– Карманов куда-то выходил вечером в субботу, вернулся около трех часов ночи, но один. Веткина к нему тоже не приезжала.
– Может, у них тоже расписание? – хмыкнул Паровозников.
– Я бы на твоем месте так не веселилась.
– А чего бы мне не повеселиться? С шести утра на ногах, заколебался бегать – и сейчас вот снова побегу, поэтому, уж не обессудь, я кофе у тебя выпью.
– Ты просто гений, Андрюшка. И кофе для тебя мне не жаль. А что по нашим трупам?
– Камера наблюдения на дороге, ведущей на городскую свалку, засекла «девятку» с изрядным превышением скорости – почти под сто тридцать шла. Я номера пробил и…
– …И машина числится в угоне, а теперь еще и наверняка сгорела где-нибудь в глухом углу, – закончила Лена удрученно.
– Скучно с тобой, ничем не удивишь.
– У меня такое чувство, что кто-то издевается надо мной. Вокруг все горит – от трупов до машин, и я не успеваю сориентироваться, ухватить какой-то кончик…
– Ничего, Ленка, разберемся. А у меня по делу Егорова очередной эпизод, – пожаловался Андрей, отставляя пустую кружку. – И на этот раз с летальным исходом.
– Ого… разбой плавно перерос в убийство?
– Да. Банкир очень не хотел расставаться с деньгами, вот и огреб. Был жив, когда приехал наряд – сам и вызвал, у него второй телефон был, основной-то ребятки по традиции забрали. Но ничего толкового сказать не успел, кроме того, что нападавших было трое. Это, конечно, новость – мы считали, что нападающие работают в паре, оказывается, это трио, но все равно не густо – хоть бы зацепку какую-то дал, приметы там или что еще…
– А причина смерти какая?
– Три ножевых в область живота.
– Серьезно… что Егоров говорит?
– Чешет репу и матерится, больше ничего, – усмехнулся Андрей. – С тобой в этом смысле работать куда приятнее, ты хоть матом не кроешь в случае неудачи.
– Большое преимущество… Довезешь домой? – спросила Лена, представив, что сей-час придется идти на остановку и трястись в трамвае.
– Довезу, куда тебя денешь, – улыбнулся Андрей. – А то, может, погуляем сначала? Такая осень стоит – редко когда в нашем регионе увидишь, дождей нет, сухо, тепло, красота…
– Я не выспалась, – пробормотала Лена, которой меньше всего хотелось наткнуться где-нибудь на Кольцова, который любил такие вечера проводить с учениками на улицах города.
– Ну, как хочешь. – Андрей поднялся. – Тогда выходи, как закончишь, я никуда не тороплюсь сегодня.
Они стояли в пробке, начинавшейся буквально за зданием Следственного комитета. Андрей, открыв окно, пытался рассмотреть, что происходит впереди, но перед ними стояла «Газель» с натянутым на кузов брезентом и закрывала весь обзор. В пробке то и дело кто-то сигналил, как будто звук мог ускорить продвижение или изменить дорожную ситуацию. В машине рядом с ними самозабвенно целовалась парочка, Лена отвернулась, чтобы не смущать их, но, похоже, те вообще ничего вокруг не замечали, увлеченные своим занятием.
– Хоть кому-то это на пользу, – пробормотала Крошина.
– Да что ж такое-то? – возмущался Андрей, постукивая по оплетке пальцами. – На этом участке вообще никогда не бывает пробок!
– Ты же сказал, что никуда не торопишься.
– Ну, может, торопишься ты.
– Андрей… ты отлично знаешь, что меня дома ждет только Юлька, но и она не очень расстроится, если я приду позже. Не понимаю, какой смысл нервничать, если ты лично изменить ничего не можешь.
– Если бы в пробках еще и пиццу разносили, я был бы самым счастливым человеком и проводил в них всю жизнь, – пробурчал Паровозников. – Тебя-то дома ужин ждет, а мне надо еще куда-то заскочить.
– Женись, – пошутила Лена, – и будешь возвращаться домой к накрытому столу.
– Ты умудрилась как-то получить это, не выходя замуж.
– Сам знаешь, что такое счастье выпадает мне только в те моменты, когда Юлька приезжает в отпуск. Но скоро меня из этого рая снова выкинут, и все придется делать самой. – Крошина рассмеялась и похлопала Андрея по плечу. – Но ты подумай о моем предложении.
– Нет кандидаток, Ленка, понимаешь? Я ведь пробовал, помнишь?
– Ты просто слишком многого от Нади требовал.
– Я?! Да это она от меня требовала – постоянно, круглосуточно и без выходных! – возмутился он. – Ты-то должна помнить, к кому я с этим бегал-то? Она же мне дышать не давала – где мои пятьсот сообщений в сутки, почему ты не звонишь мне, чтобы сказать, как соскучился, милый, у нас сегодня вечеринка, вернись пораньше и будь веселым и интересным! А мне после дежурства только бы до кровати добраться – и вовсе не за тем, чего она хотела, а элементарно выспаться! И не мог я названивать каждый час, особенно когда свидетелей опрашиваешь или догоняешь сбежавшего подозреваемого!
– Ты на меня-то не ори, – Лена легонько стукнула его по колену, – надо было сразу границы обозначить.
– Крошина, ты что – во сне с кровати упала? – изумился Андрей. – Границы? Я хочу посмотреть на мужика, который установит эти границы в отношениях с тобой! Ты же такая же, как Надька – тоже с претензиями и желанием влезть под кожу и там обосноваться! Границы!
Лена обиделась и замолчала. На эту тему они с Андреем давно уже разговаривали спокойно, она признавала, что во многом Паровозников прав, но сейчас его слова прозвучали как обвинения.
– Ты, наверное, прав. И скорее всего в моей жизни никогда не появится такой мужчина. Ну, что ж… значит, со временем заведу котов, – проговорила она, отворачиваясь к окну.
Парочка в соседней машине по-прежнему целовалась, не обращая внимания ни на что, а Лена, переведя взгляд, вдруг заметила на тротуаре Гаврилова. Он с кем-то разговаривал, но его фигура загораживала собеседника.
– Смотри, вон Гаврилов стоит. Странно, да? Что он тут делает?
– Пришел на пробку года полюбоваться! – огрызнулся Андрей, все еще не успокоившийся.
– Нет, погоди… плохо видно… о, все! Там с ним сотрудник стоит, что-то записывает.
– Какой еще сотрудник?
– Дорожной инспекции, очевидно. Похоже, там авария, и Гаврилов – ее участник.
– Схожу, пожалуй, гляну.
– Я с тобой.
– Нет. Мало ли, что там, а тебя он в лицо знает, давай не будем лишний раз интерес свой демонстрировать. – Андрей вышел и, маневрируя между стоящих машин, пересек дорогу и подошел к Гаврилову и его собеседнику.
Лена открыла окно, но это, конечно, не принесло никаких результатов – на улице было довольно шумно, и о чем говорил Андрей с сотрудником и Гавриловым, она не услышала.
Потом все трое пошли куда-то вперед, и Лена больше ничего не видела. Оставалось только ждать, когда вернется Паровозников. Она достала телефон и позвонила Юльке, попросила, чтобы та не волновалась и не ждала ее.
– А ты где? – с любопытством спросила подруга.
– Не поверишь – стою в пробке с Андреем, тут, видно, авария.
– Бедный Паровозников опять шофер? Вези его тогда к нам ужинать.
– Юля, неизвестно, сколько мы тут проторчим вообще.
– Ну и что? Мы с тобой все равно не ложимся раньше двух, а Андрея тоже никто дома не ждет.
– Ладно, посмотрим. Но если что – ты ложись.
– Ой, да уж разберусь как-нибудь, – рассмеялась Воронкова и положила трубку.
Вернулся Андрей, сел на свое место и чертыхнулся:
– Ну, мы тут надолго. Этот твой Гаврилов въехал в зад микроавтобусу, тот бабахнул впереди стоящий «жигуль», в «жигуле» у деда сердечный приступ, а машина въехала в фонарный столб, и тот согнулся, перегородив дорогу, – короче, полный комплект. Самое плохое во всем этом – объездных дорог здесь нет, придется ждать, пока все растащат. А Гаврилов, кстати, очень расстроен, куда сильнее, чем должен бы, хоть его тачка нормально покорежилась.
– Ну, мало ли…
– Если хочешь, тут трамвайная остановка недалеко, я провожу, – предложил Андрей, но Лена замотала головой:
– Ты что! Я тебя одного здесь не брошу, даже не проси.
Андрей сжал ее руку и пробормотал:
– Вот как друг ты, Ленка, просто идеальна.
На совещании, которое Шмелев созвал неожиданно в десять утра, Лена клевала носом и все время боялась, что вот-вот уснет. Домой она попала только к пяти утра, не хотела бросать Андрея одного, а потому сидела с ним до тех пор, пока пробка не рассосалась. Поспать удалось всего час, и Лена страшно жалела об этом, лучше было бы не ложиться вообще, а теперь ее развозило все сильнее.
– Крошина, ты по своему делу отчитываться будешь? – услышала она голос Шмелева и затрясла головой, прогоняя сонливость:
– Пока работаю.
– Ну, плохо ты работаешь, медленно. Сроки, между прочим, никто не отменял, – забрюзжал Шмелев.
– Стараюсь, как могу, – чуть огрызнулась она. – Опера с ног сбились…
– Кстати, об этом. Начальство просило, чтобы мы ускорились по делу о нападениях на квартиры. Где Паровозников?
– Я ему с утра дозвониться не могу. – Следователь Егоров, ведущий дела о налетах, развернулся на стуле и пожал плечами. – Он должен был поехать на адрес и еще раз осмотреть там все.
– На какой адрес?
– Улица Молодости. На квартиру убитого Котова другой оперативник выехал.
– Зачем вы повторные осмотры делаете, я не понимаю? – раздраженно бросил Шмелев. – Не умеете сразу осматривать так, чтобы по сто раз не бегать?
– Умею, но…
– Что – «но»?! Что – «но»?! – рявкнул вдруг Шмелев, хлопнув по столу ладонью так, что от неожиданности все вздрогнули. – Вы совсем, что ли, расслабились? Одна, понимаешь, битую неделю не может даже подозреваемого найти на три трупа, у второго четвертую квартиру обносят – никаких зацепок! Гоняете оперов почем зря! Где, я вас спрашиваю, результаты? Кто в ближайшее время хоть что-то в суд передаст, а?
Поднялись две неуверенные руки, и Шмелев, сдернув очки и сунув в рот их дужку, ткнул пальцем в сторону следователей, их поднявших:
– Вот! Хоть кто-то здесь работает! Хоть кто-то! Егоров, через час жду справку по делу о квартирных налетах. Крошина, от тебя тоже. Но по сгоревшим трупам. Все свободны.