась бы королевой.
— Бейелор никогда не имел королевы. Он был святым.
— По-твоему, он не женился на собственной сестре? — удивилась шлюха.
— Он просто ни разу не спал с ней, вот и всё. После того, как его короновали, запер её в башне. И остальных сестёр тоже. Всех трёх.
— Дейенела, — громко произнёс хозяин. — Вот как её звали. Я о дочери Безумного Короля, а не о сраной бейелоровой жене.
— Дейенерис, — подал голос Давос. — Нареченной в честь Дейенерис, вышедшей замуж за принца Дорна во времена правления Дейерона Второго. Но я не знаю, что с ней стало.
— Я знаю, — сказал браавосский матрос, в чёрной шерстяной куртке, тот самый, что и завёл разговор о драконах.
— Когда мы прибыли в Пентос, мы пришвартовались рядом с торговцем под названием «Косоглазка». Мне довелось выпивать с помощником их капитана. Он рассказал мне забавную байку о какой-то девчушке, пытавшейся зафрахтовать его корабль из Кварта до Вестероса для себя и трёх драконов. Её волосы были серебряными, а глаза фиалковыми. Помощник мне поклялся, что лично отвел её к капитану, но тому не понравилась эта затея. Потом капитан ему сказал, что гвоздика и шафран более выгодный груз. И специи не поджигают паруса.
По погребку прокатился взрыв хохота, но Давос не смеялся вместе с остальными. Он знал, что случилось с «Косоглазкой». Боги жестоко пошутили над её капитаном, позволив ему переплыть полмира, а затем направив на ложный маяк почти у самого дома.
«Он был храбрее меня», — подумал Давос, пробираясь к двери. Одно плавание на восток, и смельчак мог жить, как лорд, до конца своих дней. Когда Давос был моложе, то тоже мечтал о таком путешествии, но годы летели, сгорая словно мотыльки в пламени свечи, а подходящее время всё никак не наступало.
«В один прекрасный день, — пообещал он себе. — Однажды, когда война закончится, а король Станнис сядет на Железный Трон, и больше не будет нуждаться в луковых рыцарях, я возьму Девана, Стеффа и Станни, если они успеют подрасти, и мы вместе посмотрим на этих драконов, и на все остальные чудеса света».
Огоньки в масляных светильниках, освещавших улицу, дрожали под порывами сильного ветра. С заходом солнца похолодало, но Давос помнил, как ночами в Восточном Дозоре его до костей пробирал с воем налетавший из-за Стены ветер, заставляя кровь стыть в жилах — от него не спасал даже самый тёплый плащ. По сравнению с ним, ветерок в Белой Гавани казался летним бризом.
Неподалёку было ещё много мест, где он мог бы наслушаться вдосталь: гостиница, славящаяся своими пирогами с миногами; пивная, в которой частенько выпивали работяги и таможенники; балаган, где всего за пару пенни, можно посмотреть похабное представление. Но Давос чувствовал, что услышал достаточно. «Я опоздал». По привычке он потянулся к груди, где когда-то на кожаном ремешке висел мешочек с останками его пальцев. Но теперь там было пусто. Он потерял свою удачу в пламени Черноводной, когда лишился своего корабля и сыновей.
«Что же мне теперь делать? — Давос поплотнее запахнул плащ. — Подняться на холм, войти в ворота Нового Замка и обратиться с просьбой, заведомо зная о бесполезности этого занятия? Вернуться в Сестрин городок? Уплыть обратно к Марии и моим мальчикам? Купить лошадь и нестись вскачь по Королевскому Тракту, чтобы доставить Станнису весть о том, что у него нет ни друзей в Белой Гавани, ни надежды на успех?»
Королева Селиса в ночь перед отплытием флота устроила пир для Саллы и его капитанов. К ним присоединился Коттер Пайк и четверо высокопоставленных офицеров Ночного Дозора. Даже принцессе Ширен разрешили присутствовать. Пока подавали лосося, сир Акселл Флорент развлекал гостей рассказом о принце Таргариене, у которого была ручная обезьянка. Принц любил наряжать питомца в одежду своего мертвого сына и делал вид, что это его ребёнок. Сир Акселл утверждал, что время от времени принц даже подыскивал мартышке невесту. Лорды, удостоенные такой чести, всегда вежливо, но твёрдо отказывали.
— Даже разодетая в шелка и бархат, обезьянка остаётся обезьянкой, — закончил рассказ сир Акселл. — Принц поумнее знал бы, что обезьянке не под силу заменить мужчину.