Одетая в защитного цвета брюки и рубашку, Мэгги жалась к стене сада. Сдерживая дыхание и боясь шевельнуться, она смотрела, как Сэма с Норманом куда-то волокут. Боже правый, что же ей теперь делать? Мэгги мысленно выругала тупоголового техасца. Зачем ему понадобилось лезть на рожон? Девушка прислонилась к каменной стене. Затаившись, словно мышка, она слышала почти все, что рассказывалось о Пачакутеке и об Инкарри. Она понимала, что защитить ребят теперь невозможно.
Хорошо еще, что перед уходом ей удалось спрятать Денала.
До этого Мэгги услышала, как на площади резко оборвалась музыка. Выглянув, она увидела, как Сэма и Нормана схватили. Инстинкт подсказывал ей бежать с Деналом как можно дальше и быстрее, но она не поддалась этому побуждению. Мэгги не могла бросить товарищей, не попытавшись их выручить. Поэтому она велела Деналу затаиться в джунглях и не показываться, а сама прокралась обратно, чтобы разузнать о судьбе друзей.
Девушка заглянула в серпообразное отверстие в стене. Двор опустел. Ушли даже шаман и вождь. Мэгги не сводила глаз с предмета, который был единственной причиной того, почему она здесь задержалась. Винчестер Сэма все еще валялся на гранитных булыжниках двора. Если она собирается спасти пленников, то без оружия никак не обойтись.
Прислушиваясь к голосам, Мэгги внимательно осмотрела соседние помещения. Похоже, все их покинули. У нее дрожали руки от страха. Мэгги закусила губу, не позволяя себе поддаться панике, ведь над Сэмом и Норманом нависла смертельная опасность. Набрав в грудь побольше воздуха, она ухватилась за верхушку стены, подтянулась и перебросила ногу во двор. После некоторых усилий девушке удалось взобраться на стену.
С бьющимся сердцем она спрыгнула во двор. Увидев ее, сине-золотистый ара, еще не успокоившийся после недавних волнений, взъерошил перья. Мэгги мысленно взмолилась, чтобы попугай не поднял шума, и осторожно подобралась к самому краю зеленой изгороди. Винтовка лежала всего в нескольких метрах. Требовалось лишь пересечь открытый участок двора, схватить ее и перемахнуть через стену.
Все казалось просто, пока у Мэгги не затряслись ноги. Она сознавала, что необходимо торопиться, пока ее не сковало волнение. Стиснув кулаки, Мэгги выскочила из тени деревьев и побежала по камням. Едва она положила руки на приклад, как сзади раздались голоса. Кто-то возвращался! Девушка замерла, словно застигнутый врасплох зверек, парализованный от страха. Она не могла ни двигаться, ни соображать. Неожиданно в костре громко, словно из пушки, выстрелило полено.
Мэгги только это и требовалось. У нее вырвался испуганный вскрик, и это помогло ей стряхнуть оцепенение. Она схватила винтовку и побежала, не обращая внимания на то, что ее могут услышать. Ужас прибавил ей сил. В мгновение ока девушка промчалась через заросли и перелезла через стену.
Она благополучно спряталась в тени, прижимая к груди винтовку.
Голоса за забором стали громче. Стараясь сдержать дыхание, Мэгги заглянула в сад через дыру в ограде. Камапак и Пачакутек возвратились. Она видела, как покрытый татуировками шаман пересек двор и подбросил в костер пригоршню порошка. Взметнувшиеся к крышам голубые языки пламени заплясали и снова опустились.
Двое инков заговорили на своем языке. Мэгги разобрала лишь одно слово — Инкарри. Судя по всему, вождь не хотел делать то, на чем настаивал шаман, но наконец его плечи поникли, и он кивнул.
Шагнув к костру, Пачакутек поднес руку к плечу и вытащил золотую булавку, на которую была застегнута его рубаха. Тонкая ткань соскользнула с тела, словно вода. Верховный Инка остался в одной лишь короне и с жезлом.
Мэгги быстро зажала рукой рот, сдерживая крик. Однако какой-то звук она, наверное, все-таки издала. Вождь посмотрел в ее сторону и некоторое время не отводил взгляда от стены, но потом отвернулся.
Желудок у Мэгги взбунтовался, но она даже не шевельнулась, чтобы ее не выдало шуршание камешков. Она могла только смотреть.
На лице и шее Пачакутека кожа была смуглой, как у андских индейцев, однако ниже оказалась бледной, и это напомнило девушке о хищниках в подземных пещерах. Впрочем, кожа Пачакутека была еще более бледной, почти прозрачной. Мэгги разглядела, как по венам движется темная кровь и даже просвечивают кости. Живот и грудь вождя были плоскими и безволосыми. Совершенно гладкую поверхность не нарушали ни соски, ни пупок. Кроме того, у Пачакутека полностью отсутствовали половые органы.
Бесполый и неестественно гладкий... Глядя на столь странное явление, Мэгги нашла подходящее для него слово: несформировавшийся. Казалось, тело Верховного Инки представляет собой заготовку, еще ожидающую, когда из нее слепят что-то, как из глины.
— О боже! — прошептала Мэгги, ошеломленная открывшейся ей истиной.
В истории об Инкарри не было ни слова вымысла!
День шестойЭдемский змей
Суббота, 25 августа, 4 часа 48 минут
Анды, Перу
Генри смотрел в окно вертолета, кружащего над джунглями. Из-за волнений и тревог профессор не спал всю ночь, но так и не придумал, как расстроить планы своих похитителей. Поскольку дальнейших остановок для дозаправки больше не предвиделось, время перелета сильно сокращалось.
Внизу, вокруг лагеря, было еще темно. Солнце не взошло. На раскопках горели лишь огни возле захороненной пирамиды. Вероятно, даже после новостей об освобождении студентов из-под земли работы продолжались. Люди аббата старательно отыскивали каждую крупицу драгоценной el Sangre del Diablo.
Аббат с наушниками на голове перекрикивал рев моторов:
— Мы прибыли, профессор Конклин! Полагаю, не стоит лишний раз напоминать вам о том, что случится, если вы откажетесь сотрудничать!
Генри кивнул. Джоан. Ее по-прежнему держат в аббатстве в качестве заложницы. Любая провинность Генри обернется против нее. Откашлявшись, он показал на рацию аббата.
Прежде чем мы приземлимся, я хочу поговорить с доктором Энгель. Убедиться, что ей не сделали ничего дурного.
Аббат помрачнел, скорее от досады, чем от злости.
— Я держу свое слово, профессор Конклин. Если я сказал, что она останется в безопасности, так оно и будет.
«Только до тех пор, пока ты не получишь то, что хочешь», — хмуро подумал Генри и прищурился.
— Простите, если ставлю под сомнение ваше гостеприимство. Однако мне все-таки хотелось бы с ней переговорить.
Аббат Руис вздохнул и пожал богатырскими плечами. Затем снял наушники и передал их Генри.
— Побыстрее. Мы садимся.
Он кивнул на расчищенную площадку недалеко от палаток студентов.
Вертолет еще больше накренился и стал спускаться к плоскому каменному плато. Внизу Генри разглядел людей с фонариками, расположившихся по краям посадочной площадки. В глаза ему бросились грязно-коричневые рясы. Опять монахи...
Надев наушники, он поправил микрофон. Наклонившийся к пилоту аббат что-то говорил, показывая на рацию. После минуты помех из наушников раздался искаженный из-за плохой связи голос:
— Генри?
Это была Джоан!
— Да, это я, Джоан. Как ты там?
Послышался треск, а затем донеслись слова:
— ...отлично. Вы добрались до лагеря?
— Как раз садимся. С тобой там хорошо обращаются?
— Как в отеле. Только прислуга не слишком расторопная.
Несмотря на шутку, от Генри не укрылось сдерживаемое напряжение в ее голосе. Профессор представил морщинки, окружавшие глаза Джоан, когда ее что-то тревожило. Прежде чем ответить, ему пришлось проглотить вставший в горле комок. Генри твердо решил, что не допустит, чтобы с Джоан что-нибудь случилось.
— Нерасторопная прислуга? Постараюсь чем-нибудь помочь, — пообещал он. — Может, удастся добиться от администрации отеля большего огонька.
— Кстати об огоньке. Генри, ты помнишь, как в колледже мы вместе слушали лекции по мифологии? Я была сегодня в библиотеке аббатства. Здесь есть книга нашего профессора. Представляешь? Даже та глава о Прометее, которую я помогала ему писать.
Генри недоуменно сдвинул брови.
— Что ж, выходит, мир тесен, — подыграл он ей.
В университете им с Джоан никогда не приходилось посещать одни и те же лекции по этому предмету. Очевидно, она пыталась что-то сказать. Что-то связанное с Прометеем — явный намек на предупреждение отца де Альмагро...
Генри расслышал в ее голосе усилившееся волнение.
— Помнишь, как мы мучались над переводом строчки: «Наше спасение в руках Прометея»?
Генри выдавил усмешку.
— Разве такое забудешь?
Он стиснул пальцы в кулак. На что же намекает Джоан? На что-то связанное с огнем. Но на что именно? Какое отношение имеет к спасению огонь? А между тем время поджимало. Вертолет уже шел на посадку.
Наверное, Джоан уловила смятение Генри, потому что быстро заговорила почти открытым текстом:
— Короче, я еще раз перечитала ту часть, где Прометей умерщвляет огромного змея. Ты помнишь? Ну, то место, где огонь явился окончательным решением?
Догадавшись, к чему она клонит, Генри весь подобрался. Огромный змей... Эдемский змей... Ну конечно! Джоан предлагала ему способ уничтожения el Sangre del Diablo!
— Разумеется. Но мне казалось, что этот подвиг приписывался Гераклу. Ты уверена, что ничего не путаешь?
— Абсолютно. Прометей нанес ужасный удар. Ты наверняка видел в книге иллюстрацию. На ум сразу приходит взрыв пластиковой бомбы.
— Я... я понял.
По вертолету прокатилась дрожь. От неожиданности Генри подпрыгнул в кресле. Шасси ударилось о гранит, и машина остановилась.
Перед Генри появилось лицо аббата — тот пытался перекричать шум винтов.
— Вы слишком долго разговариваете. Мы уже на земле!
Обернувшись к пилоту, аббат провел по шее ребром ладони. Похоже, Генри собирались разъединить.
— Джоан!
— Да, Генри!
Он крепко сжал микрофон, с трудом произнося слова, которые уже и не думал когда-либо сказать женщине:
— Я только хотел, чтобы ты знала, что... что я...