— Вот. — Она чуть задыхалась, легкое поблескивание пота, когда она вручила ему связку крыльев, подчеркнуло под кожей очертания ее мускулов. — А еще вот одежда поденщиков, — сказала она, указывая на меньший сверток среди перьев. — Переоденетесь в нее.
Дариуш насупился:
— Байк где?
— В байке была пробоина от пули, — сказала Антея. — Ты что, этого не заметил? Она бы обязательно вызвала вопросы; к тому же полицейские, у которых я вас перехватила, знали, что вас спас кто-то на байке.
— Что ты с ним сделала?
— Этот город зовется Сонгли, — сказала она, кивая на колесо. — Здесь живет человек из внутренней стражи. Я бросила байк у него, и на часть наличных из запаса купила эти крылья.
Ричард с Дариушем пристегнули крылья. Для обоих они, похоже, были не в новинку, но Ричард выглядел более сноровистым. В этом имелся определенный резон, поскольку военные крыльями пользовались редко, Ричард же провел двадцать лет жизни в городе, по большей части невесомом.
Чейсон опробовал свои собственные стремена, сделав резкую петлю в воздухе. Захлопавшие крылья издали вполне удовлетворительное вжухх!
— Ха! Я почти что снова чувствую себя человеком.
— Хорошо, — улыбнулась Антея. — Теперь мы должны разделиться. Для нас с адмиралом я зарезервировала номер в Семейном жилище № 617. Вы двое можете завалиться на койки в общежитии.
Судя по виду Дариуша — ему хотелось запротестовать, но всем к этому времени уже стала понятна логика ситуации. Они не могли позволить себе соответствовать шаблону, по которому их искала тайная полиция: трое мужчин из Слипстрима, путешествующих — возможно — вместе с компаньоном. Они сейчас разделятся и сойдутся вместе на городском колесе в конце дня, когда разлетевшиеся на рассвете рабочие начинают возвращаться, словно собирающиеся в улей пчелы. Ричарду и Дариушу предстоит избегать зданий с низкой гравитацией и направиться прямо к ободу колеса. Полиция не ожидает, что они уже способны ходить.
Никого не удивило, что Антея хотела держаться при Чейсоне. Очевидно, ей поручали заниматься именно им; двое других мужчин ее интересовали мало. Возможно, она пытается отделить адмирала от друзей, а в городе ее ожидают сообщники, чтобы его похитить. Но ему не оставалось иного выбора, кроме как довериться ей — пока что.
Через час он, шатаясь, плелся вверх по ступеням в их номер; сложенные теперь за спиной крылья были по ощущениям как мешок с камнями. Идущая впереди Антея не выказывала ни малейшей натуги.
Жилище-617 было общежитием для женатых пар, и содержалось на государственном бюджете. В Фалконе, как и в большинстве наций, законы не позволяли отказывать в тяготении на ночь кому бы то ни было, поэтому все города-колеса заботились о приезжих. Правда, меблировка в маленьком номерке была скудной. Чейсон дотащился до окна и выглянул наружу. Они с Антеей расположились высоко, в зоне низкой гравитации; обод колеса лежал в сотнях футов ниже. Серый прямоугольник большого общежития для странников, где остановились Дариуш и Ричард, лежал далеко на тонкой коричневой ленте обода. Он призадумался, добрались ли они туда, не свалившись по дороге.
— Уффф… — Чейсон благодарно опустился на единственную кровать, и только раскинув руки заметил, какая она узкая. Антея укладывала свои крылья в шкаф, широко расставив ноги и слегка склонившись. Он впервые видел ее при силе тяжести.
Он перекатился и поднялся на ноги.
— Пожалуй, я займу пол, — сказал он.
Она стояла, зарывшись головой в шкаф.
— Что?
Чейсон прокашлялся:
— Я сказал: пожалуй, я лягу на полу.
Когда она высунулась обратно, чтобы взглянуть на него, на ее лице играла хитрая улыбка:
— Нет, не выйдет. Вы уже несколько месяцев живете в невесомости. Ночь на деревянных досках выбьет из строя все суставы, от позвоночника до ребер и коленей. Забирайтесь на кровать.
— Ладно. Она немного узковата, но…
Антея скорчила гримасу.
— Я сплю на полу.
— Да-да, конечно.
— Ваша галантность, адмирал, вас до погибели доведет. — Она скинула обувь.
Чейсон позволил тяготению увлечь себя на матрас.
— И как это следует понимать? — спросил он, но ответа уже не дожидался. Он наконец-то лежал, и ощущение от этого ошеломляло. Меньше чем через минуту он уснул.
Антея приглядывала за адмиралом, пока не убедилась, что тот спит. Затем улеглась рядом с ним и отвернулась. Она заставила себя замедлить дыхание и расслабить конечности, хотя в гудящей от забот голове роились планы, сценарии и катастрофические исходы. Она нуждалась в небольшом отдыхе — уж точно не меньше мужчины рядом с ней. Антея прикрыла глаза.
Через десять минут она села и тихонько выругалась, а потом скатилась с кровати и уселась в единственное в комнате кресло. Она долго сидела недвижимо и не видя стены, в которую уперлась взглядом. Затем неохотно запустила руку под куртку за медальоном. Отстегнув его, Антея подставила серебряный овал под луч солнечного света, льющегося в окно.
Она раскрыла медальон и посмотрела на портрет внутри. Телен Аргайр улыбалась сестре, смотря на нее прямым, ясным взглядом, который так много говорил об их детстве — о том, как прошло оно в вольном воздухе, как побуждали ее и Антею родители учиться и все вокруг исследовать — насколько можно чаще и глубже. Как они научились быть смелыми, и как вместе ухватились за исключительную возможность, как только она представилась.
Через мгновение Антея потеребила край портрета, и портрет выскочил из медальона. На обороте была еще одна фотография, на этот раз черно-белая.
Тому, кто не знал Телен, вряд ли удалось бы догадаться, но это тоже была она. Телен сидела на стуле с прямой спинкой, руки больно заведены за спинку и связаны в запястьях. Ноги ей связали на тот же манер, а во рту торчал тряпичный кляп. Она умоляюще смотрела в камеру.
Дрожащими пальцами Антея вернула на место изначальную картинку. Она взглянула на неподвижную фигуру на кровати; сама себе кивнула.
Ей понадобятся все мыслимые козыри — все до единого. И симпатия к этому иностранному адмиралу была единственной вещью, которой она не могла себе позволить — если хотела, чтобы Телен выжила.
4
Чейсон просыпался постепенно. Ему бы следовало наслаждаться ощущением свободы и тяжести, придавливающей спину к кровати, но вместо этого он оказался погружен в печаль и сомнения. Он вздумал было открыть глаза, но зажмурился от света и попытался, мечась взглядом влево-вправо в розовой пустоте, определить, откуда взялось это чувство.
Вот откуда: прошлой ночью он заснул, чувствуя, как давит гравитация, и думал, насколько это чудесно. Теперь он мог думать только о том, что в последний раз, когда он вот так лежал, рядом с ним лежала Венера.
Он видел ее лицо, ее смелую улыбку при последнем расставании. Он отправлялся к Формации Фалкон на «Ладье», она отправлялась в пылающий эпицентр Кандеса. Чейсон знал, что ей удалось проникнуть в солнце солнц и что она вызвала Перебой, потому что в течение его атаки против флота Фалкона радар «Ладьи» действовал безупречно на протяжении двенадцати часов.
Чейсон раскрыл наконец глаза и увидел дощатый потолок общежития для семейных пар. В окна колотился никогда не стихающий ветер. Он испустил долгий, дрожащий выдох.
Венера Фаннинг была хитроумна, безжалостна и прагматична. В горячке боя ей приходилось без колебаний стрелять в людей. Раз она даже торговалась с пиратами за жизнь экипажа Чейсона.
Тем не менее, после перебоя ей пришлось спасаться от Кандеса, увиливая от рыщущих кораблей Гехеллена — нации, которая назначила цену за головы всех слипстримеров.
Вдруг она сейчас томится в какой-нибудь гехелленской тюрьме? Эту мысль Чейсону удавалось отгонять от себя все эти месяцы, но теперь он от нее не мог отвязаться.
Он перекатился на бок и сел прямо, а затем, шатаясь, встал на ноги.
— О!
Из маленькой уборной вынырнула Антея. Он удивленно моргнул.
Она переоделась в цветастую шелковую блузку и свободные брюки, а ее гигантские глаза были прикрыты большими круглыми солнечными очками. После кожаного летного костюма новый образ оказался неожиданно женственным.
— Где вы это взяли?
Антея указала головой.
— В своем багаже. Знаете, вам стоит купить рюкзак. Путешествуя без него, вы будете вызывать подозрения.
Он оглядел унылую одежду поденщика, которой обзавелся на ферме: башмаки с обрезанными носами, брезентовые штаны тускло-серого цвета и замшевую рубашку-безрукавку. К поясу крепилось несколько подсумков; в настоящий момент пустых.
Чейсон сделал усилие, чтобы стряхнуть депрессию.
— Деньги, — медленно сказал он. — И личные вещи, и… официальные документы, я полагаю. — Чем там они пользовались в Фалконе? Он отдаленно представлял себе Фалкон как бюрократическое до самых своих корней государство, где без паспорта в туалет не сходишь.
Антея уже что-то протягивала — стопку именно таких бумаг.
— Уже сделано, — сказала она. — Я поднялась несколько часов назад. Решила, что вам нужно поспать.
— Я поспал, спасибо. — Немного недовольный собой за то, что позволил ей так себя обскакать, он взял бумаги, изучил их и сунул в один из подсумков. — Денариан. Откуда такие имена берутся?
— Это наше фамильное имя, муженек, не забудь его, — ухмыльнулась она. — Ты не против прогуляться по улице?
Он кинул взгляд на дверь. В этом общежитии гравитация составляла примерно четверть g, но даже при ней до выхода, казалось, нужно идти долгие мили. Однако свет, льющийся снаружи — пусть и сероватый, говорил, что уже стоит день. Если он, как предполагалось, в этом городе по делам, отсиживаться у себя в комнате показалось бы подозрительным.
— Нам нужны документы и для моих людей, — сказал он. — Кстати, эти вы где достали? — Он осторожно шагнул к двери.
— У моего контакта, — сказала она. Ее прохладные пальцы сомкнулись вокруг его бицепса, поддерживая его. — Того самого, от которого я получила крылья. Мы, собственно, отправляемся повидаться с ним — как только найдем посла.