Миниатюрная японка в кимоно мило улыбалась ему. Затем она раскрыла рот и нежно окружила им головку фаллоса. Произошел взрыв, и на миг он ощутил себя на грани смерти, когда струя семени вырвалась из него. И так взрыв за взрывом, пока он не был полностью иссушен, и все, что от него осталось, была мягкая, приятная пустота.
Он продолжал смотреть на миниатюрную гейшу, когда та вставала и молча удалялась. Он ощутил другие руки, обернувшие его мягкой простыней. Он закрыл глаза и пропылился в бездонный сон без сновидений.
Когда проснулся, ему показалось, что проспал он всего несколько минут. Но было светло, день был в разгаре, и Джабир стоял над ним.
— Извините за беспокойство, господин, — сказал он, — но эта телеграмма только что получена, и мистер Кэридж говорит, она очень важная.
Он медленно сел и взял желтый листок. Телеграмма была простая, но ее содержание могло быть понятно только принцу и ему.
ДАТА ОБЪЯВЛЕНИЯ ТВОЕГО СЫНА МОИМ НАСЛЕДНИКОМ УСТАНОВЛЕНА. ПРОШУ НЕМЕДЛЕННО ПРИБЫТЬ ДЛЯ ЗАВЕРШЕНИЯ ВСЕХ ФОРМАЛЬНОСТЕЙ.
Теперь он окончательно проснулся. Сын тут был ни при чем. Они давно условились с принцем о том, что будет означать такая телеграмма.
Война. Война с Израилем. Время взять реванш за поражение в 1967 году подступило вплотную. Или же они так считали.
Чувство досады овладело им.
Это произошло слишком скоро. Излишне скоро. Быть может, они и одержат сперва второстепенную победу, но израильтяне гораздо опытней. Если война продлится дольше недели, это будет еще одно поражение арабов.
Даже принц соглашался с ним на этот счет. Но надо было много всего сделать. Если в мире будет создано мнение, что они объединились, то, возможно, они смогут одержать победу и покрупней. Не на поле брани, где люди умирают, но в банках и домах, где люди живут.
В другом местеОктябрь, 1973
Пыльный, серо-коричневый фольксваген, облезлый от солнца, песка и ветра за долгие годы странствий в пустыне, чихая и кашляя, не доехал несколько метров до паркинга. Часовые с любопытством наблюдали, как из машины вылез в таком же пропыленном бедуинском бурнусе старик и направился к задку машины. Задрал крышку и безнадежно уставился на мотор.
Подошел один из часовых.
— Что случилось, старый?
— Я бы и сам хотел знать. Даже верблюду бывает нужна вода, а эта тварь, я тебе скажу! Есть что-то безбожное в твари, которой никогда не нужна вода. Будь эта верблюд, я знал бы, что делать.
Молодой солдат засмеялся.
— А что бы ты сделал, будь это верблюд?
— Я дал бы ему попить. Если после этого он не стал бы работать, дал бы ему пинка под зад.
— А почему б тебе не попробовать сейчас? — предложил солдат.
— Я уже пробовал. Не помогает. Ни черта ей не помогает.
Старик продолжал пялиться на мотор, а солдат заглянул в машину. Интерьер ее был столь же обшарпанный, как и экстерьер. Обивка изодрана в клочья, на приборах лежал толстый слой пыли. Солдат дотянулся до панели, стер пыль с бензоуказателя, выпрямился и повернулся к старику.
— У тебя бензин кончился.
— Я в этом не понимаю. Никогда этого раньше не случалось.
— Это случилось теперь, — сказал солдат с оттенком превосходства в голосе.
Старик пожал плечами.
— Вот и чудесно, я рад, что ничего серьезного. А то испугался, не околела ли бедняга совсем. — Он двинулся к воротам. — Отпихните ее в сторонку, — крикнул он через плечо. — Я пришлю, чтобы заправили бак.
— Постой-ка! — Часовой подбежал и загородил дорогу. — Туда без пропуска нельзя. Это зона строгой охраны.
— У меня есть пропуск, — сказал старик, протягивая ему что-то.
Солнце сверкнуло на блестящей пластмассовой карточке.
Солдат взял карточку, поглядел и вытянулся.
— Извините, генерал, — сказал он, отдавая честь.
Бен Эзра ответил на приветствие.
— Все в порядке, солдат. Вольно.
Солдат расслабился.
— Вы знаете, как пройти? — спросил он почтительна.
— Знаю, знаю, — улыбнулся Бен Эзра. Он протянул руку. — Может, вернешь мой пропуск?
— Слушаюсь, господин генерал, — быстро исправил оплошность часовой. — А насчет машины не беспокойтесь. Мы о ней позаботимся.
Генерал улыбнулся:
— Благодарю. — Он повернулся и пошел, его бурнус мягко помахивал в такт шагам.
— Кто это был? — поинтересовался второй часовой.
Солдат почтительно приглушил голос:
— Генерал Бен Эзра.
— Лев Пустыни?! — В голосе второго солдата послышалась нотка недоверия. Он посмотрел вслед старику. — Я думал, он давно умер.
— Да нет, — сказал первый солдат. — Давай-ка помоги мне с машиной генерала.
В конференц-зале за круглым столом сидело всего пять человек. Три американца, что присутствовали на первом совещании, Бен Эзра и генерал Эшнев.
— Прошу меня извинить, господа, что нас собралось так мало, — обратился к присутствующим Эшнев. — Но все остальные на фронте.
— Нет нужды приносить извинения, — сказал Уэйгрин. — Мы все понимаем. — Он улыбнулся. — Кстати, вас можно поздравить. Ваши парни отлично себя показали, окружив Третью армию египтян.
Эшнев мрачновато кивнул.
— Вы предвкушаете победу… Мы же совсем еще не уверены.
— Вы уже победили, — уверенно сказал американский полковник.
— И мы все еще нуждаемся в помощи, — сказал Эшнев. — Большой помощи. Мы слишком дорого заплатили, дав им напасть внезапно.
— Кто бы мог подумать, что они предпримут атаку на праздник Иом Кипур? — заметил представитель госдепартамента Хэррис.
Голос Бен Эзры был деловит.
— Подумал — я. Кажется, я достаточно ясно все изложил на предыдущем совещании.
— Это же была дикая мысль, — стоял на своем Хэррис.
— Пусть дикая, но все же мысль, — философски замерил Бен Эзра. — Однако вы все равно не собирались ничего предпринимать, верно?
Хэррис промолчал.
— Скажите мне, — тоном доверительности заговорил старый генерал. — Вы по начальству докладывали или нет?
Хэррис кивнул.
— Конечно!
Бен Эзра посмотрел на него. Печально покачал головой.
— Всей этой трагедии можно было избежать.
— Не вижу, каким образом, — возразил Хэррис.
— Нам следовало поступить так, как мы сделали в прошлый раз. Война была бы уже закончена.
— И мировое общественное мнение было бы против вас, — не уступал Хэррис.
— Очень много пользы нам сейчас от мирового общественного мнения, — парировал Бен Эзра. — Что-то не вижу ни одной армии, выступившей нам на помощь.
— Сейчас это не имеет отношения к делу. Мы собрались не ради дискуссий, генерал. Мы здесь ждем вашей оценки ситуации в данный момент.
— С тем, чтобы проигнорировать эту оценку так же, как вы сделали в прошлый раз, — продолжил Бен Эзра с откровенным сарказмом. В глазах Эшнева он заметил обиду и виновато добавил: — Прости, дружище. Я забыл, что для тебя все еще горше, чем для меня.
Эшнев промолчал.
Бен Эзра посмотрел через стол на американцев.
— Тоскливо жить на старости лет, — сказал он.
За столом все молчали.
— Не откажите в любезности, господа, ответить на один мой вопрос, — снова заговорил Бен Эзра. — Скажите, для чего вы собрались на это совещание? Ведь вам должно быть так же очевидно, как и мне, что ничего из совещания не получится, ничто не может быть изменено, ничего не может быть сделано.
— Это не верно, генерал Бен Эзра, — быстро возразил полковник Уэйгрин. — Мы питаем высочайшее уважение к вашему мнению и идеям.
Бен Эзра улыбался.
— А я — к вашим. Если б я еще мог их понимать… Я так до сих пор и не могу уразуметь — то ли вы нас любите, то ли ненавидите.
Эшнев еще раз попытался вернуть совещание в прежнюю колею.
— Вы получили досье на Аль Фея?
— Да, — ответил Бен Эзра.
— Какие сделали из него выводы?
— Если бы арабы отличались смекалкой, они распустили бы свои армии, подыскали еще троих, как он, и завоевали бы мир без единого выстрела.
— Каким образом можно это сделать? — спросил Хэррис удивленно.
Бен Эзра позволил себе улыбнуться.
— Довольно просто. Они купили бы весь мир.
Никто не засмеялся.
— Война уже проиграна, вы это знаете, — сказал старик.
— Что вы хотите сказать? — спросил Уэйгрин. — Она еще не кончена. Израильтяне продвигаются в Египет и Сирию. Садат уже заговорил о мире. Он знает, когда он продулся.
— Он знает, когда он победил, — сухо поправил Бен Эзра. — Единственное, что он хотел сделать, это восстановить гордость арабов. Он этого добился. Арабские солдаты сражались храбро. Их честь была восстановлена. Это и было то, что ему требовалось… Мы могли бы эту войну выиграть, но все зависит от того, сколько вы нам дадите на это времени.
— Я не совсем понял смысл, — сказал Хэррис.
— Нам требуется еще две недели, — пояснил Бен Эзра. — Египет уже не имеет значения. Мы должны обойти Каир, частично оккупировать Ливию и взять Сирию. Если мы это сделаем, мы переломим хребет угрозе нефтяной блокады; если же нет, тогда наша изоляция будет лишь вопросом времени.
— Что требуется от нас в смысле предоставления вам времени? — спросил Хэррис. — Россия готова выступить с требованием прекращения огня.
Бен Эзра посмотрел на него.
— Нельзя же быть таким глупым. — Он грустно покачал головой. — А где была Россия, когда успех был на стороне арабов? Пытались защитить нас требованием прекращения огня? Нет! Они помалкивали, покуда не наступил перелом в ходе сражений. А теперь они хотят прекращением огня закрепить их успехи. Арабы получили в свое распоряжение оружие сильнее любого другого, оружие, о котором только могли мечтать — эмбарго на нефть. Оно может остановить Запад надежней и скорей, чем атомная бомба.
Если под нашим контролем окажутся нефтепромыслы Ливии и нефтепроводы Сирии, затея с эмбарго лопнет. Если бы потребовалось, мы смогли бы снабжать нефтью весь мир. Иран прочно стоит в западном лагере, Иордания переметнулась бы в два счета, и угроза миновала бы…