— Как по-вашему, сиру Лотору она нравится такая как есть, в кольчуге и коже? — спросила она Миранду как более искушенную в подобных делах. — Или он воображает ее себе в шелке и бархате?
— Он мужчина, поэтому она ему видится голой.
Ну вот, опять она хочет вогнать меня в краску.
— Какая ты розовенькая, просто прелесть. — Миранда будто подслушала ее мысли. — Я-то, когда краснею, становлюсь похожа на яблоко. Правда, я давно забыла, как это делается. — Она придвинулась еще ближе. — Твой отец не собирается снова жениться?
— Отец? — Алейна никогда об этом не думала, и вопрос Миранды заставил ее внутренне съежиться. Ей вспомнилось лицо Лизы Аррен, падающей в Лунную Дверь.
— Мы все знаем, как предан он был леди Лизе, но не может же лорд Петир вечно скорбеть. Он нуждается в молодой красивой жене, с которой позабудет о своем горе. И выбор у него большой — половина благородных девиц Долины. Разве можно желать лучшего мужа, чем наш лорд-протектор? Жаль, правда, что его прозвали Мизинцем. Он у него правда такой маленький?
— Он? — Алейна снова зарделась. — Не знаю… я никогда…
Миранда рассмеялась так громко, что Мия оглянулась на них.
— Ничего, Алейна. Я уверена, он не так уж и мал.
Они проехали под естественной каменной аркой — с длинных сосулек на ней капала вода. На той стороне тропа суживалась и на протяжении футов ста круто падала вниз. Миранде пришлось податься назад. Алейна, вцепившись в седло, предоставила своему мулу полную волю. В этом месте ступени, за многие годы истертые подковами, напоминали ряд мелких каменных чаш. Их наполняла вода, сверкающая золотом на послеполуденном солнце. Когда стемнеет, она превратится в лед. Поймав себя на том, что затаила дыхание, Алейна выдохнула. Мия с лордом Робертом почти уже добрались до скального шпиля, где склон снова выравнивался. Она старалась смотреть на них и только на них. Я не упаду, говорила она себе, с чего мне падать? Мул свое дело знает. Ветер свистел вокруг, пока она шаг за шагом сходила вниз — целую вечность.
Но вот наконец она оказалась рядом с Мией и своим маленьким лордом, которые сделали остановку под скалой. Впереди виднелась каменная седловина, узкая, покрытая льдом. Ветер с воем трепал плащ Алейны. Это место она помнила со времен своего восхождения. Оно напугало ее тогда и пугало теперь.
— Она шире, чем кажется с виду, — бодро говорила мальчику Мия. — Целый ярд в ширину и каких-нибудь восемь ярдов в длину. Ничего страшного.
— Ничего страшного, — повторил Роберт. Рука у него дрожала.
Нет. Только не здесь. Не сейчас.
— Мулов тут лучше вести под уздцы, — продолжала Мия. — С позволения вашей милости, я сперва переведу моего, а после вернусь за вашим. — Роберт, не отвечая, смотрел покрасневшими глазами на узкую тропку. — Я недолго, — пообещала Мия, но мальчик как будто вовсе не слышал ее.
Как только девушка с мулом вышли из-под скалы, ветер запустил в них свои острые зубы. Плащ Мии затрепыхался, она пошатнулась, и какой-то миг казалось, что ее сейчас сдует в пропасть, но она выправилась и зашагала дальше.
Алейна взяла Роберта за руку, стараясь унять его дрожь.
— Я так боюсь, зяблик. Пожалуйста, не отпускай мою руку и помоги мне перейти через лед. Ты-то не боишься, я знаю.
Он посмотрел на нее. Зрачки в больших, белых как вареные яйца глазах казались темными точками.
— Не боюсь?
— Конечно же, нет. Ты мой крылатый рыцарь, сир Зяблик.
— Крылатый Рыцарь умел летать, — прошептал мальчик.
— Да, выше гор. — Она крепко сжала его руку в теплой перчатке.
— Выше гор, — откликнулась эхом подъехавшая сверху леди Миранда — она с ходу сообразила, в чем дело.
— Сир Зяблик, — сказал Роберт, и Алейна поняла, что возвращения Мии дожидаться нельзя. Она помогла мальчику спешиться, и они вдвоем вышли на каменное седло, хлопая на ветру плащами. Вокруг ничего, кроме воздуха, неба и пропасти с обеих сторон. Под ногами лед и камни, о которые так легко споткнуться. Как жутко воет — будто не ветер, а волк. Призрачный волк величиной с гору.
Потом они вдруг очутились на той стороне, и Мия со смехом тискала Роберта.
— Осторожно, — сказала ей Алейна. — Он может ударить тебя, когда судороги начнутся. Ты не поверишь, каким сильным он делается во время припадка. — Они нашли в скалах расщелину, чтобы спрятать его от ветра. Алейна сидела с мальчиком, пока его не перестало трясти, Мия вернулась назад, чтобы помочь остальным.
В Снежном они сменили мулов и поели горячего жаркого из козлятины с луком.
— Я вижу, ты не только красивая, но и храбрая, — сказала Миранда. Алейна, обедавшая вместе с ней и Мией, опять покраснела от ее похвалы.
— Совсем не храбрая. Я ужасно боялась. Не знаю, как я перешла бы без лорда Роберта. А ты, Мия… ты чуть не упала.
— Ошибаетесь. Я никогда не падаю. — Волосы Мии, пришедшие в полный беспорядок, закрывали ей один глаз.
— Я сказала «чуть не упала». Я видела. Неужели тебе не было страшно?
— Нет. Я помню, один человек подкидывал меня вверх, когда я была еще маленькая. Он был высокий, до неба, а я взлетала еще выше. Мы так смеялись, что у меня дух захватывало, и я обсикалась, а он тогда стал хохотать еще пуще. Я никогда не боялась, что он уронит меня, — знала, что он всегда поймает. А потом он пропал куда-то. — Мия убрала волосы с глаза. — Мужчины все такие — они лгут, или умирают, или бросают тебя. Но «Стоун» значит камень, а камень — это дитя горы. Я верю своему отцу и своим мулам. Я никогда не упаду. — Она поднялась, держась рукой за скалу. — Доедайте-ка живее. Нам еще долго ехать, и я чую бурю.
Мия чуяла верно. Как только они выехали из Каменного, последнего и самого большого из трех горных замков, пошел снег. Начинало уже смеркаться. Леди Миранда предложила вернуться, заночевать в Каменном, а утром продолжить путь, но Мия не желала и слышать об этом.
— К тому времени снегу может навалить до пяти футов, и дорога станет опасной даже для мулов. Ничего. Будем двигаться потихоньку.
И они двигались. Ниже Каменного ступени, более широкие и отлогие, вились среди высоких сосен и серо-зеленых страж-деревьев, густо растущих на нижних склонах Копья Гиганта. Мулы Мии, похоже, знали тут каждый корень и каждый камень, а то, что они забывали, им напоминала погонщица. Прошло полночи, прежде чем они увидели огни Ворот Луны сквозь снежные хлопья. Последняя часть пути прошла наиболее мирно. Снег валил, укрывая мир белым одеялом. Уснувший Зяблик покачивался в такт шагам мула. Даже леди Миранда позевывала и жаловалась на усталость.
— Мы для всех вас приготовили комнаты, — сказала она Алейне, — но ты, если хочешь, можешь спать сегодня со мной. У меня такая кровать, что четверым впору.
— Почту за честь, миледи.
— Ранда. Счастье твое, что я так устала. Свернуться бы калачиком и уснуть, больше ничего не хочу. Обычно дамы, ночующие со мной, должны уплатить пошлину и рассказать мне про все свои шалости.
— А если они ничего такого не делали?
— Тогда они должны признаться, что им хотелось бы сделать. Но к тебе это не относится. По твоим голубым глазкам и розовым щечкам видно, что ты — сама добродетель. Надеюсь, ноги у тебя не замерзли, — снова зевнула Миранда. — Ненавижу спать с людьми, у которых ноги холодные.
К приезду в замок она совсем осовела, Алейна же мечтала о том, чтобы скорее лечь. Постель у Миранды, должно быть, мягкая, с пуховой периной и меховыми одеялами. Там ей непременно приснится хороший сон. Проснувшись, она услышит лай собак, болтовню женщин у колодца и звон мечей, а потом состоится пир с музыкой и танцами. После мертвой тишины Гнезда она стосковалась по шуму и смеху.
Но когда путники слезали со своих мулов, во дворе появился один из гвардейцев Петира.
— Леди Алейна, лорд-протектор вас ожидает.
— Так он вернулся? — удивилась она.
— Да, нынче вечером. Вы найдете его в западной башне.
Время близилось к рассвету, и почти все обитатели замка спали — но только не Петир Бейлиш. Он сидел у жаркого огня и пил горячее вино в обществе трех незнакомых Алейне мужчин. Когда она вошла, они встали, а Петир широко улыбнулся.
— Алейна. Иди поцелуй отца.
Она послушно обняла его и поцеловала в щеку.
— Извините, что помешала, отец. Мне никто не сказал, что у вас гости.
— Ты мне никогда не мешаешь, милая. Я как раз говорил этим добрым рыцарям, какая у меня послушная дочь.
— Послушная и красивая, — сказал пригожий молодой рыцарь с густой белокурой гривой, спадающей ниже плеч.
— Верно, — подхватил второй, кряжистый, с бородой цвета соли и перца, красным носом и корявыми ручищами. — Об этом вы умолчали, милорд.
— Я бы поступил так же, будь она моей дочерью, — криво усмехнулся третий — низенький, жилистый, остроносый, с жесткими рыжими волосами. — Особенно говоря с мужланами вроде нас.
— Разве вы мужланы? — засмеялась Алейна. — А я-то думала, что вы галантные рыцари.
— Они в самом деле рыцари, которые, будем надеяться, докажут свою галантность на деле, — сказал Петир. — Позволь тебе представить сира Бирена, сира Моргарта и сира Шадрика. А это леди Алейна, сиры, моя дочь и большая умница… и нам нужно побеседовать наедине, с вашего любезного позволения.
Все трое откланялись, а белокурый на прощание успел приложиться к руке Алейны.
— Межевые рыцари? — спросила она, когда они вышли.
— Голодные, скажем так. Я решил, что несколько лишних мечей нам не помешает. События становятся все занятнее, милая, а в такое время мечей никогда не бывает чересчур много. «Сардиний король» вернулся в Чаячий город, и старому Освеллу есть о чем рассказать.
Алейна не стала расспрашивать — если Петир захочет, то расскажет все сам.
— Я не ждала вас так скоро. И очень рада, что вы приехали.
— По твоему поцелую этого не скажешь. — Он притянул Алейну к себе, взял ее лицо в ладони и долго не отрывался от ее губ. — Вот как следует встречать своего отца — запомни на будущее.