Развернувшись, Инкарри вновь вошел в жилище.
Камапак насупился, явно разочарованный своими гостями, и жестом велел им пройти в тот самый двор, за которым они шпионили.
Верховный Инка указал на плетеные циновки. Сэм и Норман сели. Верховный Инка подошел к очагу и спросил, глядя на огонь:
— Что вы ищете?
Сэм выпрямился.
— Ответы. Например, кто вы на самом деле.
Верховный Инка вздохнул и медленно кивнул.
— Некоторые называют меня теперь Инкарри. Но тебе я скажу свое настоящее имя, свое первое имя, мое старинное имя, чтобы ты узнал меня. При рождении меня назвали Пачакутек. Инка Пачакутек.
Сэм сосредоточенно свел брови. Ему было известно это имя. Оно принадлежало древнему основателю империи инков, вождю, который вывел инков из Куско, распространив их владения на все земли от гор до побережья.
— Вы потомок Сотрясателя Земли? — спросил Сэм, используя имя, которым инки наградили своего основателя.
Инкарри бросил на него сердитый взгляд.
— Нет, я и есть Сотрясатель Земли. Я — Пачакутек.
Получив такой ответ, Сэм насупился. Невероятно! Очевидно, этот человек впал в общее для всех правителей заблуждение, будто они являются воплощением своих умерших предков, которые возрождаются в живых...
Камапак заговорил на своем родном языке, оживленно жестикулируя руками. Шаман поднял с камней длинную веревку с узелками, кипу, и покачал ею перед собеседниками.
Норман перевел:
— Камапак уверяет, будто всем в долине больше четырехсот лет. Даже их правителю.
— Значит, этот Верховный Инка считает себя настоящим Пачакутеком.
— Ага, прямо как Горец.
Сэм тряхнул головой, отбрасывая всю мистику инков. Однако он не мог перестать думать об исцелении Нормана и его новых способностях. Иногда чудеса действительно случаются, но могло ли это племя прожить так долго? Сэм вспомнил свои размышления об источнике молодости. Неужели это правда?
Он задал вопрос, который терзал его с самого момента появления в долине.
— Расскажите нам о храме Солнца.
Пачакутек взглянул на символ солнца на жезле, который держал в руке, затем снова на огонь. Лицо его внезапно омрачила усталость, а глаза стали вдруг такими старыми, что на секунду Сэм почти поверил, будто этот человек прожил пять сотен лет.
— Чтобы вы поняли, я должен рассказать то, что слышал от других, — прошептал вождь. — От мочика, которые первыми пришли в священное место.
У Сэма замерло в груди. Значит, мочика все-таки побывали здесь первыми! Дядя Хэнк не ошибся.
Верховный Инка кивнул шаману.
— Расскажи им, Камапак, о Ночи Горящих Небес.
Шаман покорно склонил голову и подошел к краю костра. Голос Камапака приобрел торжественность. Норман начал переводить:
— За шестьдесят лет до того, как эту долину завоевали войска Пачакутека, явилась ночь, когда небеса расцвели сотнями огненных дорожек, частичек горящего солнца, гонявшихся друг за другом по черному небу. Они упали из ханан пача прямо в священные горы. Вождь мочика приказал своим охотникам собрать эти частицы солнца, отыскав их в дымящихся очагах по всем горам.
Сэм невольно стал кивать. Очевидно, он слушает описание метеоритного дождя.
Камапак продолжал:
— Собранные сокровища отнесли вождю. Он назвал частицы золотом солнца и заключил их в пещере в этой тайной долине.
Пачакутек перебил:
— Но затем явился с войском я. Я убил вождя и сделал мочика своими рабами. Я заставил их провести меня к сокровищу. Прежде чем открылась дорога, мне пришлось убить многих. Там я нашел пещеру, полную солнечного света, который можно было трогать и держать в руках. Я упал на колени. Я понял, что это сам Инти. Бог солнца!
Глаза вождя наполнились былым восторгом и изумлением.
Шаман продолжил рассказ. Норман переводил.
— Чтобы почтить Инти и наказать мочика за то, что держали нашего бога взаперти, Пачакутек принес в жертву всех мочика в этой долине и в лежавшей внизу деревне. Затем, чтобы получить от Инти знак, Пачакутек молился семь дней и семь ночей. И его услышали!
Шаман открыл мешочек и, бормоча молитву, вытряхнул из него в огонь немного красноватой пыли. На мгновение вспыхнуло синее пламя.
— В награду за преданность в пещере вырос чудесный храм, построенный из солнечного золота мочика. В этом священном храме Инти исцеляет больных и отгоняет смерть от тех, кто воздает честь золоту солнца.
Сэм с трудом заставил себя дышать. Неужели древние индейцы действительно открыли источник молодости? Чтобы поверить в это, хватало одного взгляда на исцеленного Нормана, который к тому же служил ему теперь переводчиком.
— Пачакутек передал корону сыну и вернулся в долину, оставив управление инкской империей своим потомкам. Вместе с избранными им последователями он осел здесь, прославляя Инти и никогда не умирая. Вскоре даже рожденные в долине дети властью храма были обращены в богов и в качестве дара отданы в ханан пача.
При этих словах глаза вождя обратились на юг, где возвышался соседний вулкан. Во взгляде сквозила озабоченность.
Сэм невольно признал, что в его рассказе присутствует определенная логика. Если обитатели долины не умирали, тогда принесение детей в жертву решало вопрос с перенаселенностью. Ведь ресурсы вулканической долины далеко не бесконечны. Вполне объяснялось и отсутствие стариков: здесь никто не старился.
Пачакутек снова с горечью перебил рассказчика:
— Однако мирные времена закончились. Через сто сезонов на высоких кораблях прибыли люди с неизвестными зверями.
— Испанцы, — буркнул Сэм себе под нос.
— Они убили моих людей, выгнали их из домов. Как от зубов ягуаров, от их зубов не было спасения. Они явились даже сюда. Я рассказал им об Инти. Я показал им храм и как он защищает нас. Их глаза стали жадными. Они убили меня, собираясь украсть у нас Инти.
— Убили вас? — пробормотал Сэм, не успев сдержаться.
Пачакутек потер затылок, словно прогоняя застарелую боль, а другой рукой дал Камапаку знак продолжать.
Переведенные Норманом слова шамана становились все суровее.
— Испанцы явились с вожделением в сердцах. И так же как Пачакутек умертвил вождя мочика, чужестранцы умертвили нашего вождя. Пачакутека вывели на середину этой деревни... — шаман махнул в сторону площади, — и отделили его голову от тела.
Волнение Сэма по поводу открытия источника молодости иссякло. Последняя история явно была нелепой. А если так, то и все остальное, очевидно, тоже являлось вымыслом. Исцеление Нормана не имело к этому ровно никакого отношения. Тем не менее Сэму пришлось выслушать все до конца.
— Но ведь вы живы. Как же так?
Шаман ответил, почти виновато глядя вниз:
— В ту ночь, когда был убит Верховный Инка, я услышал, как испанцы говорят о том, что собираются сжечь его тело. Для нашего народа такая жестокость хуже смерти. Поэтому я прокрался туда и похитил голову вождя с того места, где он лежал. Преследуемый испанцами, я принес моего вождя в храм и стал молиться Инти. Бог снова услышал и доказал свою любовь.
Он бросил в огонь очередную щепотку порошка, очевидно в знак уважения к своему богу.
Пачакутек перешел к заключительной части повествования.
— Храм вернул меня к жизни. Когда моя голова лежала на алтаре, я открыл глаза. Окровавленными устами я предупредил чужеземцев о гневе Инти. Увидев силу Инти, воины обратились в женщин. Они завопили, завыли, стали рвать на себе волосы и разбежались. Эти псы завалили нижний вход, но весть о моей смерти уже разнеслась. Убийц схватили, а их шамана принесли в жертву.
Сэм знал, как проверить истинность их рассказа.
— Как звали того испанского шамана?
Сжав кулаки, Камапак ответил сдавленным от давней ненависти голосом:
— Франсиско де Альмагро.
Услышав это имя, Пачакутек посуровел и плюнул в огонь.
— Мы схватили этого пса за его богохульства. Но он сбежал, как трус, и осквернил священное место своею кровью. После его смерти мы просверлили ему череп и заменили его бога нашим.
Сэм был потрясен до глубины души. Он помнил рассказ дяди о том, как из черепа мумии выплеснулось наружу золотистое вещество. Получалось, что древние и современные истории не противоречат друг другу. Но как можно поверить в эти сказки о бессмертии?
Пока Сэм переваривал услышанное, шаман заканчивал свой рассказ.
— После того как чужеземцы сбежали, Храм начал медленно выращивать Пачакутеку другое тело. Инти предупредил нашего вождя, что чужаки из-за моря слишком сильны и многочисленны и что Инти нуждается в защите. Поэтому путь сюда остался закрытым. Мы позволили, чтобы о нас забыли. Но Инти пообещал Пачакутеку, что наступит день, когда дорога вновь откроется, а инкская династия возобновится. Когда настанет этот день, в награду за преданность нашему народу вернут не только собственные земли, но и весь мир.
Глаза Пачакутека сверкнули воодушевлением.
— Мы будем править всем!
Сэм кивнул:
— Инкарри возродился в тайной пещере.
Пачакутек повернулся спиной к огню и к своим собеседникам.
— Так мои люди назвали меня после моего перерождения. Инкарри, сын Солнца.
— Когда дорога в нижний мир снова откроется?
— Когда будут готовы боги ханан пача, — ответил Пачакутек, махнув рукой на юг. — До тех пор мы должны жить так, как велит нам храм. Всех, кто угрожает Инти, нужно приносить в жертву.
Шаман тоже отвернулся. Норман бесстрастно переводил, но от его лица отхлынула кровь.
— Сегодня вы показали свою лживость, пряча свой стыд под покровом ночи. — В последних словах шамана прозвучала боль. — На рассвете, когда поднимется солнце, а Инти сможет увидеть нашу верность, вас принесут в жертву. Площадь окрасится вашей кровью.
Правой рукой шаман дал знак.
Сэм вскочил на ноги, но было слишком поздно. Из соседних помещений к нему бросились инкские воины. Винтовка загрохотала по камням, на деревьях закричали потревоженные попугаи.
— Нет! — вопил Сэм, однако ни шаман, ни вождь даже не обернулись, когда пленника потащили вон.