Что-то было не так. Сестры могли это чувствовать, но не знали, что это.
— А когда вернешься, покатаешь нас на водных лыжах? — спросила Лейла.
Отец ей не ответил. Вместо ответа крепко прижал их к себе. Потом вдруг сразу отпустил и встал. Лейла поглядела на него, задрав голову, думая при этом, какой же он красивый. Ни у кого не было такого отца, как у них.
Позади него в дверях появился Джабир.
— Времени совсем не осталось, господин. Мы должны торопиться, чтобы успеть на самолет.
Бейдр наклонился и расцеловал их, сперва Амал, потом Лейлу.
— Я надеюсь на вас обеих, девочки, что вы позаботитесь о маме и будете послушными.
Они молча покивали головками. Бейдр направился к двери, они за ним вслед. Он уже спустился на половину лестницы, когда Лейла окликнула его:
— Папа! Ты уезжаешь надолго?
Казалось, он на миг заколебался, но тут же сел в машину, дверца за ним захлопнулась, а он так и не ответил. Сестры посмотрели, как отъехала от дома машина и укатила по шоссе. Они вернулись в дом.
Фарида ждала их.
— Мама у себя? — спросила Амал.
— Да, — ответила Фарида. — Она сейчас отдыхает. Ей нездоровится, просила ее не беспокоить.
— А к обеду она спустится? — спросила Лейла.
— Думаю, нет. А теперь, девочки, в ванную, и смойте с себя весь песок. Придет мама или нет, но я хочу, чтобы за столом вы сидели чистые и свеженькие.
Лишь поздно вечером они узнали, что произошло. После обеда пришли родители их мамы, и когда бабушка увидела их, она расплакалась. Взволнованно прижала их к своему объемистому животу.
— Бедные мои сиротки, — плакала она. — Что вы теперь будете делать?
Дедушка Риад сразу рассердился:
— Замолчи, женщина! — громогласно потребовал он. — Что ты задумала? Перепугать детей до смерти?
Амал тотчас заревела.
— Папин самолет разбился! — завопила она.
— Вот видишь! — В дедушкином голосе был слышен упрек. — Что я сказал? — Он оттолкнул жену и сгреб старшую внучку в свои объятия. — Ничего с вашим папой не случилось. С ним все в порядке.
— А нана сказала, мы сиротки.
— Вы не сиротки, — возразил дед. — У вас есть и папа и мама. И мы.
Лейла смотрела на бабушку. Густая краска с глаз растеклась по лицу старой дамы.
— А почему же нана плачет?
Дед почувствовал себя неловко.
— Она расстроена, потому что уехал ваш папа. Потому и плачет.
Лейла пожала плечами.
— Ну и что же. Папа всегда уезжает. Но это ничего. Он вернется.
Дедушка Риад поглядел на нее. Он молчал. В гостиную пошла Фарида.
— Где твоя хозяйка? — спросил он.
— Она у себя, — ответила Фарида. Посмотрела на детей. — Пора спать, девочки.
— Это верно, — быстро поддержал ее дед Риад. — Ступайте спать. Мы с вами побудем завтра.
— Ты возьмешь нас на пляж? — спросила Лейла.
— Возьму. А сейчас слушайтесь Фариду. Марш в постель!
Когда они шли вверх по лестнице, Лейла слышала, как дедушка сказал:
— Пойди передай своей хозяйке, что мы ждем ее в гостиной.
У Фариды голос был недовольный:
— Хозяйка очень расстроена. Она не спустится.
Дедушкин голос стал жестким:
— Она спустится. Передай, что я сказал — это очень важно.
Позднее, когда они были уже в постели, слышали громкие голоса взрослых внизу. Они вылезли из своих кроватей и приоткрыли дверь. Голос матери был пронзительный и злой:
— Я отдала ему свою жизнь! — причитала она. — И вот она какая, его благодарность за все! Бросить меня из-за белобрысой американской сучки, которая принесла ему ублюдка-сына!
Голос деда был намного тише и спокойней, но и его они слышали:
— У него не было выбора. Это был приказ принца.
— Ты его защищаешь! — тоном обвинения сказала их мать. — Вопреки голосу своей крови и плоти ты защищаешь кривду. Все, что вас интересует, это ваш банк и ваши деньги. С тех пор как у вас появились их депозиты, вам безразлично все, что происходит со мной!
— И что же с тобой происходит, женщина? — гремел голос деда. — Может, тебе чего-нибудь не хватает? Тебя бросили миллионершей. Он не забрал у тебя детей, как мог бы сделать по закону. Он дал тебе имущество и дома, здесь и в Бейруте, и отдельно деньги на дочерей. Чего еще можешь ты требовать?
— Разве я виновата, что не родила ему сына? — рыдала Мариам. — Почему всегда во всем виновата женщина? Разве не вынашивала я ему детей, не была ему верной женой, хотя знала, что он таскается по всему миру со шлюхами? Перед Аллахом, кто из нас жил по совести? Конечно же, это была я, а не он.
— На то воля Аллаха, что муж должен иметь сына, — сказал Риад. — А раз ты не смогла его дать, то у него было не только право, но и долг обзавестись наследником.
Голос Мариам сделался тише, но в нем осталась жуткая надсада:
— Быть может, это воля Аллаха, но он все равно когда-нибудь за это поплатится. Его дочери узнают о его предательстве, и он в их глазах будет полным ничтожеством. Он никогда их больше не увидит.
Затем голоса совсем стихли, и девочки ничего уже снизу не слышали. Тихонько притворили дверь и вернулись в постели. Все это было очень странно, и они ничего не поняли.
На следующий день на пляже Лейла вдруг посмотрела на деда, сидевшего на кресле под зонтом за чтением газеты.
— А если папочка хотел сына, — сказала она, — почему же он мне не сказал? Я была бы рада быть мальчиком.
Дедушка Риад отложил газету.
— Это не так просто, малышка.
— А то, что говорила мама, — правда? Мы его больше никогда не увидим?
Дед ответил не сразу, долго молчал.
— Ваша мама была очень сердита. Пройдет время, и она подобреет.
Но она так и не подобрела. Шло время, девочки росли — и выросли, постепенно переняли у матери отношение к их отцу. И поскольку отец не предпринимал попыток навести мост через разделившую их пропасть, они окончательно уверились в правоте матери.
В воздухе становилось прохладней, по мере того как солнце начало спускаться и летняя синь гаснуть и густеть, обращаясь в темноту. Лейла повернулась на бок и посмотрела на сирийца.
— Сколько еще ждать?
— С полчаса, — сказал он с улыбкой. — Для нас времени хватит… — Он потянулся к ней.
Она резко отодвинулась:
— Не надо!
Он недоуменно уставился на нее:
— Что с тобой? Ты что, лесбиянка?
— Нет, — спокойно сказала она.
— Тогда не будь такой старомодной. Для чего, по-твоему, они дают вам, девчонкам, эти пилюли?
Она смотрела на него. В ее голосе слышалось презрение. Все мужчины были одинаковы.
— Для моей защиты, не для твоего удобства.
Он изобразил на лице то, что по его мнению должно било выглядеть как победительная улыбка:
— Тогда давай, — сказал он, снова протягивая к ней руку. — Может, я научу тебя получать от этого удовольствие.
Ее движение было быстрым; винтовка уперлась ему в живот.
— Я сомневаюсь, — сказала она спокойно. — Ты еще можешь научить меня пользоваться этим ружьем, а трахать я и без тебя умею.
Он взглянул сперва на винтовку, потом на ее лицо. Натуральный смешок забулькал у него в горле.
— Я ни минуты в этом и не сомневался, — сказал он быстро. — Я просто беспокоился, как бы ты не потеряла навыки.
Глава 7
Извиваясь ужом, Лейла ползла по голому каменисто-песчаному плато, пока не достигла трехрядного заграждения из колючей проволоки. Она замерла, жадно ловя ртом воздух и стараясь поскорей отдышаться. Потом обернулась и стала всматриваться в бледно освещенное луной пространство позади. Соад, рослая крупнотелая египтянка, и Аида из Ливана ползли вслед за ней.
— Где Хамид? — спросила она.
— А черт его знает, — отозвалась египтянка. — Я считала, что он где-то недалеко впереди нас.
— Джамила рассадила коленку о камень, — сказала Аида. — Я видела, как он ей перевязывал ногу.
— Это было час тому назад, — ехидно уточнила Соад. — Сейчас он, наверно, добрался ей повыше коленки.
— Что будем делать? — спросила Лейла. — Нужны большие кусачки, чтобы пролезть через эту проволоку.
— Я думала, у Фатимы есть, — сказала Аида.
— Скажи по цепочке, чтобы передали сюда, — сказала Лейла.
Распоряжение быстро от женщины к женщине побежало по всей веренице. Через минуту-другую тем же путем достигли Лейлы мощные кусачки.
— Ты ими когда-нибудь работала? — поинтересовалась Соад, вручая инструмент.
— Нет, — сказала Лейла. — А ты?
Соад отрицательно помотала головой.
— Это, должно быть, не так уж трудно. Я видела, как это делал в прошлый раз Хамид.
Она взяла увесистый инструмент с длинными рукоятями, подползла под проволоку и перевернулась на спину. Медленно подняла кусачки над головой. На блестящих лезвиях сверкнул отблеск луны. Это длилось долю секунды, но тут же застрочил пулемет впереди, и над головами женщин просвистели пули.
— А-ччерт! — воскликнула досадливо Лейла, пытаясь вдавить тело в земную твердь. Она не осмеливалась пошевелить головой, чтобы оглянуться на остальных. — Где вы там? — тихо позвала она.
— Здесь мы, здесь, — отозвалась Соад. — Лежим, как мышки, и не шевелимся.
— Надо срочно двигать отсюда, — сказала Лейла. — Нас засекли.
— Сама двигай! Я даже шага не сделаю, пока пулемет не заткнется.
— Когда ползем, мы в безопасности: они ведут огонь в трех футах над нашими головами.
— Они арабы, — презрительно сказала Соад. — А я даже не слыхала, чтоб хоть один араб мог стрелять уверенно. Я остаюсь здесь.
— Я ползу дальше. Торчите тут хоть всю ночь, если вам так хочется.
Она осторожно перевернулась на живот и поползла вдоль заграждения. Чуть погодя услыхала позади себя шорох и шуршание. Оглянулась. Остальные женщины последовали за ней.
Спустя почти полчаса она остановилась. Пулемет все еще постреливал, но пуль слышно не было. Значит, сюда уже не долетали.
На этот раз она рисковать не стала. Вымазала грязью кусачки, чтобы не блестели при лунном свете. Снова перекатилась на спину и наложила кусачки на проволоку. Она оказалась крепче, чем можно было подумать, и щелчок в тишине был довольно громким, но, кажется, никто его не услышал. За несколько минут она простригла проход в первом ряду. Поползла к следующему. Еще два, и они преодолеют заграждение.