достанет сил на самостоятельное движение без посторонней помощи. Если же кого-то пришлось бы нести, то могло и оказаться, что все его люди будут в это время втянуты в бой.
Он снова взглянул на часы. До начала — четыре часа. Он посмотрел на Хамида.
— Сможешь пробраться на территорию и пустить в дело пластики?
— Попытаюсь.
— Первым делом подорви эти четыре прожектора. А потом — «джипы».
Хамид кивнул.
— Все таймеры на взрывпакетах поставь на двести.
— Будет сделано.
— Помощники нужны?
— Один человек не помешал бы, — деликатно попросил Хамид.
Бен Эзра обернулся и стал смотреть, кого бы выделить. Все они были профессионалы, прекрасно обучены и натренированы. Лишних не было; каждому было определено задание. Его взгляд упал на Джабира. Конечно, он не молод, но чувствовалось — дело знает, рука не дрогнет. Встретясь с ним глазами, поманил к себе.
— Хамиду нужен человек помочь с пластиковыми бомбами, — сказал Бен Эзра. — Пойдешь?
Джабир оглянулся на Бейдра.
— Сочту за честь. Если станете охранять моего господина, пока меня не будет.
Бен Эзра кивнул.
— Буду беречь, как своего собственного.
Позднее он вернулся мысленно к этим словам. Ведь Бейдр и был его собственный…
Он подозвал капрала, командира группы.
— Установи гранатометы на двести и наведи на стену под пулеметами. Следующей целью будет командный бокс у ворот лагеря.
Израильтянин отсалютовал и ушел.
Бен Эзра подошел к капитану, командиру йеменцев.
— Я решил, что атаку возглавят ваши. После первого взрыва пластиков вы снимете сколько сможете пулеметчиков и потом сразу же прорветесь со мной в ворота и расставите людей у солдатских боксов, пока мы будем разыскивать заложников.
Капитан отдал честь.
— Мы благодарны за оказанное нам доверие. Исполним долг до конца.
Бен Эзра ответил тоже салютом.
— Благодарю, капитан.
Он стал, снова смотреть на ограду лагеря. Стены тускло белели в призрачном свете луны. Люди уже рассеялись, занимая боевые позиции, готовясь к штурму. Он медленно вернулся к Бейдру с Кэриджем и присел возле них на корточки.
— Как идут дела? — спросил Бейдр.
Бен Эзра посмотрел на своего сына. Как странно, подумал он. Сколько бы могли дать друг другу, значить друг для друга… До чего же неисповедимы пути Господни! После стольких лет свести нас в чужом мире, заставить преодолеть рубежи ненависти, отозваться на нужду друг в друге…
Старый солдат, казалось, не слышал вопроса.
— Как идут дела? — повторил Бейдр.
Взгляд Бен Эзры просветлел. Он медленно кивнул.
— Идут, идут, — сказал он. — Начиная с этого момента все зависит от Господа Бога.
— Во сколько штурмуем?
— Час ноль. — Голос генерала сделался жестким. — И я не желаю, чтобы вы увязывались с нами. Вы не солдат, и я не хочу, чтобы вы подставляли себя под пули. Ждите здесь, пока я не пришлю за вами.
— Там моя семья, — сказал Бейдр.
— Если вас убьют, им пользы будет мало.
Бейдр прислонился к дереву. Генерал был замечательный старик. Две ночи долгих изнурительных марш-бросков по местности, хуже которой Бейдр в своей жизни не видел, генералу были нипочем, он шагал бодро и быстро, как любой из его воинов. Ни разу Бейдр не видел его усталым. Как его назвал израильтянин? «Лев Пустыни»? Да, прозвище было дано ему по заслугам.
Бен Эзра сказал израильскому капралу.
— До часа ноль осталось пятнадцать минут. Передай всем.
Солдат побежал исполнять. Генерал озабоченно заметил:
— Хамид с Джабиром еще не вернулись.
Бейдр встал. Он смотрел в сторону лагеря. Все, вроде, было спокойно.
Среди ближайших деревьев послышался шорох, и тут же появились Хамид с Джабиром.
— Почему так долго? — сердито спросил генерал.
— Пришлось поработать над часовыми, — объяснил Хамид. — Скачут по лагерю, будто блохи. Наверно, я малость ошибся насчет живой силы. Там будет сотни полторы, не меньше.
— Это ничего не меняет, — сказал Бен Эзра. — Когда войдем, ты от меня не отрывайся. Как только запустят ракеты, израильтяне подойдут и помогут нам с заложниками.
— Есть, господин генерал! — Хамид посмотрел вокруг. Бейдр стоял далековато, услышать его не мог. — Я видел его дочку. Она была в командирском боксе. С ней там еще двое. В одном я узнал Али Ясфира. Другого не знаю.
Бен Эзра скорчил кислую гримасу. Как бы там ни было, но среди врагов находилась его внучка.
— Передай, чтобы по возможности поберегли девочку, — сказал он.
— Есть! — Хамид скрылся за деревьями.
До «ноля» десять минут. Бен Эзра сунул руку под бурнус и расстегнул портупею. Быстро перепоясал ею развевающийся на ветерке бурнус. Выдернул из ножен кривой ятаган. Изящный стальной изгиб лезвия блеснул в лунном свете. Бен Эзра почувствовал, как еще раз к нему возвращается молодость. Клинок, без которого он в бой не ходил никогда, был снова у него на боку. Все в порядке в этом лучшем из миров.
Лейла взяла бутылку кока-колы и поставила на стол.
— Когда ты возвращаешься? — спросила она у Али Ясфира.
— Утром.
— Я хотела бы отправиться с тобой. Я тут наверху просто с ума схожу от безделья.
— Единственная девочка среди ста сорока мужиков — и ей скучно?
— Ты знаешь, о чем я, — сказала раздраженно Лейла.
— Скоро с этим будет покончено, и ты вернешься в Бейрут.
— Что станет с ними, когда будет покончено?
Он пожал плечами.
— Без этого — никак? Даже если отец выполнит все наши условия?
— Их слишком много. Они смогут нас опознать.
— А дети? Они что, тоже должны умереть?
— Что на тебя нашло? Я считал, ты их ненавидишь. Они украли твое наследство.
— Ведь не дети же! Джордана и мой отец — да. Но не дети.
— Дети тоже могут нас опознать.
Она сидела некоторое время молча, потом встала.
— Я, пожалуй, выйду подышать.
Когда дверь за ней закрылась, Ясфир сказал Рамадану:
— Если я не вернусь вовремя, приказ, у тебя имеется.
— Да, — подтвердил Рамадан.
— Ее отправить в расход первой, — напомнил Ясфир. — Она скорей чем кто-либо обеспечит нас виселицей. Слишком много про нас знает.
Прохладный ночной воздух приятно холодил ей лицо. Лейла медленно шла к своему боксу. Она все представляла себе иначе. А тут никакой романтики и шика нет и в помине. По большей части все было скукой и занудством. Тоска и бессмысленность днем и ночью.
И не было ни малейшего ощущения участия в борьбе за победу Дела. Она давно уже отбросила попытки увязать происходящее здесь с борьбой за освобождение Палестины. Все солдаты были наемниками. И весьма щедро оплачиваемыми. Само по себе Дело никого из них не волновало. Только их ежемесячное жалованье. Это было совсем не то, о чем рассуждали в школах юноши и девушки. Здесь слово «свобода» означало совсем другое.
Она вспомнила, как однажды Хамид пытался объяснить ей суть происходящего. Но тогда она отказалась это понять. Как это было давно! А ведь прошло всего полгода.
Отчего тогда она чувствовала себя такой юной, и такой постаревшей — сейчас?
Она замешкалась у входа в бокс и окинула взглядом лагерь. Что-то тревожило ее, но она не могла понять, что именно. Ее глаза уловили намек на движение на стене. Кто-то из пулеметчиков встал, потянулся. На фоне бледного света луны она увидела взметнувшиеся к небу руки. Потом он вдруг рухнул вниз головой с вышки на землю. В следующий момент раздался выстрел. Она застыла от ужаса — разверзлись небеса, и адский пламень извергся на лагерь.
Она побежала, но в мозгу успела коротко вспыхнуть мысль: теперь она знала, что ее тревожило. Тишина. Было чересчур тихо.
Глава 16
Дети проснулись и в ужасе завизжали. Крохотный бокс трясло от взрывов вокруг него, как казалось Джордане. Она вскочила со своей койки, подбежала к детям и прижала их к себе.
Слышала, как в соседней комнате кричала женщина. Через щели в ставнях видела вспышки красного и оранжевого света. Бокс опять содрогнулся от очередного взрыва.
Как ни странно, ей не было страшно. Впервые после угона самолета она чувствовала себя в безопасности.
— Мама, что там такое? — спросил Мухаммад сквозь слезы.
— Это папа пришел за нами, милый. Не бойся.
— Где он? — спросил Самир. — Я хочу его видеть.
— Придет, увидишь, — сказала она успокоительно. — Уже совсем скоро.
В двери появилась Энн, их няня.
— Мадам, с вами все в порядке?
— Все прекрасно! — ответила Джордана, стараясь перекричать треск автоматов и гранатные разрывы. — А у вас?
— Магде поранило руку щепкой, а в остальном у нас тоже все о’кей. — Она сделала паузу, так как от грохнувшего взрыва бокс ходуном заходил. — Вам не надо помочь с детьми?
— Спасибо, нет, все хорошо, — сказала Джордана. Ей вспомнилось что-то из военного кинофильма, который она видела однажды. — Скажи девочкам, чтобы они легли на пол и руками закрыли головы. Так целей будут.
— Да, мадам, — ответила Энн с присущим ей шотландским спокойствием.
Из дверного проема она исчезла.
— Мальчики! На пол! — крикнула Джордана, опускаясь вместе с ними.
Дети растянулись на полу рядом с матерью, и она накрыла их руками, плечами защищая их головы.
Грохот разрывов пошел на убыль. Все больше слышалась автоматная перестрелка и крики перебегающих с места на место солдат. Она крепко прижала к себе детей и ждала.
Лейла бежала через лагерь среди беспорядочно мечущихся растерянных бойцов. Лагерь был атакован со всех сторон, и было непонятно, что делать и куда податься.
Только один человек, кажется, знал, что делает. Она увидела Рамадана с автоматом в руке, бегущего к женскому боксу.
Она вспомнила о пистолете у себя на поясе и выхватила его из кобуры. Холодок увесистой стали в руке успокаивал и придавал уверенности.
— Рамадан! — крикнула она ему.
Он не услышал и продолжал бежать, потом скрылся за углом женского бокса. Сама не зная, зачем это делает, Лейла побежала за ним.