— Что — потом? — нетерпеливо спросил Федька и продолжал по инерции меня ругать: — Идиот! Испугался красного смещения. Мы же скорости света достигли. Вот все и сделалось красным, а потом совсем почернело.
— А потом… я прошел к кровати и ОТКИНУЛ ОДЕЯЛО! Ты понимаешь?! И лег в кровать, закутавшись в него! И вообще, было темно, как ночью… а сейчас еще и не вечерело даже… а ты меня разбудил… здесь!
— Ты что, хочешь сказать, каким-то образом по-настоящему материализовался у себя в квартире, да еще и ночью? Может, тебе все приснилось?
— Спал, будучи вне тела? Странно. Но уж больно все было реально…
— Я, как потерю обнаружил, сразу сюда кинулся, а тебя живым нигде нет: ни в подпространстве, ни в пространстве… и что мне оставалось делать? Вот и стал колотить твои телеса по всем местам, чтобы разбудить. Но главное, что ты проснулся. Жалко, конечно, — до звезд так и не долетели.
— Слушай, Федь! Надо ехать ко мне, проверить: если постель разобрана, то я там побывал, — пришла наконец мне идея, как установить, посещал я свою спальню или нет.
Физик без лишних вопросов вскочил и вперед меня побежал проверять мои гипотезы. Каково же было мое удивление, когда мы нашли мою кровать прибранной, как будто никто на ней и не спал.
— Ну вот! А то материализовался он, понимаешь ли. Пить надо меньше, — ворчал Федя, глядя на мою кровать.
— Что — пить? — рассеянно спросил я, лихорадочно соображая. — Нет, слишком реальный сон был. Ты помнишь нашу встречу с теми шизиками на Юпитере?
— Да уж.
— Так вот, в последний момент они подумали, что мы прыгаем через астрал. Типа, чего и спрашивали?
— И каким местом это относится к твоей спальне?
— А если я задержался в астрале, а не выпал сюда, в подпространство? Я же ведь думал, что Земли больше нет, и с испуга не знал, куда конкретно прыгать, вот и размазался мыслью по астралу. А там, эти астралийцы говорили, что угодно можно себе вообразить.
— Ну что ж, вполне жизнеспособная гипотеза. После того, что тебе все приснилось или что ты сбрендил, она, наверное, самая вероятная. Кстати, может, еще какое-нибудь объяснение надумал?
— Да есть одно, но уж совсем бредовое. Если я каким-то образом вдруг прыгнул вперед во времени.
— Ага, и сегодня ночью ты встретишься сам с собой в постели. Счастливо! Таких сексуальных экспериментов я еще не видел, — издевался надо мной приятель.
— Так я ж и говорю: бредовая идея. Давай лучше думать, как проверить, был я в астрале или нет, и как туда опять попасть, если я там все-таки был?
— А чего тут думать! Надо повторить весь опыт сначала. Вспомни все мельчайшие детали. Потом я тебя еще раз попробую разогнать до скорости света, если хочешь.
— Нет, думаю, скорость света здесь ни при чем. Скорее тут мой испуг сработал. Второй раз мне не удастся испугаться так сильно, тем более после твоих объяснений. Лучше сделаем так: сейчас еще отдохнем, и потом опять выйдем, а я попробую медитировать там на тему моего сна — может, что и получится.
— Почему бы и нет? Давай! Только все дела заброшены… но это все ерунда.
— Кто бы говорил — у меня скоро проблемы со здоровьем начнутся от долгого лежания. Но уж больно интересно…
Пока физик гремел посудой на кухне, пытаясь сообразить скорый ужин, я предался думам. Что-то не давало мне покоя в цепочке событий. Вот я тащусь за Федькой в космосе. Вот пугаюсь, закрываю глаза и оказываюсь надолго в полной тишине и темноте…
Вот, нашел! Почему у меня в ушах стоял этот звон колокольчиков? Потом он стал утихать, я открыл глаза и оказался в своей спальне. В реальной комнате. Все органы чувств говорили мне, что я дома. Но я так стрессанулся, что не придал этому значения, а с облегчением завалился спать, даже не вспомнив, что на мне должна быть сетка с электродами. Уснул, можно сказать, мгновенно. Что же, надо попробовать попасть в ту загадочную комнату!
Вечером мы с Федей пребывали у своих лежащих на моей кровати тел и пытались закинуть меня в виртуальную спальню. Мы стояли, что называется, опустив руки после нескольких неудачных попыток, в ходе которых я только мигал, на время исчезая из Фединой видимости, да еще немного перемещаясь по комнате. Сколько я ни представлял несуществующую спальню, все равно оказывался в своей, натуральной, рядом с терпеливо ожидающим чуда физиком. Я понимал, что делаю что-то не то, но вот что — было загадкой. Наконец до меня дошло:
— Федь, слетай куда-нибудь. А то вдруг ты фонишь и сбиваешь меня с панталыку? Давай хоть эту возможность исключим из опыта. Потом возвращайся, и если меня не застанешь — опыт удался. Поэтому сразу меня не буди, дай мне там побыть подольше.
— Принято к исполнению! — Федька послушно исчез, улетев прямо через стену.
А я остался экспериментировать. Пару раз безуспешно прыгнул по спальне и окончательно понял, что так ничего не добьюсь. Остановился, закрыл глаза и стал вспоминать в деталях, что тогда произошло. Вот я пугаюсь и оказываюсь в полной темноте… Что дальше? Должен быть звук бубенчиков.
Я вслушивался до «звона в ушах», и вдруг на грани слуха действительно стал пробиваться легкий перезвон, как будто от очень далеко проезжающей упряжки лошадей. Потом звук затих, но я не спешил открывать глаза и продолжал вслушиваться. Ага, вот он снова появился! «Та-та-та, та-та-та». Что-то он мне напоминает? А звук тем временем приближался, но как-то блуждая слева направо и обратно. Потом вдруг до меня дошло, где я этот звук слышал! «Джингл беллс, джингл беллс» — это же звук упряжки рождественских оленей Санта-Клауса. Я их еще в свою поездку за кордон до тошноты наслушался. Да и у нас не лучше. Так и споешь рекламу: «Праздник к нам с собой несет… (что-то там еще)… кока-кола».
Как только я вспомнил, откуда мне известен этот звук, колокольчики стали звучать громче, явно направляясь ко мне. Я решился открыть глаза и увидел себя висящим в абсолютной темноте. А издалека, делая красивый вираж, ко мне приближалась упряжка северных оленей. За вожжами на облучке саней сидел красноносый бородатый дядька, сильно смахивающий на Тима Аллена из известного фильма «Санта-Клаус». Упряжка летела в черноте, ничем не подсвечиваемая, но ясно видимая, как под ярким солнцем. Только я подумал о странной неестественности происходящего, как под моими ногами развернулось поле белого, сыпучего и искристого снега.
— О-хо-хо! — по-киношному весело прокричал Дед Мороз, и олени спикировали ко мне в снег, подняв тучу морозной снежной пыли. — Кто тут меня дозывается уже который раз?
Стряхивая снег с плеч, я заметил, что стою уже по-зимнему одетый, в теплой куртке и каких-то мокасинах, а с синего неба сверкает солнышко. Вдали завиднелся хвойный лес, тоже укрытый снегом. Изо рта и ноздрей оленей шел пар, клубясь в ритме их частого дыхания.
— Здравствуйте! — произнес я, обалдело уставившись на Деда Мороза, соскакивающего с саней.
— Приветствую вас, молодой человек! Я — Санта-Клаус! — торжественно произнес он, снимая рукавицы и протягивая руку. — А вас как звать-величать?
— Женя! — почему-то по-детски представился я и задал еще более детский вопрос: — А вы что, настоящий Дед Мороз будете?
— Нет! — возмущенно воскликнул он. — Я — Санта-Клаус! — И поднял вверх указательный палец, явно долженствовавший показать значительность хозяина этого пальца. — У меня больше всего поклонников.
— A-а, извините! Я первый раз здесь.
— Так чем могу помочь? Если вам непременно нужен Дед Мороз, то могу подвезти, — со вздохом произнес мой странный собеседник, явно удручаясь тем, что перед ним не его почитатель.
Я уцепился за эту идею:
— Отлично! Хотелось бы посмотреть: как он там поживает?
— А что старику сделается? — сказал, всхрапнув и повернув голову к нам, передний олень в упряжке.
— Рудольф, я тебе слова не давал, — возмутился Санта-Клаус на мохнатого болтуна.
— Очень надо! — презрительно взглянул на хозяина олень и отвернулся.
— Да, несколько староват Дед Мороз, — обрадовался Санта-Клаус возможности указать на недостатки коллеги и, приглашая меня жестом в сани, продолжил: — Но ничего, покряхтывает. Да и с внучкой его, Снегурочкой, не соскучишься! Ну, садись, поехали! Хей-гой-гой!
Под этот ковбойско-индейский вопль олени припустили в небо, взметнув облако снега, и мы оказались опять в кромешной тьме. Олени стремительно мчались, отмеряя копытами километры невидимой поверхности. Скоро впереди показалась стена северного сияния, красиво переливающаяся в полной темноте голубыми и зеленоватыми тонами. Пока я любовался ею, наши сани под веселое гиканье Санта-Клауса влетели прямо в середину светящегося занавеса.
Мир взорвался вокруг всеми цветами радуги, и мы уже неслись по заснеженной улице какого-то праздничного городка. По бокам стояли прянично нарядные бревенчатые домики, украшенные резными наличниками. Вокруг домиков были небольшие, укрытые снегом палисаднички с кустиками и деревцами, увешанными фонариками и ленточками, наверное, очень красивыми в темноте. Иногда у домов встречались дети или какие-то забавные создания вроде гномов или эльфов. Все они радостно махали нам руками и кричали приветствия моему вознице. Наконец мы подъехали к большому, тоже бревенчатому зданию с широким крыльцом.
— Добро пожаловать в Клуб Санта-Клаусов! — крикнул мне возница:
— В Клуб Дедов Морозов! — басовито смеясь, возразил большущий старик, стоявший в распахнутых дверях. Его убеленная сединами борода и шуба, обшитая красным шелком, ясно говорили, кто появился перед нами.
— Опять начинается! — послышалось недовольное ворчанье Рудольфа со стороны упряжки.
— Все, голубчики, спасибо! Бегите в стойло! — крикнул оленям Санта и поднялся на крыльцо следом за мной. — Проходи, Женя, это, как ты, наверное, догадался, Дед Мороз.
— Да, проходи, посмотри на место наших вечных споров! — похохатывал в бороду высокий старикан.
— А кто еще сейчас здесь? — спросил Санта.
— Да финский Йоулупукки. Остальные неизвестно где бродят.