— А заемный кредит?
— В нынешних обстоятельствах? — пожелал уточнить швейцарец.
Бейдр кивнул.
— Нет ничего, — сказал швейцарец. — Если только вы не измените свою позицию. Тогда, разумеется, вы сможете получить любую сумму.
Бейдр улыбался. Все банкиры одинаковы.
— Если бы я это сделал, мне не понадобились бы ваши деньги, месье Брун. — Он полез в карман и достал чековую книжку. — Вы не одолжите мне перо?
— С удовольствием, месье Аль Фей!
Бейдр положил книжку на угол стола и быстро выписал чек. Вырвал чек из книжки и придвинул вместе с авторучкой к банкиру.
Банкир взял в руки чек.
— Месье Аль Фей, — проговорил он удивленно, — если мы оплатим этот чек на пять миллионов фунтов, этим будет исчерпан ваш текущий счет.
Бейдр встал.
— Вы правы, месье Брун. И закройте его. Надеюсь, копию трансфера в мой банк в Нью-Йорке я получу у себя в отеле в течение часа. — Он направился к двери. — Вы также получите инструкции касательно счетов других членов правления — в первой же половине дня. Я рассчитываю, что вы будете столь же внимательны при закрытии счетов, как были при их открытии.
— Месье Аль Фей, — голос банкира поднялся до фальцета, — никто никогда не изымал из банка в один день сорок миллионов фунтов!
— Вот, нашелся и такой человек, — ответил Бейдр с улыбкой, затем подал знак Кэриджу, и они вместе покинули кабинет.
Через операционный зал банка они двинулись к выходу.
Почти у наружной двери их догнал Стерлинг-Джонс:
— Мистер Аль Фей!
Бейдр оглянулся.
— Да, мистер Стерлинг-Джонс?
Почти заикаясь от волнения и одышки, англичанин выпалил:
— Месье Брун и я, мы пересмотрели нашу позицию. Что за банкиры мы были бы, если не предоставили заем в пять миллионов фунтов!
— Десять миллионов. Я не вижу резона, с какой стати я должен пользоваться хоть какими-то своими деньгами.
Англичанин молча поглядел на него, затем кивнул:
— Десять миллионов фунтов.
— Прекрасно, мистер Стерлинг-Джонс! — Он повернулся к Дику. — Ты вернешься обратно с мистером Стерлинг-Джонсом и заберешь чек, который я только что вручил им. Я отправляюсь на собрание «Арамко», ты найдешь меня там.
— Да, сэр.
Бейдр дружески кивнул банкиру и, не сказав ни слова ни прощанье, вышел на улицу, где его ожидал лимузин. Шофер выскочил из машины, подбежал и распахнул перед ним дверцу.
Бейдр опустился на широкое удобное сиденье с глубоким и вдохом облегчения. Банкиры не знали, что все это был блеф с его стороны. Не было у него возможности трогать счета его компаньонов без предварительного согласия владельцев. Но чек на пять миллионов фунтов заставил их об этом забыть.
Он закурил. К завтрашнему дню все это утратит свое значение. «Чейз Манхэттен» в Нью-Йорке даст ему семьдесят процентов рыночной стоимости акций как залог. Он это возвратит швейцарскому банку, потому что индексы прибылей нью-йоркского банка были гораздо ниже. Это поставит его под сомнение не более, чем на три миллиона фунтов, их он сможет покрыть в случае необходимости средствами со своего счета.
И в целом, все прошло не плохо. Пожалуй, ему было за что благодарить Али Ясфира. Из-за того что они отказали ему в своей поддержке, он выскочил в держатели контрольного пакета акций небольшого банка в Ла Джолла в Калифорнии, страховой компании почтовых отправлений в Ричмонде, в Вирджинии, и кредитно-финансовой компании с сорока отделениями во Флориде. Только эти три компании владели имуществом стоимостью свыше шестидесяти миллионов долларов, из них не менее двадцати миллионов были наличные деньги, с годовым доходом в десять миллионов долларов после уплаты налогов.
Вдруг он передумал и решил не ходить на собрание «Арамко». Там фактически нечего было сейчас делать. Квоты на производство и сбыт еще в стадии утверждения. И он велел шоферу ехать обратно в отель «Президент Вильсон», где он держал за собой двухкомнатный номер.
Он взял трубку и вызвал «Арамко», извинился за невозможность присутствовать на собрании, что выяснилось в последнюю минуту, и попросил, чтобы Кэриджа отправили к нему в отель, как только тот появится. Затем он вызвал в аэропорту своего пилота и попросил его приготовиться к вылету в Штаты немедленно.
Он пошел в спальню, снял пиджак и растянулся на кровати. Джабир явился почти в тот же миг из своей комнатки, расположенной рядом с покоями Бейдра.
— Господину угодно принять ванну?
— Спасибо, нет. Просто хочу полежать и подумать.
— Слушаюсь, господин. — Джабир повернулся, чтобы уйти.
Бейдр позвал его.
— А где девчонка?
Он едва не забыл, что привел рыжеволосую француженку-актрису Сюзанн, которую в Канне ему представил Юсеф.
— Она пошла по магазинам, господин, — ответил Джабир. — Она сказала, что скоро вернется.
— Хорошо. Проследи, чтобы меня никто не беспокоил в течение хотя бы часа.
— Слушаюсь, господин. Задернуть шторы?
— Неплохая мысль.
Когда слуга вышел, Бейдр закрыл глаза. Впереди было столько дел и столько всего надо было обдумать, а так мало оставалось времени. Он не мог себе представить, что лишь вчера катался со своими мальчишками на водных лыжах.
Он провел с ними весь день. Они рыскали по пляжам в поисках раковин, брали на прокат ялики в Сен-Тропезе, плавали под водой с дыхательной трубкой у Поркероля, устроили пикник на острове Левант. Вечером после ужина смотрели диснеевские мультики, которые он держал в фильмотеке на яхте специально для ребят. Имелись там и другие фильмы, но те были не для детей.
Чувство неосознанной тревоги нахлынуло на него только к вечеру в воскресенье, когда они шли назад в Канны. Сидели в салоне и смотрели «Белоснежку и семь гномов». Он поглядывал на восторженные мордашки сыновей и вдруг подал знак стюарду, исполнявшему роль киномеханика. Картина остановилась, зажегся свет.
Мальчики смотрели на него.
— Еще же рано спать, папа! — сказал Мухаммад.
— Да, конечно, — ответил он по-арабски. — Просто я подумал, что мы были весь день так заняты развлечениями, что у нас не осталось времени поговорить.
— О’кей, папа, — согласился сын. — О чем мы будем говорить?
Бейдр посмотрел на него: Мухаммад ответил ему по-английски.
— Я думаю, мы будем разговаривать по-арабски, — сказал он сыну, ласково улыбаясь.
На лице мальчика промелькнуло выражение неловкости, но он кивнул.
— Хорошо, баба, — ответил он по-арабски.
Бейдр повернулся к младшему:
— А как ты себя чувствуешь, Самир?
Маленький кивнул молча.
— Вы оба изучаете Коран? — Оба дружно кивнули. — Уже дошли до «Пророческих откровений»? — Они и на этот раз отделались кивком. — Что вы уже выучили? — наседал он с расспросами.
— Я выучил, что есть только один Бог, — ответил старший неуверенно, — и что Мухаммад пророк его.
По ответу мальчика Бейдр понял, что тот все забыл, чему учился. Он обратился к Самиру:
— А что, дружок, выучил ты?
— То же самое, — быстро ответил малыш по-английски.
— По-моему, мы собирались поговорить по-арабски, — напомнил он совсем не строго.
Маленький отпел глаза в сторону:
— Это трудно, папа.
Бейдр замолчал.
Во взгляде Самира засквозило беспокойство.
— Ты на меня не сердишься, папа? — спросил он. — Я знаюю французские слова — la même chose.
— Я не сержусь на тебя, Самир, — сказал он ласково. — Это очень хорошо.
Маленький заулыбался.
— А можно тогда мы будем смотреть кино?
Он подал знак стюарду. Свет в салоне погас, и изображение вернулось на экран. Вскоре они вновь ушли в мир приключений Белоснежки. Но в глазах Мухаммада стояли слезы.
Бейдр протянул руку и привлек мальчика к себе.
— Что случилось, сын мой? — спросил он по-арабски.
Мальчик взглянул на него в упор, и слезы покатились по его щекам. Он пытался сдерживать рыдания.
Бейдр почувствовал себя беспомощным.
— Говори, сынок.
— Я так плохо разговариваю, отец, — сказал мальчик по-арабски с сильным английским акцентом. — Я чувствую, что тебе за меня стыдно.
— Мне никогда не будет стыдно за тебя, сын мой, — ответил Бейдр, прижимая к себе мальчика. — Я очень горжусь тобой.
Сквозь слезы мелькнул проблеск улыбки.
— Это правда, отец?
— Правда, сын мой. А теперь смотри кино.
После того как дети ушли спать, он еще долго сидел в потемневшем салоне. Юсеф вошел с двумя француженками и включил свет прежде, чем заметил Бейдра.
— Простите, шеф, — извинился Юсеф. — Я не знал, что вы здесь.
— Все в порядке, — сказал Бейдр, вставая. — Я как раз шел к себе в каюту переодеться. — Вдруг его поразила неожиданная мысль. — Ты был здесь, когда Джордана с детьми приехала из Бейрута? — спросил он по-арабски.
— Я сопровождал их через таможню.
— Учитель арабского был с ними?
Юсеф на мгновение задумался.
— Скорей всего, нет. Одна няня.
— Странно, почему Джордана не взяла его с собой.
— Понятия не имею, шеф. Она ничего мне не говорила. — Лицо Бейдра было бесстрастно. — Ну и потом Джордана мало имела возможности разговаривать со мной. Здесь так много вечеров, приемов…
— Это верно. Напомни мне завтра утром дать телеграмму в Бейрут. Хочу, чтобы отец с первым же самолетом прислал воспитателя.
— Слушаюсь, шеф.
Бейдр направился к себе в каюту.
— «Мускарден» — подходящее место для ужина в десять в Сен-Тро? — спросил Юсеф.
— «Мускарден» — отлично. — Бейдр прошел по коридору в свою каюту. Пусть этим занимается Юсеф. «Мускарден» был лучший ресторан в Сен-Тропезе, а Юсефу всегда подавай самое лучшее, не иначе.
Бейдр позвонил Джордане из аэропорта перед самым отлетом в Женеву.
— Что получилось с арабом-воспитателем? — спросил не здороваясь. — Я полагал, что он прилетит с вами вместе.
— Он захворал и не оставалось времени нанять другого.
— Не оставалось времени? — переспросил Бейдр язвительно. — Ты могла позвонить моему отцу. Он нашел бы человека и сразу прислал его.