– Решим. – Виктор поднялся, кивнул напарнику, и все начали одеваться.
Юрий сунул в карманы загодя приготовленные две пачки «Беломора» и шариковую ручку.
– Ты, малек, решай, как я скажу, а не то схлопочешь по лбу, устроишься в койку. Не можешь сам сообразить – позвони начальству, мы на глухой арест не подписывались. Мне еще матери надо деньги послать, так и скажи, чтобы потом базара не было.
Мотор с виду старенькой «Волги» Ускова урчал басовито, уверенно, Николай спал на заднем сиденье, водитель, не отрываясь, смотрел на подъезд и стоявшую рядом черную «Волгу». История, в которую влез из-за денег старый вор, нравилась ему все меньше и меньше. Доллары он пересчитал – все, как уговорено, – но Сергей Васильевич, агент под псевдонимом Лысый, состоял на связи у серьезного оперативника уголовного розыска, не раз участвовал в подобных операциях и понимал, что он имеет в противниках не уголовку, а ФСБ, и делается все тяп-ляп, по-дилетантски. Любой лох знает, что одной машиной без радиосвязи серьезно не работают. Вот ушли объекты в подъезд и «волжанку» оставили. Так это для фраеров, если квартира конспиративная, то имеется и второй выход, и вторую машину Усков видел. Уедут когда хотят, а они тут могут и ночевать, дуракам не запрещено.
Бывший вор, нынешний агент, решивший услужить старому подельнику и подработать на стороне, рассуждал совершенно верно. Он не знал только, что ФСБ в данном случае выполняет не плановую работу, а участвует в групповом заговоре. И возможности у них сильно обужены как в подборе людей, так и в техническом обеспечении. Никто из руководства конторы в работе не задействован, а если какой хитрый и догадывается, то отопрется от всего в момент.
Усков обернулся, толкнул Николая. Тот поднялся быстро, легко спросил:
– Вышли?
Водитель хотел матюгнуться, как вдруг увидел, что из подъезда вышли четыре знакомые фигуры.
– Смотрите, они наших бойцов переодели. Неужто на дело повезут?
– Никогда, – уверенно ответил старый вор. – Оружие, какое ни есть, а чужое, его требуется опробовать. Место нападения исполнителям необходимо осмотреть, жертву следует под «наружкой» подержать. Человека убить просто, но все одно не по грибы сходить – взял лукошко и отправился. Приготовься, дня три – это самое малое.
– Я терпеливый, Сергей Васильевич, вы за меня не беспокойтесь, не тороплюсь, – ответил уверенно Николай, а сам подумал, что ради того, чтобы удавку на суку брательника накинуть, готов и неделю, и две выжидать.
«Волга» с клиентами двинулась к Садовому. Уже давно наступил вечер, зажглись огни, исчезли грузовики, стало больше легковушек, в основном иномарок. Несколько минут молчали, Усков держался поодаль от «Волги», напряженно высматривая знакомые «Жигули», но их не было. «Могли сменить», – подумал вор и сказал:
– Нам ночью следует пересесть на другую тачку – не охота на тетеревов.
– Деньги? Сколько? – спросил Николай.
– Пятьсот. Да напарника я должен в машину прихватить – так еще пятьсот, «зеленью», конечно, – ответил водитель. – У меня глаз замыливается, а ты Москвы не знаешь.
Николай молча отсчитал тысячу долларов, протянул Ускову.
– Ты парень подходящий, но работаем мы с тобой по-деревенски, – заметил Усков.
– Я и есть из деревни, – спокойно возразил Николай. – Не дрожите, я фартовый.
По Москве ехали с полчаса, неожиданно «Волга» свернула в переулок, а Ускову перекрыл обзор троллейбус, который встал у светофора.
– Ну вот, если они не приехали, а проверяются или им еще по переулкам петлять, то наша работа и закончилась, – философски изрек Усков.
– Не каркайте, – ровным голосом сказал Николай. – Полагаете, они от хорошей жизни в работе пацанов используют?
– Опыта у тебя на грош, а чутья – на червонец, – пробурчал Усков. – Я об этом давно думаю.
По плану Николаю не следовало ехать за «Волгой», он должен был ждать на телеграфе, но авторитет не верил дебильному здоровяку, решил пойти на риск и видеть больше своими глазами.
Ушел троллейбус, зажегся «зеленый», Усков свернул в переулок – ведомой «Волги» видно не было. Водитель знал район хорошо, решил, что на Кутузовский пацаны выезжать не захотят, свернул налево и в конце переулка увидел красные габариты «Волги», но номер разобрать не мог. Усков уже было решил обогнать «волжанку», глянуть на нее вблизи, как из подъезда нового дома на другой стороне переулка появились громоздкая фигура и рядом – маленькая. Они пошли не к стоявшей впереди «Волге», а в обратную сторону, миновали фонарь, и Николай узнал своих парней. Черная «Волга» развернулась, догнала наемников и притормозила. Юрий с Петром сели в машину, и та, набирая скорость, двинулась к центру.
Акула действительно оперативной работы не знал, но обладал умом и чутьем.
– Сергей Васильевич, – сказал он, – бросьте вы их к едрене-фене. Рискнем. Будем считать, они выезжали на место. Двигайте на Тверскую и не торопясь катите к телеграфу – видится мне, что они сейчас там объявятся. Паркуйтесь в стороне, пойдем пешком.
Минут через тридцать они затерялись на стоянке у «Националя», вернулись к телеграфу и вскоре увидели рослого Юрия Косача и одного из курсантов. Те поднимались по широкой лестнице и о чем-то спорили. У массивных дверей Юрий поднес к носу парня здоровенный кулак, и через несколько секунд они скрылись в здании телеграфа.
– Подождите. – Николай тронул спутника за рукав. – Что-то мне один мужик не нравится, я его не в первый раз вижу.
– А где раньше видел? – забеспокоился Усков.
– Да дома, в Котуни, – ответил Николай, уходя за столб.
Он не ошибся. По лестнице поднимался знакомый полковник, который клял себя за плохую работу, но изменить ничего не мог. Полковник слышал по связи, как здоровенный бандит объявил о своем желании проехаться по Тверской, позже заявил, что ему необходимо зайти на Центральный телеграф, перевести матери деньги. Наверняка у него там назначена встреча, авторитет Николай ведет против брата свою игру. Николая следует нейтрализовать, рассуждал полковник, направляясь к окошку, около которого возился с кипой мелких денег здоровяк Юрий.
И деньги мелкие, отметил полковник, долбай этот час их считать может. Он явно кого-то ждет. А ждать ему, кроме Акулы, некого. Сейчас Николай выплывет. Придется встретиться лоб в лоб и объявить, что, если авторитет немедля из Москвы не уберется, они ему в Котуни яйца поотрывают. Но почти готовая акция может сорваться. Полковник шарил взглядом по залу. Людей было совсем мало, и крупная фигура Акулы спрятаться нигде не могла.
Юрий наконец посчитал деньги, сунул их в окошко, не оглянувшись, глазами никого не ища, схватил квитанцию и быстро зашагал к выходу. Отморозки чертовы, клял себя полковник, ничего у них не поймешь. Его сейчас могли видеть с десяток сотрудников. Как он объяснил бы свое появление здесь?
А понимать в поведении громилы было совершенно нечего. С утра он чувствовал себя прекрасно, постоянный страх куда-то пропал. Юрию нравилось командовать напарником и давить своей массой мальчишек-курсантов. Он легко добился, чтобы его прокатили по Тверской, заявил, что необходимо послать перевод матери, но, когда вошел в громадный зал, увидел множество окошечек, нашел то, где принимают переводы, но вдруг вспомнил, что адрес квартиры, где они недавно были, он на пачке «Беломора» написать забыл. Зал бы почти пустым, и достать пачку папирос и начать что-то писать на ней было совершенно невозможно. От страха он и адрес-то забыл, хотя долго повторял его про себя. Если высокий мужик в очках у окошка появится, то ни передать ему «Беломор», ни сказать нужное словами он уже не сможет. Юрий считал деньги, сбивался, снова считал, все пытался вспомнить адрес, чувствовал, как между лопаток уже струится холодный пот, и мечтал лишь об одном: скорей бы из зала умотать, а там будь что будет. Схватив квитанцию, он побежал к выходу.
Полковник следил за ним недоуменно и со злостью. Акула смотрел насмешливо и понимающе. Парень явно сдрейфил, и, если дело дойдет до стрельбы, этот мудак с пяти метров в дом не попадет. Оставалась надежда на Петра Фистова, для которого убить человека – так, небольшая забава.
Ну, хороши исполнители, думал Акула. В газетах напишут здоровенными буквами о заказном убийстве, киллерах и прочей ерунде.
Проводив наемников и мальчишек из ФСБ до подъезда, Усков молча поехал через всю Москву в какой-то гараж менять свою тачку.
Новый водитель Акуле понравился. Худощавый мужик лет сорока с небольшим, с руками, в которые до могилы въелись масла и металлическая пыль, был молчалив и равнодушен. Он выкатил из гаража неизвестную Николаю иномарку, загнал на ее место «Волгу», подождал, пока Николай и Усков усядутся, и плавно двинулся по выщербленной дороге.
Они заехали в большой сверкающий магазин, купили жратву, водку и несколько бутылок воды, подкатили к подъезду, у которого стояла черная «Волга», кинули на пальцах, кому когда спать, а когда дежурить, и начали ужинать. Так как Николаю выпало дежурить в последнюю очередь, с четырех утра, он с чистой совестью выпил стакан водки и лег спать.
Около пяти из подъезда вышли четверо, дожевывая на ходу, они сели в машину и поехали. В такое время вести наблюдение было легко, машин на улице мало, но они все же есть, и можно загородиться, спрятаться. Выехали к Окружной, вскоре свернули на грязный проселок, впереди маячил еле различимый в темноте забор стадиона.
Чтобы не засветиться, машину оставили в кустах, дальше Николай пошел один, вскоре увидел ангар, подходить не стал, сел на пустые ящики, прикинулся пьяным. Через некоторое время появился дворник, Акула вынул из кармана початую бутылку водки, окликнул мужика с метлой:
– Отец, кусочка хлеба не найдется?
Тот подошел, окинул загулявшего понимающим взглядом, спросил:
– Ты как сюда забрался, парень? Тут и жилья поблизости нету.
Николай отхлебнул водки, сплюнул, выругался.
– И как ее, проклятую, пьют православные? Загуляли мы, видать, потерялись. – Он указал на ящики. – Вздремнул чуток. Как в Москву добраться?