Отец Дамбо не сказал ни слова, смотрел в телефон, размышляя, звонить ли в полицию.
– Не надо никуда звонить, – сказал Зубик и добавил: – Я сам найду Антонелло. Вы же знаете, он мне как брат.
Родители ничего не ответили, и Зубик понимал, что у него есть всего несколько часов до того, как они позвонят в полицию. Он спросил у всех, и все клялись, что ничего не знают. Исчез. Кристиана Зубик оставил напоследок. Это была последняя надежда, если уж и он ничего не знал, значит, дела Дамбо действительно плохи.
Кристиан выслушал все молча, а когда Зубик закончил, сказал, что тоже ничего не знает. Он показал ему сообщения, которые продолжал писать и которые Дамбо никогда уже не прочтет. Тогда Зубик обнял это маленькое напряженное тело и пообещал, что скоро сообщит новости. И на мгновение Кристиану показалось, что все еще может быть хорошо.
Мать Дамбо все-таки заявила в полицию. Интернет-газеты заговорили об этом в тот же вечер. Писали о “белой волчанке”[60], но эти слова для ребят из банды ничего не значили. На четвертый день поисков Зубику пришло сообщение от Уайта: “Говорят, искать надо в Бронксе”. Это в Сан-Джованни-а-Тедуччо. Территория клана Аканфора.
Зубик пытался узнать что-нибудь еще, но Уайт больше ничего не сказал. Зубик немедленно поехал в Бронкс. Он искал и искал. Ему хотелось кричать имя Дамбо, но вместо этого он заходил в бар:
– Эй, видели этого парня? – И показывал фото в мобильнике. – Нет. Не видели. А кто это? Он местный?
А потом Коала, его девушка, прислала сообщение на Вотсап: “Мне сказали, что в последний раз видели Дамбо в Бронксе у виноградника, где старый дом, там сейчас овцы”. Он понял, где это. Они часто заливались там водкой и курили крэк. Он пошел к домику. Был еще день. Ничего не нашел. Он надеялся, что найдет Дамбо связанным, прикрученным к дереву. Ничего. И вдруг ноги стали проваливаться в мягкую землю. Он все понял. Прошло четыре дня, дождя не было.
– Боже мой! Святая Мадонна! Нет, нет!
Зубик принялся разгребать землю руками. Копал, копал, копал. Земля забивалась под ногти, попадала в рот, прилипала к телу, потому что он вспотел. Подошла девочка и спросила:
– А что это вы делаете? Зачем копаете?
Он обернулся:
– Лопата есть?
Девочка сбегала в овчарню, принесла лопату, и Зубик копал и копал, пока не наткнулся на что-то. Он отбросил лопату и опять стал грести руками.
Появилось лицо. И тогда Зубик выпустил свое горе:
– Нет! Нет! Мадонна! – И закричал громко, безутешно.
Вызвали полицию, даже вертолет прилетел, карабинеры вытащили тело. Приехали родители. Зубика отправили в полицейский участок. Его пытались допросить, но он смотрел в одну точку и отвечал на все вопросы односложно. Он был в шоке. Наутро его отпустили. Его легко могли обвинить, потому что в телефоне у него были сообщения с наводками от Белого и Коалы. Из полиции он отправился к Коале, та обняла его и долго не отпускала. Он позволил себя обнять, но сам стоял как столб, не отвечая на ласки. И глаза у него словно остекленели. Они сели на скутер и Зубик сказал:
– Поедем в логово, в Форчеллу.
На лестнице Коала остановилась, соблюдая правило, согласно которому в квартиру могли входить только те, кто состоял в банде. А главное, ни одной женщине не разрешалось там появляться.
– Заходи, – приказал ей Зубик.
Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Коала хотела бы стать невидимой. Знала, что будут неприятности, но ждала вместе с ним, с Зубиком. Зубик стоял, не шевелясь, тогда она включила телевизор, чтобы заполнить пустоту. Зубик ушел в другую комнату и упал на кровать. Послышалась возня ключа в замке. Вошел Тукан и замер, увидев Коалу:
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Они убили Дамбо. – Зубик вышел из комнаты.
– Да? И кто это сделал?
– И кто это сделал, я должен узнать. Потому что Дамбо не был солдатом, он вообще ни при чем. Я хочу, чтобы вся банда собралась здесь. – Зубик был на голову ниже Тукана, но бросал ему в лицо всю свою ярость, потом взял айфон и написал сообщение: “Парни, сыграем партию в настольный футбол, прямо сейчас, с утра”.
Один за другим все подтянулись в логово, последним пришел Мараджа. Глаза у него были осоловелые, как у человека, который давно не спал. И он все время почесывал свою бороду.
Зубик сразу подступил к нему:
– Мараджа, теперь весь героин от Обезьяны надо заблокировать. Если будем покупать, если будете продавать, я выхожу из банды и считаю каждого из вас его соучастником!
– Да при чем тут Обезьяна? – спросил Мараджа.
– Дамбо работал на его мать, это определенно связано. И не делай вид, что ты ничего не знаешь, Николас, иначе буду думать, что ты покрываешь Обезьяну. Дамбо не был солдатом, не входил ни в какой клан.
– Как мы… – сказал Драго. Он засмеялся, скручивая себе косяк.
– Как мы? Черта с два! – заорал Зубик, схватив его за футболку. Драго, извиваясь, откинул голову назад, чтобы ударить его. Но между ними встала Коала:
– Прекратите! Как дети!
– Драго, Дамбо в жизни не держал в руках пушки. Он никогда никому не навредил, никогда не был мерзавцем! – кричал Зубик
– Зубик, ты что, головой ударился? А кто привозит весь этот героин, которым мы торгуем? Может, что-то связано с этим… Не поделили товар… – пытался урезонить его Тукан.
– Невозможно. Кто-то подстроил… Засада, капкан. – И сказав это, он заплакал. В этом доме никто еще никогда не плакал.
Дрон стоял не шевелясь, ему казалось, что он отомщен. Сначала он, теперь вот Зубик, только он не проронил ни слезинки, а Зубик плакал, и это было позором для всей банды.
– Зубик, ты же знаешь: сегодня мы есть, а завтра нас нет. Помнишь? Друг, враг, жизнь, смерть – какая разница? Мы все это знаем, и ты тоже. Вот так. Одно мгновение. Так и живем, правда? – спросил Драго.
– Какого черта? Откуда ты знаешь, как надо жить? Пентито!
Ядовитое слово. Единственное, которое нельзя произносить. Драго вытащил пистолет и направил его Зубику в лицо.
– Да у меня побольше чести, чем у тебя, мерзавец. Гуляешь с сестрой этого ублюдка, кто знает, сколько информации ты передал банде Капеллони, и ты мне говоришь “пентито”? Убирайтесь отсюда, ты и эта шлюха!
Зубик ничего не ответил, он был безоружен, но его глаза уперлись в Николаса. Только он. Босс.
Послание
Живот – Зубик чувствовал, что он растет день за днем еще до того, как она ему призналась. Он просто чувствовал его, объятие за объятием, как то, чего раньше не было, а сейчас есть. Раньше руки сплетались, тела сплетались даже в обычном приветствии, даже не занимаясь любовью. Коала, она такая. Набрасывается всем телом. Но недавно Зубик почувствовал, что тело его девушки стало каким-то осторожным, как будто она боялсь, что он слишком сильно прижмет, раздавит ее. Он ничего не спрашивал, сама скажет, думал Зубик, но воображение уже включилось. Как они его назовут? Мама всегда мечтала о внуке, лучше – внучке, а он мечтал о красивой свадьбе, на которую никаких денег не жалко. А потом врывалась другая мысль, он пытался ее прогнать, но она возвращалась с удвоенной силой. Избавиться.
Коала ждала, она поняла, что он понял, – он уже не набрасывался на нее с прежней страстью. Зубик тоже стал осторожен. Наедине они вели себя, как неопытные влюбленные. Она тоже начала мечтать. Она подумала, что, когда будет три месяца – а живот округлялся с каждым днем, и кое-кто из соседок уже отметил интересное положение, – тогда она скажет Зубику, что он станет отцом. Коала тоже хотела девочку и тайком купила несколько розовых ползунков, невзирая на суеверия.
А потом убили Дамбо, и вместе с ним чуть-чуть умер и ее мужчина. Они не говорили об этом, он все время куда-то уходил, занимаясь личным расследованием, пытался ответить на вопрос, кто обрек на смерть его друга. В те редкие моменты, когда они оставались одни, Зубик вообще не прикасался к ней, держался на расстоянии и даже избегал смотреть ей в глаза. Он не хотел, чтобы она прочла там, что он в курсе, что уже слишком поздно скрывать этот живот и что все уже знали, кроме него. В нем не было места для жизни, которую носила в себе Коала. Она пыталась вернуть его, ласкала, но он резко отстранялся и снова уходил на поиски убийцы. За все время, что они вместе, в их отношения впервые ворвалась стужа, сковавшая их, но ребенок внути Коалы продолжал расти и нуждался в отце.
Зубик не ел уже два дня. Не прикасался к еде, не пил. И не спал. Сорок восемь часов, как зомби. Он передвигался пешком: со скутера труднее вглядываться в лица встречных. А он хотел смотреть в лица всем, потому что там мог найтись ключ к смерти друга. Он вышел из чата банды, и никто даже не попытался написать ему личное сообщение, чтобы убедить его вернуться. Он был один. Зашел в бар к Уайту, но тот божился, что ничего не знет, что получил послание.
– От кого послание? – спросил Зубик.
– От посла, – ответил Уайт. Он отрастил еще одну косицу и задумчиво теребил ее.
– А кто посол?
– А вот посол. – Уайт показал ему средний палец.
От Уайта ничего не добиться, даже если избить его до полусмерти, подумал Зубик. Уайт теребил обе косицы и явно наслаждался ситуацией. Зубик вышел, понурив голову, он решил было поговорить с Коалой, но она знала лишь то, что рассказывал ей брат. И потом, он не хотел втягивать ее в это, не хотел марать грязью ее и ребенка, которого она носила. Размышлял, что надо бы исследовать все точки, где толкают наркоту, там есть камеры, может, какая-то поймала Дамбо на скутере, может, с ним был кто-то еще. Убийца. Попытался навести справки у Копакабаны, в тюрьме, но тот все отрицал. Целый день ходил по Сан-Джованни-а-Тедуччо. Улица Марина, Понте-деи-Франчези, все дороги, которые расходятся от Корсо-Сан-Джованни, парк Массимо Троизи. С гордо поднятой головой, бесцеремонно, словно хотел занять чужую территорию, нарочно хотел обратить на себя внимание, нарывался на потасовку. Исходил немало километров. В одиночку.