— Хочу на Схиале, мой господин.
Тот тяжело вздохнул и, обойдя стол, воткнул острый нож прямо в центр карты. Ему не нравилось, что его планы нарушают. Юриэль умела распознавать его эмоции, этому ее учил еще Хикаро, и у нее хорошо это получалось. Хотя определять эмоции Соно ей до сих пор удавалось плохо.
— Мне не нужны калека и сиаф на этом задании. Оно очень важно.
— Господин, это нечестно!
Юри словно забыла, где находится и с кем говорит. Крикнув на Ренриса, она в очередной раз бросила кубик, разыгрывая его наудачу. Смотрители, стоявшие по углам зала, напряглись, готовые в любой момент вывести ее из этого маленького мрачного дворца.
— Честность, — смаковал Ренрис. — В моем клане нет такого слова.
— Но это мне приснился сон! Это я знаю, где находится принцесса, у меня есть зацепки! А Соно не калека, он лучший ниджай.
— Слушай меня, Юриэль…
Ренрис быстро подошел к ней и яростно схватил за горло. Он не давил, но от его прикосновений было больно.
— Мне не нравится твое поведение. — Его лицо оказалось слишком близко к лицу Юри. — Выполняй свою работу и делай то, что обязана.
Его руки начали сжиматься вокруг горла девушки. Юри стало еще больнее, голова потяжелела, а щеки загорелись, будто ошпаренные кипятком.
— Ты поняла меня, мелкая тварь? Не забывай, кто ты и кому служишь. — Он кивнул на лопатку, где у Юри красовался шрам от клейма, поставленного семь лет назад.
Он с силой толкнул ее. Девушка ударилась спиной о стену, воздух вышибло из легких, она шумно и резко выдохнула.
— Отвечай!
— Да, господин, поняла.
— Пошла вон отсюда. Завтра чтобы и ты, и ниджай отправились на тренировку.
— Но…
Тяжелая рука ударила Юри по щеке. Ладонь была такой большой, что боль прошлась по всему лицу. Он вложил в этот удар всю силу, и, если бы не стена, о которую оперлась Юри, девушка, скорее всего, упала бы на пол. Она не стала испытывать удачу вновь и, не трогая зудящее от боли место, посмотрела господину в глаза.
— Я сказал: молчать и делать то, что тебе приказывают.
Он сильно злился и, говоря, брызгал слюной. Его руки сжимались в кулаки, и Юри поняла, что следующего удара уже не выдержит.
— Вон, пока я тебя не убил.
Отвесив поклон, она, пошатываясь, направилась к двери, которую ей уже открыли наблюдавшие за происходящим смотрители.
Соно стоял около столика и приводил в порядок вещи. Совесть кольнула Юри за оставленный ею бардак, и, подбежав к ниджаю, она принялась извиняться и вырывать у него из рук все свитки.
— Я сейчас уберу, а ты иди отдыхай.
Он перехватил ее за кисти и развернул к себе. Соно был высоким, и Юри каждый раз приходилось запрокидывать голову, чтобы увидеть его глаза. Сейчас они внимательно изучали ее лицо. Заметив красные следы на щеке и шее, Соно нахмурился.
— Ренрис?
Юри не любила жаловаться, но тут скрывать было нечего. Все понятно и без слов. Она кивнула.
— Ублюдок.
— Я сама виновата. Полезла к нему с просьбой, еще и перечила. Ты же знаешь, что он все вопросы решает грубой силой. Я была к этому готова.
— Глупая. — Соно усадил ее на стул и, намочив тряпку в холодной воде, приложил к лицу Юри. — Не нужно быть к этому готовой.
Холод облегчил горячий зуд кожи. Юри расслабилась и опустила голову на ладонь Соно, который прислонил тряпку к ее щеке.
— Прости, что меня не было рядом.
— Да ладно тебе, все хорошо. По сравнению с тобой я еще легко отделалась.
Она улыбнулась, подтверждая свои слова, и взгляд Соно стал не таким мрачным, как был до этого.
— Рассказывай, что там за сон. — Он сел на стул перед ней и переместил тряпку вниз, на покрасневшую шею.
Он все делал медленно. Было видно, что ему еще тяжело двигаться, но Юри радовало то, что он хотя бы уже может ходить.
— Ну что рассказывать, Соно. — Она тяжело выдохнула и сделала небольшую паузу. — Мне приснилась девушка, она была на Схиале. Ей нужна помощь. Ренрис думает, что она как-то связана с королевской семьей.
— Она мне неинтересна. Расскажи мне, о чем ты переживаешь на самом деле.
— Еще мне приснился брат. Спустя столько лет наконец-то он явился мне во сне. И папа — тоже.
Вспомнив их лица, Юри расстроилась, оттого что испугалась: вдруг они так и останутся воспоминанием?
— Они тоже были на Схиале, и я не знаю, как, но эта девушка должна привести меня к ним. Поэтому я надеялась, что Ренрис отправит нас туда. И я бы наконец нашла свою семью… Но он отказал. Это нечестно, Соно. Ведь это мой единственный шанс, последняя возможность, которой я так ждала.
Юри не сдержалась и заплакала. Даже спустя семь лет ей было нелегко говорить о семье. Еще тяжелее было сознавать, что она так и не найдет родных. Соно встал и, потянув ее за руку, поднял со стула.
— Тише.
Она уткнулась лицом в его грудь. Одной рукой он гладил ее по волосам, а другой крепко прижимал к себе. Стало легче. В его объятиях она всегда чувствовала себя в безопасности. Она знала, что Соно поможет ей во всем разобраться.
— Я хочу сбежать, — резко выпалила она.
— Значит, сбежим, — без раздумий, будто даже обрадовавшись, ответил ниджай.
Юри с удивлением посмотрела на него. Он был серьезен, и это ее напугало.
— Нет, я сбегу одна. У тебя еще не до конца зажили раны на спине.
— Одну не отпущу. Только вместе. — Он помедлил и добавил: — Мы же команда.
Юри не понимала своих чувств. Желание огородить его от опасностей билось в неравной схватке с желанием покинуть это место вместе с ним.
— Нас будут искать и, если найдут, попытаются убить. Мы будем предателями.
«Замолчи, Юри! Замолчи! Он уже согласился, а ты ведь так боишься остаться одна. Без Соно ты не справишься, так зачем пытаешься отговорить его?»
Она поникла от своих мыслей и, опустив голову, спрятала руки за спиной. Юри ненавидела себя за вранье и боялась, что он передумает. Соно немного отстранился и, подняв ее подбородок, посмотрел в глаза. Она замерла, готовясь к ответу, который так боялась услышать.
— Сказал же: одну не пущу.
— Соно…
Сердце радостно забилось. Она крепко обняла его, забыв про раны на спине. Он зашипел от боли, но не отпрянул, лишь сильнее сжал ее плечо.
— Только у меня нет плана. Пока не придумала.
Соно вновь ответил без раздумий. Будто уже знал все заранее и давно готовился к этому дню.
— Корабль с Зачисткой. Сядем на него этой ночью. Но нужна помощь. Прикрытие.
Они задумались, перебирая все варианты в голове, а когда пришли к решению, одновременно произнесли:
— Ин Лик.
Глава 10. Эвон
Ночь выдалась неспокойной. Шумные моряки, которые только что прибыли на Схиалу, забавлялись с луксуриями прямо в большом зале, не стыдясь других посетителей. Они пели песни, громко хохотали, рассказывали истории и предавались любовным утехам. Эвон почти не спал и, ворочаясь в кровати, боролся с желанием спуститься на первый этаж и проверить, все ли нормально. Ему не хотелось, чтобы убийства в «Блажи» стали традицией.
Проснувшись от слепящих жарких лучей, пробивающихся через шторы, которые Эвон забыл плотно прикрыть перед сном, он еще пару минут нежился в кровати. Пытаясь спрятать лицо от солнца, травник уткнулся носом в подушку. Сегодня ему предстоит отправиться на аукцион. Он делал это всего пару раз и всегда после этого чувствовал себя отвратительно.
Вставая с продавленного матраса, он размял шею. После вчерашней ягодной настойки остался шлейф похмелья, дурманящий голову. Взяв с тумбочки самокрутку, Эвон быстро сунул ее в рот и, чиркнув спичкой о коробок, закурил. Горький травяной дым разлился по легким, заполняя их тягучим ароматом. В этот раз ему удалось сделать отличные скрутки: он добавил в них измельченную мяту, холодящий привкус которой оставался во рту. Оглядев комнату, Эвон заострил внимание на незаправленной кровати и склянках, до сих пор стоящих на краю стола. Этот вид напомнил ему о Ресее: темные, изящно уложенные кудри, мягкие губы и нежные прикосновения. Травнику хотелось повторить тот день, но мысль о долгих отношениях вмиг отрезвила его, прогнав улыбку с сонного лица. Наклонившись, Эвон начал искать в расставленных на столе склянках нужную траву. Хватая каждую в руки и рассматривая ближе, он небрежно ставил ее обратно на стол. В комнате повисла легкая сигаретная дымка, и, размахивая рукой, Эвон разогнал ее по углам. Найдя нужную колбу, он прочитал вслух название очередного чайного сбора:
— Кора серебристой ивы. То, что нужно.
Взяв с полки соседнего шкафа маленький льняной мешочек, он насыпал туда плохо измельченный порошок и перевязал его ниткой. Сигарета уже почти догорела, и ее вкус становился нестерпимо горьким и начинал жечь губы. Потушив скрутку в одной из ступок, он поставил небольшой чайник на чугунную плиту.
Рядом с кроватью на полу лежала его одежда. Понюхав ее, Эвон поморщился от неприятного запаха и, кинув этот грязный ком в корзинку, стоявшую рядом с дверью, направился к шкафу. В нем тоже царил бардак. Полки были забиты скомканными штанами и кофтами. Откуда у травника столько одежды? И почему ему всегда нечего надеть? Эвон любил рюши и красивые оборки на воротниках, поэтому сразу заулыбался, когда увидел их на белой помятой рубашке, которую сумел выудить из шкафа. Натянув ее на голое тело, он завязал шнурки на груди. Зеркало, висевшее на внутренней стороне дверцы шкафа, отражало солнечные лучи и пускало зайчики по комнате. Те падали на хрустальные статуэтки и разливались радужным салютом по стенам. Эвон любовался собой. Улыбался, подмигивал, рассматривал белые ровные зубы и наслаждался своей наготой.
— Хорош! И за что я такой красивый родился?
Он заигрывал со своим отражением, а налюбовавшись, наконец натянул трусы и брюки с подтяжками.
Вода уже бурлила в чайнике, горячим паром застилая окно. Эвон спешно распахнул его, впуская внутрь теплый, наполненный всевозможными ароматами воздух. Дым от сигарет легким мятно-табачным шлейфом вылетел из комнаты. Не теряя возможности насладиться им еще раз, Эвон глубоко вдохнул. Обхватив ручку чайника тряпкой, он за